Новая книга обращений (24)
ВЛАДИМИР-ДЖАХАНГИР. «ХВОСТ МЫША»
Накануне приснился коан:
- Перед тобой клетка с мышами: мышь красная, мышь черная, мышь голубая, мышь оранжевая и 16 белых. А еды у тебя мало. Кого ты в первую очередь накормишь? Правильно: красную, оранжевую, голубую и черную - чтоб наверняка знать, что этих ты накормил. Не так же ли поступает с нами Бог?
- Богу всё равно, какого мы цвета.
- Ты ошибаешься уже в том, что приписываешь Богу свое отношение. И свою неразборчивость.
Сначала назвали Джахангиром, что означает Повелитель Вселенной.
Рос болезненным, рахитичным, перенес две операции, воспаление легких.
Зато научился плести из капельниц браслеты и обереги.
В четыре года поменяли имя - документально, честь по чести; придет Ангел Смерти: где мой Джаник? - нету Джаника, есть мальчик Вова.
В восемь лет открыл закон: случается лишь то, ЧТО НЕ УЧЁЛ.
Иными словами: того, о чем помыслил, что сумел вообразить, наверняка не будет.
Или будет - но потом, и всё равно неожиданно, словно бы случайно.
Лук со стрелами-присосками не подарят на день рожденья - но купят после удаления двух молочных зубов (магазин «Радость» - в соседнем с поликлиникой доме).
Значит, главное - не думать, не измышлять.
Хотеть не вредно, но глупо.
А еще можно попробовать (двенадцать лет) перебрать в уме все худшие варианты, исключить их, как отыгранные карты; проиграть в голове будущие ходы противника.
«Да и нет не говорите, сахар с перцем не берите…».
Эту единственно возможную игру с Богом он назвал «Хвост Мыша».
Бывали исключения.
Например, несмотря на Допущение, бабушка всё равно узнавала о пропаже банки компота.
Правда, не через неделю - благодаря учету и подсчету, а в тот же вечер - обнаружив под слоем изорванных и скатанных в комочки тетрадных листов в мусорном ведре осколок стекла величиной с сазанью кость.
Исключения бывали, но всякий раз оставалась лазейка легкой, не учтенной, раздвоённости.
В пятнадцать изобрел способ мечтать втайне от самого себя.
Стремительно забывать примечтанное - прятать во времянку сознания.
И катиться, между тем, в уготованную лузу.
Нежданная потеря невинности - результат именно этого ментального завоевания.
В тридцать - усовершенствовал механизм, научившись неожиданно менять цель и возведя любое желание в ранг некой переменной величины.
Соединил реку Гераклита с математической функцией.
Вынул из будущего само понятие назначения.
Подобно тому, как багажник автомобиля подчас используется в качестве барной стойки («накрытой поляны»).
В сорок два Механика «поползла», словно ветхая ткань - не по швам, но в самой своей истончившейся структуре.
…Принимая завтрак, вдруг в голос произнес, видимо, обращаясь к давнему своему Партнеру: «я умру от старости» (есть такая хитрая, «мамина», формулировка).
Между тем, последняя - беспроигрышная - комбинация вызрела, словно семя, запахшее вдруг общим происхождением с каждой морской тварью.
В стерильной от чужого присутствия квартире запер все окна и форточки.
Над диваном висит порожняя полка (недоумок-сын вывез всю детскую библиотеку): сам когда-то отмерял расстояние, вкручивал двухдюймовые саморезы…
Подергал - надежная конструкция, на такой можно вешаться (улыбнулся).
Снял ее - слегка приподняв.
Миллиметром выше деревянных дюбелей с торчащими саморезами проделал дрелью два глубоких дупла: одно диаметром с мизинец, другое - с безымянный левой руки.
Вернул полку на место; хорошенько пропылесосил диван и вокруг.
Стал таскать из соседней комнаты книги, в основном, альбомы по искусству: пятьдесят изрядных плит.
Устанавливая очередную глыбину, вслух произносил Упредительную мантру: «сей-час… вот сей-час».
Мантра «работала»: битком раздувшаяся полка держалась, как последний магометанин.
Когда разноцветные плиты образовали поверх полки высокую пирамиду, Джаник прилег на диван, закрыл глаза и произнес Разрешительную: «ЭТО СЛУЧИТСЯ НЕ СЕЙЧАС».
На внутреннем экране вспыхнула и задрожала двоящаяся картинка: ранняя осень, 1979; первый в жизни подземный толчок (телевизор показывал «Зиту и Гиту»).
И отец - прежде чем навеки исчезнуть, - то ли стоит на стуле, то ли висит на воздухе.
Он держит ладонью сервант, а второй - фарфоровую статуэтку с идеальной симметрией вместо груди…
Стрела с присоской чмокнула, сердце лопнуло почти бесшумно, как баллон с компотом от температурного перепада.
«Переиграл…» - подумал Володя, это он действительно успел подумать...
Кто - кого, я выяснять уж не стал: меня ждала дуњевача - великолепная айвовая ракия с козьим сыром в коробочке из-под козьего сыра.
