Октябрь 1917-го. День в дневниках...
8 октября 1917 года в дневниках...
Михаил Богословский (профессор Московского университета): "Что Россия теперь не государство, это для меня ясно, ибо государство есть человеческое общество, объединенное верховной властью, а где же у нас верховная власть.
Ею не обладает Временное правительство - потому что оно "подотчетно" какому-то Демократическому совету, образовавшемуся из Демократического совещания. Ею не обладает и этот самозваный Демократический совет.
Итак, не будучи государством, Россия теперь - первобытное, естественное состояние людей. Есть разные союзы, которые борются между собой и бастуют, стремясь каждый урвать себе кусок из бывшего государственного достояния…"
"Эй, шофер, ты, кажется, собираешься повернуть направо?"
Владимир Немирович-Данченко: "В настоящее время со стороны человека сколько-нибудь заметного, даже умереть бестактно. Эта смерть может привлечь внимание, отвлечь от других забот..."
Николай Окунев (служащий пароходства "Самолет"): "Газеты испещрены известиями о солдатских бунтах в Чернигове, в Иркутске, в Гомеле и в Одесском округе; об аграрных беспорядках в губерниях Харьковской, Черниговской и Саратовской.
Со вчерашнего дня началась забастовка на железных дорогах, кроме «фронтовых», т. е. Александровской, Киево-Воронежской и Виндавской. Но нельзя сказать, чтобы она подготовлялась, началась и проходит единодушно, - многие службы против забастовки. Однако создается прескверное положение: транспорт и продовольствие, да и оборона страны запутаются еще более, и, Россия, - кричи уж теперь караул! караул! и караул!.."
Юрий Готье (историк): "Железнодорожная забастовка начинает приводиться в исполнение.
Вчерашние выборы дали большинство кадетам в Арбатско-Пречистенском участке и половину голосов в Тверском-Городском участке. Это первый случай победы кадетов. В других местах, вероятно, пройдут большевики, ибо только эти два списка конкурировали друг с другом; остальные, включая с.-р., которые в июне победили в центральной думе, видимо, успеха особого не имели. Кадеты в Пречистенско-Арбатской и Тверской думах должны показать, что они лучше остальных, а то им грозит гибель.
На днях в Румянцевский музей явились один матрос и один штатский от Балтийского флота в поисках разных ученых разностей для «матросского университета»; из разговора выяснилось, что они уверены, что удержатся в Гельсингфорсе. Удастся ли?.."
Эсер. Из серии открыток "Дети-политики"
Александр Керенский: "Терещенко (банкир, министр финансов - Ред.) с мрачным видом сообщил мне, что три посла союзных стран намерены вручить мне вербальную ноту. Встречу с ними я назначил на следующий день, пригласив сопровождать меня министров Коновалова и Терещенко.
Нота трех держав была зачитана дуайеном дипломатического корпуса послом сэром Джорджем Бьюкененом. Лишь однажды до этого я видел посла в таком волнении - в тот день, когда он был вынужден передать решение своего правительства об отказе предоставить царю и его семье права проживания на английской территории во время войны. Истинный дипломат, сэр Джордж всегда отличался сдержанностью и умел владеть собой. Какое же глубокое эмоциональное потрясение переживал сэр Джордж, если пальцы его дрожали, щеки покрыл стыдливый, почти что девичий румянец, а на глаза навернулись слезы. Все это было.
Рядом с сэром Джорджем сидел новый французский посол Нуланс, который считался экспертом французского сената по финансовым и аграрным вопросам. Бог знает, каким образом он оказался назначенным на пост посла. В отличие от британского дипломата, Нуланс чувствовал себя превосходно и, судя по всему, испытывал удовольствие от того, что союзники наконец-то решили проявить твердость в отношении Временного правительства. Итальянский посол Марчезе Карлотти играл роль стороннего наблюдателя.
Совместная нота звучала весьма и весьма определенно: в ней содержалась угроза прекратить всю военную помощь России в случае, если Временное правительство не предпримет немедленных мер, судя по всему, в духе корниловской программы для восстановления порядка на фронте и по всей стране…"
Брошюра Олега Леонидова. Петроград, 1917 год
Джордж Бьюкенен (посол Великобритании): "В разговоре со мной Терещенко сказал, что хотя он остался министром иностранных дел, но отказался взять на себя обязанности заместителя председателя Совета министров и принимать участие в заседаниях кабинета, кроме посвященных внешней политике или вопросам, по которым коллеги найдут особенно желательным его мнение, пока правительство не выработает окончательной программы.
