1939 год. Никто не хотел воевать...
15 марта 1939 года - Оккупация Чехии нацистами...
14 марта президент Чехословакии Эмиль Гаха обратился к Гитлеру с просьбой о срочной встрече.
Несколько часов фюрер заставил Гаху униженно ждать ответа и лишь потом согласился его принять.
Затравленный, психологически сломленный президент (в тот жень Словакия вышла из состава Чехословамкии) в сопровождении дочери и министра иностранных дел сел в берлинский поезд. Лететь самолетом он не мог из-за болезни сердца.
В 22.40 на вокзал Берлина прибыл поезд из Праги, но только в час ночи Гаха был вызван к фюреру. Ожидание усилило беспокойство президента, и когда он с министром иностранных дел Хвалковским, обойдя почетный караул СС, вошел в кабинет Гитлера, на нем, как говорится, лица не было.
Гаха заверил фюрера, что он никогда не занимался политикой, и униженно попросил поддержать его. Гаха выразил убеждение в том, что "судьба Чехословакии находится в руках фюрера и потому - в руках надежных". Но даже такое подобострастие не произвело никакого впечатления на Гитлера. Гаха весь съежился и выглядел жалко.
Гитлер сказал, что у него нет повода не доверять Гахе. По его словам, приезд президента в Берлин несомненно послужит на благо его стране, «поскольку через несколько часов Германия введет в Чехословакию войска".
Гаха и Хвалковский оцепенели, но Гитлер обнадежил их, заметив, что в лояльности Гахи он убежден. Однако этот луч надежды погас, когда фюрер заявил, что приказ на вторжение в Чехословакию немецких войск и о включении ее в германский рейх уже отдан.
Чехи потеряли дар речи, услышав, что немецкие войска вступят в их страну в 6.00. «Чехословакия будет уничтожена», - закончил Гитлер.
Чехов отвели в соседнюю комнату, а Риббентроп начал звонить в Прагу. Линия была не в порядке, и он попросил переводчика Шмидта попробовать еще раз. Набирая номер, переводчик услышал крик Геринга, что Гаха упал в обморок. Позвали доктора Мореля, который на всякий случай находился поблизости. Если что-нибудь с Гахой случится, думал Шмидт, весь мир завтра поднимет шум, что его убили немцы.
Как раз в этот момент линия на Прагу заработала. Шмидт пошел к Гахе и, к своему удивлению, увидел, что тот пришел в себя. Гаха сообщил кабинету о случившемся и посоветовал капитулировать.
Между тем Шмидт перепечатал набело составленное заранее короткое официальное коммюнике. В нем говорилось, что президент Чехословакии вручает судьбу чешского народа и страны фюреру германского рейха. Фактически это означало капитуляцию, но Гаха подписать коммюнике отказался. Чехов безжалостно обрабатывали: подталкивали к столу, совали им ручки, угрожали, что если они не подпишут коммюнике, через два часа половина Праги будет уничтожена.
Наконец Гаха сдался и, красный как рак, в 3.55 дрожащей рукой подписал документ.
Несмотря на поздний час, Гитлер остался, чтобы отметить свою победу. "Мне жалко было старика, - говорил он приближенным. - Но сентиментальность при подобных обстоятельствах неуместна, она бы повредила успеху"...
***
Прага могла поставить под ружье почти два миллиона человек, ее регулярная армия после мобилизации осенью 1938 года насчитывала более сорока полностью развернутых дивизий.
И все же стоило Гитлеру 15 марта 1939 года объявить Богемию и Моравию протекторатом Германии, а немецким войскам перейти границу, как вся эта немалая сила немедля сдулась, покорилась оккупантам. Уже на следующий день фюрер пировал в Пражском Граде.
Историки зафиксировали только один эпизод вооруженного сопротивления: капитан Карел Павлик отдал приказ солдатам своей роты дать бой фашистам в районе Чаянковых казарм, город Мистек.
Немецкие войска почти парадным строем прошли от границ до Праги, а единственным препятствием на их пути стал снегопад. Военный атташе Германии писал в своем донесении: не потребовалось никаких провокаций - чехи с готовностью поддерживали возгласы "Хайль, Гитлер", а их военные передали нам в целости и сохранности все свои самолеты, танки, пушки, склады боеприпасов и хранилища горючего.
"При этом только один или два офицера отказались подать нам руку. Все остальные ползали на животах. Иметь таких противников просто противно", - брезгливо завершал свою депешу полковник.
Чешские граждане не подвели: все шесть лет они ударно трудились на военных предприятиях Праги, Пльзеня, Брно. Произвели тысячи самоходных орудий, артиллерийских систем, сотни тысяч единиц стрелкового оружия. Металлургические гиганты Остравы исправно поставляли высококачественную сталь для нужд рейха, а фабрики обувного магната Бати в Злине шили сапоги для солдат вермахта.