Накануне приснился коан:
- Перед тобой клетка с мышами: мышь красная, мышь черная, мышь голубая, мышь оранжевая и 16 белых. А еды у тебя мало. Кого ты в первую очередь накормишь? Правильно: красную, оранжевую, голубую и черную - чтоб наверняка знать, что этих ты накормил. Не так же ли поступает с нами Бог?
- Богу всё равно, какого мы цвета.
- Ты ошибаешься уже в том, что приписываешь Богу свое отношение. И свою неразборчивость.
Сначала назвали Джахангиром, что означает Повелитель Вселенной.
Рос болезненным, рахитичным, перенес две операции, воспаление легких.
Зато научился плести из капельниц браслеты и обереги.
В четыре года поменяли имя - документально, честь по чести; придет Ангел Смерти: где мой Джаник? - нету Джаника, есть мальчик Вова.
В восемь лет открыл закон: случается лишь то, ЧТО НЕ УЧЁЛ.
Иными словами: того, о чем помыслил, что сумел вообразить, наверняка не будет.
Или будет - но потом, и всё равно неожиданно, словно бы случайно.
Лук со стрелами-присосками не подарят на день рожденья - но купят после удаления двух молочных зубов (магазин «Радость» - в соседнем с поликлиникой доме).
Значит, главное - не думать, не измышлять.
Хотеть не вредно, но глупо.
А еще можно попробовать (двенадцать лет) перебрать в уме все худшие варианты, исключить их, как отыгранные карты; проиграть в голове будущие ходы противника.
«Да и нет не говорите, сахар с перцем не берите…».
Эту единственно возможную игру с Богом он назвал «Хвост Мыша».
Бывали исключения.
Например, несмотря на Допущение, бабушка всё равно узнавала о пропаже банки компота.
Правда, не через неделю - благодаря учету и подсчету, а в тот же вечер - обнаружив под слоем изорванных и скатанных в комочки тетрадных листов в мусорном ведре осколок стекла величиной с сазанью кость.
Исключения бывали, но всякий раз оставалась лазейка легкой, не учтенной, раздвоённости.
В пятнадцать изобрел способ мечтать втайне от самого себя.
Стремительно забывать примечтанное - прятать во времянку сознания.
И катиться, между тем, в уготованную лузу.
Нежданная потеря невинности - результат именно этого ментального завоевания.
В тридцать - усовершенствовал механизм, научившись неожиданно менять цель и возведя любое желание в ранг некой переменной величины.
Соединил реку Гераклита с математической функцией.
Вынул из будущего само понятие назначения.
Подобно тому, как багажник автомобиля подчас используется в качестве барной стойки («накрытой поляны»).
В сорок два Механика «поползла», словно ветхая ткань - не по швам, но в самой своей истончившейся структуре.
…Принимая завтрак, вдруг в голос произнес, видимо, обращаясь к давнему своему Партнеру: «я умру от старости» (есть такая хитрая, «мамина», формулировка).
Между тем, последняя - беспроигрышная - комбинация вызрела, словно семя, запахшее вдруг общим происхождением с каждой морской тварью.
В стерильной от чужого присутствия квартире запер все окна и форточки.
Над диваном висит порожняя полка (недоумок-сын вывез всю детскую библиотеку): сам когда-то отмерял расстояние, вкручивал двухдюймовые саморезы…
Подергал - надежная конструкция, на такой можно вешаться (улыбнулся).
Снял ее - слегка приподняв.
Миллиметром выше деревянных дюбелей с торчащими саморезами проделал дрелью два глубоких дупла: одно диаметром с мизинец, другое - с безымянный левой руки.
Вернул полку на место; хорошенько пропылесосил диван и вокруг.
Стал таскать из соседней комнаты книги, в основном, альбомы по искусству: пятьдесят изрядных плит.
Устанавливая очередную глыбину, вслух произносил Упредительную мантру: «сей-час… вот сей-час».
Мантра «работала»: битком раздувшаяся полка держалась, как последний магометанин.
Когда разноцветные плиты образовали поверх полки высокую пирамиду, Джаник прилег на диван, закрыл глаза и произнес Разрешительную: «ЭТО СЛУЧИТСЯ НЕ СЕЙЧАС».
На внутреннем экране вспыхнула и задрожала двоящаяся картинка: ранняя осень, 1979; первый в жизни подземный толчок (телевизор показывал «Зиту и Гиту»).
И отец - прежде чем навеки исчезнуть, - то ли стоит на стуле, то ли висит на воздухе.
Он держит ладонью сервант, а второй - фарфоровую статуэтку с идеальной симметрией вместо груди…
Стрела с присоской чмокнула, сердце лопнуло почти бесшумно, как баллон с компотом от температурного перепада.
«Переиграл…» - подумал Володя, это он действительно успел подумать...
Кто - кого, я выяснять уж не стал: меня ждала дуњевача - великолепная айвовая ракия с козьим сыром в коробочке из-под козьего сыра.