Он прочитал мне письмо, отправленное им Керенскому с просьбой об отставке, письмо, в котором давалась уничтожающая критика как правительства, так и Совета. В течение шести трагических месяцев, писал он, прожитых Россией со времени революции, они ничему не научились и ничего не позабыли.
Вместо того чтобы стараться спасти Россию, демагоги думали только о своих собственных партийных интересах и о том, чтобы контролировать и ставить препятствия работе правительства.
В заключение он говорил, что контрреволюция, хотя и не непременно монархическая, представляет единственную надежду на спасение родины. Чтение этого письма, которое он грозил опубликовать, произвело потрясающее впечатление на его коллег. Кадеты, которые прежде были его самыми резкими оппонентами, заявили, что они не войдут в правительство, если он оттуда выйдет, и он, в конце концов, взял назад свое прошение об отставке…"
Джон Рид: "Керенский и "умеренные" социалисты против воли подавляющего большинства населения создали коалиционное правительство, в которое вошли представители имущих классов. В результате меньшевики и социалисты-революционеры навсегда потеряли доверие народа..."
Очередь у продовольственного магазина в Петрограде
Анатолий Луначарский: "Я заявил, правда, что до некоторой степени ухожу от политики, хотя я, разумеется, выбран в Демократический совет, но я туда не хожу. Однако на деле-то от политики не уйдешь. Буржуазия готовится наступать. Силы крайне левой быстро растут. Меньшевики и эсеры качнулись опять направо, средние - наиболее надежные пути, видимо, закупориваются, и можно ждать острого конфликта.
А тогда? В ту или другую сторону, но ситуация явным образом должна резко измениться. Мы строим торопливо. Не так плохо, хотя сил маловато, а препятствия чудовищно велики. Но главное - мы строим на вулкане..."
(По материалам сайта “Проект 1917”)
Михаил Богословский (профессор Московского университета): "Что Россия теперь не государство, это для меня ясно, ибо государство есть человеческое общество, объединенное верховной властью, а где же у нас верховная власть.
Ею не обладает Временное правительство - потому что оно "подотчетно" какому-то Демократическому совету, образовавшемуся из Демократического совещания. Ею не обладает и этот самозваный Демократический совет.
Итак, не будучи государством, Россия теперь - первобытное, естественное состояние людей. Есть разные союзы, которые борются между собой и бастуют, стремясь каждый урвать себе кусок из бывшего государственного достояния…"
"Эй, шофер, ты, кажется, собираешься повернуть направо?"
Владимир Немирович-Данченко: "В настоящее время со стороны человека сколько-нибудь заметного, даже умереть бестактно. Эта смерть может привлечь внимание, отвлечь от других забот..."
Николай Окунев (служащий пароходства "Самолет"): "Газеты испещрены известиями о солдатских бунтах в Чернигове, в Иркутске, в Гомеле и в Одесском округе; об аграрных беспорядках в губерниях Харьковской, Черниговской и Саратовской.
Со вчерашнего дня началась забастовка на железных дорогах, кроме «фронтовых», т. е. Александровской, Киево-Воронежской и Виндавской. Но нельзя сказать, чтобы она подготовлялась, началась и проходит единодушно, - многие службы против забастовки. Однако создается прескверное положение: транспорт и продовольствие, да и оборона страны запутаются еще более, и, Россия, - кричи уж теперь караул! караул! и караул!.."
Юрий Готье (историк): "Железнодорожная забастовка начинает приводиться в исполнение.
Вчерашние выборы дали большинство кадетам в Арбатско-Пречистенском участке и половину голосов в Тверском-Городском участке. Это первый случай победы кадетов. В других местах, вероятно, пройдут большевики, ибо только эти два списка конкурировали друг с другом; остальные, включая с.-р., которые в июне победили в центральной думе, видимо, успеха особого не имели. Кадеты в Пречистенско-Арбатской и Тверской думах должны показать, что они лучше остальных, а то им грозит гибель.
