(no subject)
«…Я помню, что родилась зимой. Тогда стояла невероятная тишина, что можно было услышать, как падают снежинки. Тепло исходившее от кого-то очень сильного и светлого передалось мне, поэтому я совсем не чувствовала холода. Мы молчали и чувствовали друг друга, улыбаясь тишине вокруг. Это было прекрасное рождение, я это помню…».
Казалось, что нависшие дымчатые облака никуда не движутся, они сейчас очень походили на тех, кто здесь, внизу разбили зимнюю стоянку, чтобы переждать особенно суровые дни.
Уютный треск костра, следы дымков над крышами жилищ, редкие разговоры - все это, удивительным образом, не нарушало гармонии с окружающим безмолвием, которое так великодушно приютило нас.
Место, в котором мы остановились, было преисполненным умиротворением и мудростью. Но внешний покой и светлая радость каждого нового дня не давали мне внутренней гармонии, что-то рвалось изнутри, что-то такое, чью природу я не мог точно объяснить самому себе. Единственное что я знал, так это то, что я был обязан что-то сделать, и то, что я сделаю, позволит мне почувствовать, наконец, единение с самим собой.
Мудрецы сказали, что скоро я услышу зов и буду должен в точности последовать ему. Поэтому я ждал… Но так ничего и не слышал и, наверное, даже забыл об этом, как один вечер вернул мне осознание того, что я должен сделать что-то важное.
«… Еще я помню, что когда-то была чем-то другим. Точнее нет, я и осталась тем, чем была, только слегка изменилась, совсем чуть-чуть. Но я отчетливо помню, что там были точно такие же как я, мои сестры, мы всегда так весело проводили время, иногда нам было грустно и тогда мы плакали, иногда нам было страшно и тогда мы становились черными и некрасивыми, тогда мы еще на долгое время засыпали, а когда мы просыпались - мы чувствовали, что родились заново. Это бесконечно теплые и нежные воспоминания, они спонтанно возникают в моем сознании, и тогда я готова поведать о них всему миру. В этом мне помогает тот сильный и светлый, который видел мое рождение. Когда мы общаемся, я чувствую, что тоже помогаю ему рассказать о том, что прячется у него внутри. Мне кажется, у нас очень хорошо получается делать это вместе. Наверное, я люблю его, а он любит меня…».
Я ушел ранним утром, полностью отдав свой разум тому внутреннему, что теперь рвалось из груди с невероятной силой. Добрые духи подсказывали мне, что это свершиться именно сегодня. Иначе быть не могло.
Наверное, я уже успел пройти достаточно большое расстояние, когда вышел на заснеженную поляну, освещенную ярким зимним солнцем. Снег на ней искрился особенно ярко, я никогда раньше не замечал, что снег может переливаться такими волшебными и невероятными цветами. Завороженный, я любовался снегом, боясь ступить дальше и разрушить это волшебство.
«…Тогда что-то не из моего мира появилось близко-близко. Удивленно и зачарованно. На расстоянии, боясь приблизиться…»
С другой стороны поляны росло дерево, подобного которому я еще не встречал в своей жизни. Я с интересом смотрел на него, пытаясь воспроизвести в памяти все то, на что оно могло быть похоже, и ничего подобного не возникало. Искрящийся снежный покров словно бы вел к этому дереву. Мне казалось, что оно настолько запредельно, что к нему нельзя не то, что приблизиться, дышать рядом было не позволительной роскошью. Причудливые черные завитки тонких веточек, и изгибы ветвей, темная, насыщенно-глубокого оттенка кора. Полностью обнаженное, оно стояло передо мной, излучая уверенность в своей красоте и всем своем существе. Я попытался представить, каким оно выглядит весной, летом или осенью, и, наверное, даже не смог притронуться к истине. Это можно было только увидеть.
«…Я не осознавала тогда, что эта встреча подарит мне рождение. Мы с сестрами с интересом смотрели на пришельца, и гадали, что будет дальше. У меня была мечта - отправиться в путешествие, и каким-то внутренним чутьем я понимала, что это, возможно, и есть мой шанс. Поэтому, поддавшись интуиции, я на всякий случай приготовилась…».
