Про журналистов
Пишет Ефим Шифрин в своем жж:
"Кем бы он ни представлялся этот Дима - знамо дело, какому каналу неймется посылать на дело этих дим. Вот он сначала позвонил и представился журналистом из Первой продюсерской компании. Завел какую-то песню о биографическом фильме - по-видимому, еще одном плевке в вечность. Отослал его к Наталье. «Кто снимает? Для кого?» Гвоздями не вытащишь: мнется, юлит. Он там недавно. Никого еще не знает. Потом опять звонок мне. На этот раз туман чуть рассеялся: бывший мой сотрудник, уволенный за воровство, всплыл с какими-то откровениями и первому продюсерскому важно, чтобы я ответил на этот выпад из прошлого.
- Для какого канала предназначен этот сюжет?
- Мы для разных каналов снимаем. Для РЕН-ТВ, НТВ…
- Но этот - для кого?
Туман опять сгустился.
Потом в ход зачем-то пошли ссылки на маму, которая давно и сердечно любит меня, и страшно расстроится, если сюжет окажется однобоким.
Потом и вовсе чуть не разнылся: «Я же человек подневольный!» Ах, подневольный? А какого хрена ты тогда выбрал такую журналистику, в которой надо биться между долгом и мамой.
Несколько часов назад позвонили в дверь. Чуть не ослеп, вперившись в глазок. Камера с подсветкой целилась прямо в безоружный глаз. За дверью - двое.
- Что вы хотите?
На этот раз Дима представился журналистом из «Комсомолки». Им нужно меня поздравить.
- Но я не принимаю гостей без звонка.
Снова звонок в дверь. На этот раз подсветка потухла.
- Ефим Залманович…
- Я прошу не беспокоить меня.
Через пять минут звонок с улицы.
- Почему вы не хотите, чтобы мы оперативно сняли поздравление? Это же лучше, чем поджидать вас в подъезде.
- Но зачем вам меня поджидать? Я не хочу сниматься у вас.
- Но мы же все равно снимем.
- Вы меня шантажируете?
- Нет.
- Я обращусь в милицию.
- Мы должны снять сюжет.
- Вы не сделаете это без моего разрешения.
- Значит, мы будем ждать вас на улице. "
"Кем бы он ни представлялся этот Дима - знамо дело, какому каналу неймется посылать на дело этих дим. Вот он сначала позвонил и представился журналистом из Первой продюсерской компании. Завел какую-то песню о биографическом фильме - по-видимому, еще одном плевке в вечность. Отослал его к Наталье. «Кто снимает? Для кого?» Гвоздями не вытащишь: мнется, юлит. Он там недавно. Никого еще не знает. Потом опять звонок мне. На этот раз туман чуть рассеялся: бывший мой сотрудник, уволенный за воровство, всплыл с какими-то откровениями и первому продюсерскому важно, чтобы я ответил на этот выпад из прошлого.
- Для какого канала предназначен этот сюжет?
- Мы для разных каналов снимаем. Для РЕН-ТВ, НТВ…
- Но этот - для кого?
Туман опять сгустился.
Потом в ход зачем-то пошли ссылки на маму, которая давно и сердечно любит меня, и страшно расстроится, если сюжет окажется однобоким.
Потом и вовсе чуть не разнылся: «Я же человек подневольный!» Ах, подневольный? А какого хрена ты тогда выбрал такую журналистику, в которой надо биться между долгом и мамой.
Несколько часов назад позвонили в дверь. Чуть не ослеп, вперившись в глазок. Камера с подсветкой целилась прямо в безоружный глаз. За дверью - двое.
- Что вы хотите?
На этот раз Дима представился журналистом из «Комсомолки». Им нужно меня поздравить.
- Но я не принимаю гостей без звонка.
Снова звонок в дверь. На этот раз подсветка потухла.
- Ефим Залманович…
- Я прошу не беспокоить меня.
Через пять минут звонок с улицы.
- Почему вы не хотите, чтобы мы оперативно сняли поздравление? Это же лучше, чем поджидать вас в подъезде.
- Но зачем вам меня поджидать? Я не хочу сниматься у вас.
- Но мы же все равно снимем.
- Вы меня шантажируете?
- Нет.
- Я обращусь в милицию.
- Мы должны снять сюжет.
- Вы не сделаете это без моего разрешения.
- Значит, мы будем ждать вас на улице. "