На днях в Румянцевский музей явились один матрос и один штатский от Балтийского флота в поисках разных ученых разностей для «матросского университета»; из разговора выяснилось, что они уверены, что удержатся в Гельсингфорсе. Удастся ли?.."
Эсер. Из серии открыток "Дети-политики"
Александр Керенский: "Терещенко (банкир, министр финансов - Ред.) с мрачным видом сообщил мне, что три посла союзных стран намерены вручить мне вербальную ноту. Встречу с ними я назначил на следующий день, пригласив сопровождать меня министров Коновалова и Терещенко.
Нота трех держав была зачитана дуайеном дипломатического корпуса послом сэром Джорджем Бьюкененом. Лишь однажды до этого я видел посла в таком волнении - в тот день, когда он был вынужден передать решение своего правительства об отказе предоставить царю и его семье права проживания на английской территории во время войны. Истинный дипломат, сэр Джордж всегда отличался сдержанностью и умел владеть собой. Какое же глубокое эмоциональное потрясение переживал сэр Джордж, если пальцы его дрожали, щеки покрыл стыдливый, почти что девичий румянец, а на глаза навернулись слезы. Все это было.
Рядом с сэром Джорджем сидел новый французский посол Нуланс, который считался экспертом французского сената по финансовым и аграрным вопросам. Бог знает, каким образом он оказался назначенным на пост посла. В отличие от британского дипломата, Нуланс чувствовал себя превосходно и, судя по всему, испытывал удовольствие от того, что союзники наконец-то решили проявить твердость в отношении Временного правительства. Итальянский посол Марчезе Карлотти играл роль стороннего наблюдателя.
Совместная нота звучала весьма и весьма определенно: в ней содержалась угроза прекратить всю военную помощь России в случае, если Временное правительство не предпримет немедленных мер, судя по всему, в духе корниловской программы для восстановления порядка на фронте и по всей стране…"
Брошюра Олега Леонидова. Петроград, 1917 год
Джордж Бьюкенен (посол Великобритании): "В разговоре со мной Терещенко сказал, что хотя он остался министром иностранных дел, но отказался взять на себя обязанности заместителя председателя Совета министров и принимать участие в заседаниях кабинета, кроме посвященных внешней политике или вопросам, по которым коллеги найдут особенно желательным его мнение, пока правительство не выработает окончательной программы.
Он прочитал мне письмо, отправленное им Керенскому с просьбой об отставке, письмо, в котором давалась уничтожающая критика как правительства, так и Совета. В течение шести трагических месяцев, писал он, прожитых Россией со времени революции, они ничему не научились и ничего не позабыли.
Вместо того чтобы стараться спасти Россию, демагоги думали только о своих собственных партийных интересах и о том, чтобы контролировать и ставить препятствия работе правительства.
В заключение он говорил, что контрреволюция, хотя и не непременно монархическая, представляет единственную надежду на спасение родины. Чтение этого письма, которое он грозил опубликовать, произвело потрясающее впечатление на его коллег. Кадеты, которые прежде были его самыми резкими оппонентами, заявили, что они не войдут в правительство, если он оттуда выйдет, и он, в конце концов, взял назад свое прошение об отставке…"
Джон Рид: "Керенский и "умеренные" социалисты против воли подавляющего большинства населения создали коалиционное правительство, в которое вошли представители имущих классов. В результате меньшевики и социалисты-революционеры навсегда потеряли доверие народа..."
Очередь у продовольственного магазина в Петрограде
Анатолий Луначарский: "Я заявил, правда, что до некоторой степени ухожу от политики, хотя я, разумеется, выбран в Демократический совет, но я туда не хожу. Однако на деле-то от политики не уйдешь. Буржуазия готовится наступать. Силы крайне левой быстро растут. Меньшевики и эсеры качнулись опять направо, средние - наиболее надежные пути, видимо, закупориваются, и можно ждать острого конфликта.
А тогда? В ту или другую сторону, но ситуация явным образом должна резко измениться. Мы строим торопливо. Не так плохо, хотя сил маловато, а препятствия чудовищно велики. Но главное - мы строим на вулкане..."
(По материалам сайта “Проект 1917”)