Я осторожно пошел вперед по искрящемуся насту. Мне казалось, что дерево зовет меня. Может это и был ответ на то, что столь долгое время не давало мне покоя? Мудрецы сказали, что я услышу зов. И если это не был плод моего воображения, то я явно ощущал, слышал, понимал! Что оно зовет меня. Да! Я видел это. Подойдя в плотную к дереву. Я шумно вдыхал воздух, пахнущий свежестью снега и сыроватым теплом коры и веток. Прикоснуться, чтобы почувствовать его жизнь… Я положил руку на ствол дерева и закрыв глаза представил его изнутри.
«…Незнакомец подошел к нам, и мы почувствовали его, подарив ему знание о себе. В тот же миг я поняла, что нужно действовать. Попрощавшись с сестрами, я оторвалась от своего мира…».
Мои мысли прервал почти неуловимый звук. Я открыл глаза, рядом со мной в снегу лежала причудливо изогнутая ветка дерева. Это был подарок. Подняв ветку, я спрятал ее на груди, чтобы мы смогли согреть друг друга. Еще немного постоял у дерева, поблагодарил его и неслышно ушел с поляны. Нужно было возвращаться обратно. По тому умиротворению, которое растекалось внутри, я понял, часть того, что я должен был сделать, уже сделано.
…Несколько вечеров после возвращения я старательно занимался подарком, воплощая то, что подсказывало сознание, в ветви волшебного дерева. Мы должны были объединиться.
«… Он был теплым и светлым. Мы научились понимать друг друга и разговаривать с миром, как единое целое. Мы хотели рассказать всему миру свою историю, историю того, как мы встретились, что увидели, и что нам предстоит увидеть…».
Мудрецы говорят, что все флейты рождаются зимой. Это правда. Моя родилась задолго до нашей встречи, но я уверен, что именно зимой. Она родилась еще раз тоже зимой. Зимой она особенно разговорчива, и особенно теплая. А где-то там, есть поляна, на которой стоит волшебное дерево, какого нет больше нигде на земле. Может быть оно подарит еще одну флейту, какому-нибудь путнику. Может быть…
«…Я хочу рассказать вам свою историю. Я помню, что родилась зимой, когда стояла невероятная тишина…».
Kanoi
Казалось, что нависшие дымчатые облака никуда не движутся, они сейчас очень походили на тех, кто здесь, внизу разбили зимнюю стоянку, чтобы переждать особенно суровые дни.
Уютный треск костра, следы дымков над крышами жилищ, редкие разговоры - все это, удивительным образом, не нарушало гармонии с окружающим безмолвием, которое так великодушно приютило нас.
Место, в котором мы остановились, было преисполненным умиротворением и мудростью. Но внешний покой и светлая радость каждого нового дня не давали мне внутренней гармонии, что-то рвалось изнутри, что-то такое, чью природу я не мог точно объяснить самому себе. Единственное что я знал, так это то, что я был обязан что-то сделать, и то, что я сделаю, позволит мне почувствовать, наконец, единение с самим собой.
Мудрецы сказали, что скоро я услышу зов и буду должен в точности последовать ему. Поэтому я ждал… Но так ничего и не слышал и, наверное, даже забыл об этом, как один вечер вернул мне осознание того, что я должен сделать что-то важное.
«… Еще я помню, что когда-то была чем-то другим. Точнее нет, я и осталась тем, чем была, только слегка изменилась, совсем чуть-чуть. Но я отчетливо помню, что там были точно такие же как я, мои сестры, мы всегда так весело проводили время, иногда нам было грустно и тогда мы плакали, иногда нам было страшно и тогда мы становились черными и некрасивыми, тогда мы еще на долгое время засыпали, а когда мы просыпались - мы чувствовали, что родились заново. Это бесконечно теплые и нежные воспоминания, они спонтанно возникают в моем сознании, и тогда я готова поведать о них всему миру. В этом мне помогает тот сильный и светлый, который видел мое рождение. Когда мы общаемся, я чувствую, что тоже помогаю ему рассказать о том, что прячется у него внутри. Мне кажется, у нас очень хорошо получается делать это вместе. Наверное, я люблю его, а он любит меня…».
