День. Конец самодержавия в дневниках...
16 марта 1917 года - Отречение Михаила Александровича (брата Николая II) в пользу Временного правительства...
Кира Аллендорф (гимназистка): "У нас уже больше нет царя… У нас республика, как и во Франции. Царь отрёкся за себя и за своего сына Алексея. Может быть, будет у нас царствовать Михаил Александрович, т. е. он будет царствовать, как в Англии царствует король, это называется конституция..."
Александр Гречанинов (композитор): "Я бросаюсь домой, и через полчаса музыка для гимна уже была готова, но слова? Первые две строки: «Да здравствует Россия, Свободная страна» я взял из Сологуба, дальнейшее мне не нравилось. Как быть? Звоню Бальмонту. Он ко мне моментально приходит, и через несколько минут готов текст гимна. Еду на Кузнецкий мост в издательство Гутхейль.
Не теряя времени, он тотчас же отправляется в нотопечатню, и к середине следующего дня окно магазина Гутхейль уже украшено было новым «Гимном Свободной России». Весь доход от продажи идет в пользу освобождённых политических."
Рюрик Ивнев (поэт): "Был в Государственной думе. Екатерининская зала полна солдатами, офицерами, юнкерами. Примчался какой-то депутат, сообщил, что Государь отрекся от престола в пользу великого князя Михаила Александровича, а последний - "в пользу народа". Громовое ура, шапки летят в воздух. Рабочий говорит речь. Опять ура.
Мы с Сергеем Томкеевым разносили кувшины с водой и поили солдат. Я потерял перчатки в суматохе и жалуюсь Сереже. "По сравнению с тем, что потерял Николай II, - это ничтожная потеря", - говорит мне, улыбаясь, Сережа..."
Ольга Палей (княгиня): "Отдав честь и извинившись за неурочный час (половина пятого утра), полковник прочитал нам манифест об отречении. Великий князь (Павел Александрович, дядя Николая II - Ред.) и я были ошеломлены. Очнувшись, я вся дрожала, и зубы у меня стучали. Падение империи - так как мы великолепно понимали, что это было именно падение, - предстало перед нами во всем своем ужасе.
В одиннадцать часов князь пошел к государыне. Это может показаться неправдоподобным, но бедная женщина не знала об отречении своего мужа.
Никто из окружающих не имел смелости нанести ей этот удар. Все пятеро детей были больны корью; две старшие и младшая девочки уже поправлялись, но вел. кн. Мария (третья) и наследник чувствовали себя очень плохо. Великий князь тихо вошел к ней и припал долгим поцелуем к ее руке, будучи не в силах произнести ни слова. Сердце его готово было разорваться. Государыня, в простом костюме сиделки, поразила его своим спокойствием и ясностью взгляда."
Елизавета Кузьмина-Караваева (поэтесса): "Рухнул трон. Многовековая сказка развеялась легким призраком. И народ русский, не останавливаясь, прошел мимо обломков крушения. Содрогалась земля. Острой молнией прорезала буря: мрак долгой ночи и гулким громом оповестила всех: "Пора". И заалелась Россия единым пожаром..."
Александр Бубликов (член Государственной Думы): "Гучков, приехав в Петроград, смело пошел объявлять акт отречения в мастерские Северо-Западных дорог, невзирая на старательные убеждения не делать этого. Рабочие обступили Гучкова и, когда он, прочитав акт отречения, воскликнул: «Да здравствует Император Михаил II», то рабочие пришли в страшную ярость и, закрыв помещение мастерских, проявляли недвусмысленно акт уничтожить, а Гучкова линчевать.
Лишь с великими трудами удалось одному из моих агентов, присутствовавшему при этом, убедить рабочих, что недостойно было бы с их стороны убивать доверчиво пришедшего к ним человека, когда этому человеку ничего не сделал даже Николай..."
Михаил Александрович (младший брат Николая II): "Тяжкое бремя возложено на меня волею брата моего, передавшего мне императорский всероссийский престол в годину беспримерной войны и волнений народа. Одушевленный единой со всем народом мыслью, что выше сего благо родины нашей, принял я твердое решение в том лишь случае воспринять верховную власть, если такова будет воля великого народа нашего, которому и надлежит всенародным голосованием через представителей своих в Учредительном собрании установить образ правления и новые основные законы государства Российского.
Посему, призывая благословение Божие, прошу всех граждан державы Российской подчиниться Временному правительству, по почину Государственной думы возникшему и облеченному всей полнотой власти, впредь до того, как созванное в возможно кратчайший срок на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования Учредительное собрание своим решением об образе правления выразит волю народа..."
Василий Шульгин (депутат Государственной Думы): "Много лет тому назад, 14 декабря 1825 года, были, как и теперь, Николай и Михаил. Николай был Государь. Михаил - его брат. Как и теперь, разразился военный бунт. Бунт декабристов. Что сделал Николай? Николай сказал: «Завтра я или мертв, или император. Завтра он вскочил на коня, бросился на площадь и картечью усмирил бунт». Что сделал Михаил? Он последовал за старшим братом. Как и теперь..."
