Новая Гвинея: всему свое племя (3)
Как живут настоящие папуасы, как они ведут охоту на человека и зачем Бехемохону зажигалка
Новый день в доме Бехемохона начинается, как и положено, с рассветом. В его мире нет ни часов, ни времени - есть только естественный цикл, который задает своими восходами и закатами солнце. Бехемохону не нужно проверять почту, варить кофе, чистить зубы и собираться на работу. Ему это вообще все незнакомо. Нет у него и кровати, которую нужно заправлять. Вместо нее пыльный угол хижины. Как у собаки.
В быту абориген весьма неприхотлив. Но даже он не может начать день без завтрака. Поэтому, только проснувшись, Бехемохон разводит костер прямо внутри дома. К потолку тянется едкий дым, жилище наполняется запахом горящей древесины. Он вполне бы мог развести этот костер одним лишь трением. Но зачем, когда есть китайская зажигалка?
Эта заморская штуковина, в которой и газа-то осталось совсем чуть-чуть, - подарок из другого мира. Мира, в котором сам Бехемохон никогда не был. Нет, он знает, конечно, что существует что-то за пределами этого леса, ведь ушли же туда его соплеменники. Но о том, что рисует ему воображение, остается только догадываться.
На первый взгляд Бехемохон - конченый ворчун, который всегда всем недоволен. Но нрава он на самом деле добродушного, а внешность и поведение не внушают страха. Его курчавые патлы торчат в разные стороны, мясистые губы всегда чуть приоткрыты. Кажется, он вообще не дышит носом. Просто у него перегородка пробита - в ней отполированная кость убитого животного.
Из одежды на Бехемохоне нет ничего. Штанам он предпочитает зеленый лист. Впрочем, Бехемохон - дитя этого леса, и этим все объясняется.
На костер Бехемохон ставит чугунную сковородку. Еще один предмет из того мира. Сковородка накаляется, и на ее поверхность абориген бросает куски саго, которые отламывает от твердого куба, завернутого в сухой банановый лист.
Если у нас хлеб всему голова, а в Азии - рис, то у короваев это, конечно же, саго. Добывают саго из ствола особых пальм, затем промывают, сушат и лепят из клейкой массы кубы. По мере приготовления Бехемохон утрамбовывает его рукой и получается лепешка. Совершенно безвкусная и неизвестно какими полезными веществами богатая.
К утренней трапезе присоединяется брат аборигена Сидан. Не сказать, что лицом они похожи, но патлы Сидана торчат в разные стороны, одежды на нем нет, а в носу отполированная кость. Живут они вместе и спят на одном полу. Только вот еду по-братски не делят. Бехемохон берет лепешку и освобождает сковородку для Сидана.
Пока мужчины трапезничают, женщина, возраст которой сложно определить, занята привычными домашними делами. И она в отличие от Бехемохона с Сиданом - при параде. На женщине травяная юбка, грудь обнажена, волосы аккуратно собраны в шарики на макушке. Лауфон берет под мышку собаку, идет на порог и спускается вниз по вырубленным в десятиметровом стволе ступеням. Племена короваев строят свои жилища над землей - на деревьях.
Когда до земли остается метра полтора, Лауфон отпускает питомца гулять, сбросив его вниз. Сама же возвращается в дом.
Дом на дереве разделен стеной по половому признаку. Женщины к мужчинам в гости не ходят, как и мужчины к женщинам. У короваев есть поверье, согласно которому муж облысеет, если жена нарушит границу. Так что, по сути, большая и дружная семья живет раздельно. А чтобы зачать детей, аборигены уходят в лес.
На женской половине суматоха. Вокруг, похрюкивая, бегают маленькие поросята и норовят своими пятачками сунуться в запасы саго. Раздается детский плач. Взрослых дам это нисколько не беспокоит. Они заняты изготовлением травяных юбок. Поэтому ребенка убаюкивает девочка Халилон.
«Нет у него еще имени», - отвечает на наш вопрос Халилон и запрещает фотографировать дитя: примета плохая. Оказывается, это ее ребенок.
Когда наша съемочная группа вошла в дом, семья вела себя диковато. Короваи боялись смотреть на нас и держали ощутимую дистанцию. Сейчас же они немного к нам привыкли и смирились с нашим обществом.
«Раньше мы жили прямо над джунглями, в самом высоком доме, - говорит Бехемохон. - Но однажды пришел такой сильный ветер, что дерево задрожало. Он унес с собой крышу и лестницу. Поэтому нам пришлось спускаться по лианам, чтобы спастись. Вся семья тогда до смерти перепугалась, и с тех пор мы тот дом обходим стороной. Даже тропинку новую проложили.»
Дом коровая - его крепость. Причудливые хижины, которые аборигены строили в кронах высоченных деревьев, помогали им держать оборону во время набегов других племен и кланов. А если жить над джунглями, тебя не достанет ни стрела, ни вражеский лазутчик.
Сегодня же надобность в таких пентхаусах почти отпала, поскольку воевать больше не с кем. Другие племена давно сюда не заглядывают - у них теперь свои заботы, а большинство самих короваев переехали в современные дома, построенные для них индонезийским государством.
Семей, которые, как семья Бехемохона, решили остаться, совсем мало. Поэтому все земли поделены между немногочисленными кланами, и мир установлен на веки вечные. Теперь аборигены ведут борьбу не за свою семью, а за тех, кто остался в этом лесу. А дома над джунглями в этом не помощники.
Те, кто выбрал путь предков, верят: здесь их настоящий дом. И безымянному ребенку Халилон предстоит продолжить род короваев. Если только, когда он вырастет, вокруг еще будут деревья.
ТЕРРИТОРИЯ ПЛЕМЕН
Дани и лани, короваи и комбаи, асматы и мапи, вано и мони. Все эти народности говорят на разных языках, чтут предков и стараются сберечь то, что осталось от их культуры. Но правда лишь в том, что помочь им в этом никто больше не сможет: процесс глобализации давно уже необратим. Поэтому Яли и Бехемохон - представители последнего поколения настоящих аборигенов. Теперь я в этом даже не сомневаюсь.
Мой Вконтактик - подписывайтесь обязательно! Чаще пишу туда!
Кстати, этот репортаж участвует в премии «Моей Планеты»