Я ушел ранним утром, полностью отдав свой разум тому внутреннему, что теперь рвалось из груди с невероятной силой. Добрые духи подсказывали мне, что это свершиться именно сегодня. Иначе быть не могло.
Наверное, я уже успел пройти достаточно большое расстояние, когда вышел на заснеженную поляну, освещенную ярким зимним солнцем. Снег на ней искрился особенно ярко, я никогда раньше не замечал, что снег может переливаться такими волшебными и невероятными цветами. Завороженный, я любовался снегом, боясь ступить дальше и разрушить это волшебство.
«…Тогда что-то не из моего мира появилось близко-близко. Удивленно и зачарованно. На расстоянии, боясь приблизиться…»
С другой стороны поляны росло дерево, подобного которому я еще не встречал в своей жизни. Я с интересом смотрел на него, пытаясь воспроизвести в памяти все то, на что оно могло быть похоже, и ничего подобного не возникало. Искрящийся снежный покров словно бы вел к этому дереву. Мне казалось, что оно настолько запредельно, что к нему нельзя не то, что приблизиться, дышать рядом было не позволительной роскошью. Причудливые черные завитки тонких веточек, и изгибы ветвей, темная, насыщенно-глубокого оттенка кора. Полностью обнаженное, оно стояло передо мной, излучая уверенность в своей красоте и всем своем существе. Я попытался представить, каким оно выглядит весной, летом или осенью, и, наверное, даже не смог притронуться к истине. Это можно было только увидеть.
«…Я не осознавала тогда, что эта встреча подарит мне рождение. Мы с сестрами с интересом смотрели на пришельца, и гадали, что будет дальше. У меня была мечта - отправиться в путешествие, и каким-то внутренним чутьем я понимала, что это, возможно, и есть мой шанс. Поэтому, поддавшись интуиции, я на всякий случай приготовилась…».
Я осторожно пошел вперед по искрящемуся насту. Мне казалось, что дерево зовет меня. Может это и был ответ на то, что столь долгое время не давало мне покоя? Мудрецы сказали, что я услышу зов. И если это не был плод моего воображения, то я явно ощущал, слышал, понимал! Что оно зовет меня. Да! Я видел это. Подойдя в плотную к дереву. Я шумно вдыхал воздух, пахнущий свежестью снега и сыроватым теплом коры и веток. Прикоснуться, чтобы почувствовать его жизнь… Я положил руку на ствол дерева и закрыв глаза представил его изнутри.
«…Незнакомец подошел к нам, и мы почувствовали его, подарив ему знание о себе. В тот же миг я поняла, что нужно действовать. Попрощавшись с сестрами, я оторвалась от своего мира…».
Мои мысли прервал почти неуловимый звук. Я открыл глаза, рядом со мной в снегу лежала причудливо изогнутая ветка дерева. Это был подарок. Подняв ветку, я спрятал ее на груди, чтобы мы смогли согреть друг друга. Еще немного постоял у дерева, поблагодарил его и неслышно ушел с поляны. Нужно было возвращаться обратно. По тому умиротворению, которое растекалось внутри, я понял, часть того, что я должен был сделать, уже сделано.
…Несколько вечеров после возвращения я старательно занимался подарком, воплощая то, что подсказывало сознание, в ветви волшебного дерева. Мы должны были объединиться.
«… Он был теплым и светлым. Мы научились понимать друг друга и разговаривать с миром, как единое целое. Мы хотели рассказать всему миру свою историю, историю того, как мы встретились, что увидели, и что нам предстоит увидеть…».
Мудрецы говорят, что все флейты рождаются зимой. Это правда. Моя родилась задолго до нашей встречи, но я уверен, что именно зимой. Она родилась еще раз тоже зимой. Зимой она особенно разговорчива, и особенно теплая. А где-то там, есть поляна, на которой стоит волшебное дерево, какого нет больше нигде на земле. Может быть оно подарит еще одну флейту, какому-нибудь путнику. Может быть…
«…Я хочу рассказать вам свою историю. Я помню, что родилась зимой, когда стояла невероятная тишина…».
Kanoi