По материалам "Проекта 1917"
Кира Аллендорф (гимназистка): "У нас уже больше нет царя… У нас республика, как и во Франции. Царь отрёкся за себя и за своего сына Алексея. Может быть, будет у нас царствовать Михаил Александрович, т. е. он будет царствовать, как в Англии царствует король, это называется конституция..."
Александр Гречанинов (композитор): "Я бросаюсь домой, и через полчаса музыка для гимна уже была готова, но слова? Первые две строки: «Да здравствует Россия, Свободная страна» я взял из Сологуба, дальнейшее мне не нравилось. Как быть? Звоню Бальмонту. Он ко мне моментально приходит, и через несколько минут готов текст гимна. Еду на Кузнецкий мост в издательство Гутхейль.
Не теряя времени, он тотчас же отправляется в нотопечатню, и к середине следующего дня окно магазина Гутхейль уже украшено было новым «Гимном Свободной России». Весь доход от продажи идет в пользу освобождённых политических."
Рюрик Ивнев (поэт): "Был в Государственной думе. Екатерининская зала полна солдатами, офицерами, юнкерами. Примчался какой-то депутат, сообщил, что Государь отрекся от престола в пользу великого князя Михаила Александровича, а последний - "в пользу народа". Громовое ура, шапки летят в воздух. Рабочий говорит речь. Опять ура.
Мы с Сергеем Томкеевым разносили кувшины с водой и поили солдат. Я потерял перчатки в суматохе и жалуюсь Сереже. "По сравнению с тем, что потерял Николай II, - это ничтожная потеря", - говорит мне, улыбаясь, Сережа..."
Ольга Палей (княгиня): "Отдав честь и извинившись за неурочный час (половина пятого утра), полковник прочитал нам манифест об отречении. Великий князь (Павел Александрович, дядя Николая II - Ред.) и я были ошеломлены. Очнувшись, я вся дрожала, и зубы у меня стучали. Падение империи - так как мы великолепно понимали, что это было именно падение, - предстало перед нами во всем своем ужасе.
В одиннадцать часов князь пошел к государыне. Это может показаться неправдоподобным, но бедная женщина не знала об отречении своего мужа.
Никто из окружающих не имел смелости нанести ей этот удар. Все пятеро детей были больны корью; две старшие и младшая девочки уже поправлялись, но вел. кн. Мария (третья) и наследник чувствовали себя очень плохо. Великий князь тихо вошел к ней и припал долгим поцелуем к ее руке, будучи не в силах произнести ни слова. Сердце его готово было разорваться. Государыня, в простом костюме сиделки, поразила его своим спокойствием и ясностью взгляда."
Елизавета Кузьмина-Караваева (поэтесса): "Рухнул трон. Многовековая сказка развеялась легким призраком. И народ русский, не останавливаясь, прошел мимо обломков крушения. Содрогалась земля. Острой молнией прорезала буря: мрак долгой ночи и гулким громом оповестила всех: "Пора". И заалелась Россия единым пожаром..."
Александр Бубликов (член Государственной Думы): "Гучков, приехав в Петроград, смело пошел объявлять акт отречения в мастерские Северо-Западных дорог, невзирая на старательные убеждения не делать этого. Рабочие обступили Гучкова и, когда он, прочитав акт отречения, воскликнул: «Да здравствует Император Михаил II», то рабочие пришли в страшную ярость и, закрыв помещение мастерских, проявляли недвусмысленно акт уничтожить, а Гучкова линчевать.
Лишь с великими трудами удалось одному из моих агентов, присутствовавшему при этом, убедить рабочих, что недостойно было бы с их стороны убивать доверчиво пришедшего к ним человека, когда этому человеку ничего не сделал даже Николай..."
Михаил Александрович (младший брат Николая II): "Тяжкое бремя возложено на меня волею брата моего, передавшего мне императорский всероссийский престол в годину беспримерной войны и волнений народа. Одушевленный единой со всем народом мыслью, что выше сего благо родины нашей, принял я твердое решение в том лишь случае воспринять верховную власть, если такова будет воля великого народа нашего, которому и надлежит всенародным голосованием через представителей своих в Учредительном собрании установить образ правления и новые основные законы государства Российского.
Посему, призывая благословение Божие, прошу всех граждан державы Российской подчиниться Временному правительству, по почину Государственной думы возникшему и облеченному всей полнотой власти, впредь до того, как созванное в возможно кратчайший срок на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования Учредительное собрание своим решением об образе правления выразит волю народа..."
Василий Шульгин (депутат Государственной Думы): "Много лет тому назад, 14 декабря 1825 года, были, как и теперь, Николай и Михаил. Николай был Государь. Михаил - его брат. Как и теперь, разразился военный бунт. Бунт декабристов. Что сделал Николай? Николай сказал: «Завтра я или мертв, или император. Завтра он вскочил на коня, бросился на площадь и картечью усмирил бунт». Что сделал Михаил? Он последовал за старшим братом. Как и теперь..."
По материалам "Проекта 1917"