Оружейные цеха протектората остановились только 5 мая 1945 года, уже Берлин был взят и Гитлера не было, а чешские рабочие все еще продолжали трудиться на благо рейха. Их производственные показатели были даже выше довоенных...
***
На Нюрнбергском процессе Кейтелю был задан вопрос: "Напала бы Германия на Чехословакию в 1938 году, если бы западные державы поддержали Прагу?"
Ответ гласил: "Конечно, нет. Мы не были достаточно сильны с военной точки зрения. Целью соглашения в Мюнхене было вытеснить Россию из Европы, выиграть время и завершить вооружение Германии"...
14 марта президент Чехословакии Эмиль Гаха обратился к Гитлеру с просьбой о срочной встрече.
Несколько часов фюрер заставил Гаху униженно ждать ответа и лишь потом согласился его принять.
Затравленный, психологически сломленный президент (в тот жень Словакия вышла из состава Чехословамкии) в сопровождении дочери и министра иностранных дел сел в берлинский поезд. Лететь самолетом он не мог из-за болезни сердца.
В 22.40 на вокзал Берлина прибыл поезд из Праги, но только в час ночи Гаха был вызван к фюреру. Ожидание усилило беспокойство президента, и когда он с министром иностранных дел Хвалковским, обойдя почетный караул СС, вошел в кабинет Гитлера, на нем, как говорится, лица не было.
Гаха заверил фюрера, что он никогда не занимался политикой, и униженно попросил поддержать его. Гаха выразил убеждение в том, что "судьба Чехословакии находится в руках фюрера и потому - в руках надежных". Но даже такое подобострастие не произвело никакого впечатления на Гитлера. Гаха весь съежился и выглядел жалко.
Гитлер сказал, что у него нет повода не доверять Гахе. По его словам, приезд президента в Берлин несомненно послужит на благо его стране, «поскольку через несколько часов Германия введет в Чехословакию войска".
Гаха и Хвалковский оцепенели, но Гитлер обнадежил их, заметив, что в лояльности Гахи он убежден. Однако этот луч надежды погас, когда фюрер заявил, что приказ на вторжение в Чехословакию немецких войск и о включении ее в германский рейх уже отдан.
Чехи потеряли дар речи, услышав, что немецкие войска вступят в их страну в 6.00. «Чехословакия будет уничтожена», - закончил Гитлер.
Чехов отвели в соседнюю комнату, а Риббентроп начал звонить в Прагу. Линия была не в порядке, и он попросил переводчика Шмидта попробовать еще раз. Набирая номер, переводчик услышал крик Геринга, что Гаха упал в обморок. Позвали доктора Мореля, который на всякий случай находился поблизости. Если что-нибудь с Гахой случится, думал Шмидт, весь мир завтра поднимет шум, что его убили немцы.
Как раз в этот момент линия на Прагу заработала. Шмидт пошел к Гахе и, к своему удивлению, увидел, что тот пришел в себя. Гаха сообщил кабинету о случившемся и посоветовал капитулировать.
Между тем Шмидт перепечатал набело составленное заранее короткое официальное коммюнике. В нем говорилось, что президент Чехословакии вручает судьбу чешского народа и страны фюреру германского рейха. Фактически это означало капитуляцию, но Гаха подписать коммюнике отказался. Чехов безжалостно обрабатывали: подталкивали к столу, совали им ручки, угрожали, что если они не подпишут коммюнике, через два часа половина Праги будет уничтожена.
Наконец Гаха сдался и, красный как рак, в 3.55 дрожащей рукой подписал документ.
Несмотря на поздний час, Гитлер остался, чтобы отметить свою победу. "Мне жалко было старика, - говорил он приближенным. - Но сентиментальность при подобных обстоятельствах неуместна, она бы повредила успеху"...
***
Прага могла поставить под ружье почти два миллиона человек, ее регулярная армия после мобилизации осенью 1938 года насчитывала более сорока полностью развернутых дивизий.
И все же стоило Гитлеру 15 марта 1939 года объявить Богемию и Моравию протекторатом Германии, а немецким войскам перейти границу, как вся эта немалая сила немедля сдулась, покорилась оккупантам. Уже на следующий день фюрер пировал в Пражском Граде.
Историки зафиксировали только один эпизод вооруженного сопротивления: капитан Карел Павлик отдал приказ солдатам своей роты дать бой фашистам в районе Чаянковых казарм, город Мистек.
Немецкие войска почти парадным строем прошли от границ до Праги, а единственным препятствием на их пути стал снегопад. Военный атташе Германии писал в своем донесении: не потребовалось никаких провокаций - чехи с готовностью поддерживали возгласы "Хайль, Гитлер", а их военные передали нам в целости и сохранности все свои самолеты, танки, пушки, склады боеприпасов и хранилища горючего.
"При этом только один или два офицера отказались подать нам руку. Все остальные ползали на животах. Иметь таких противников просто противно", - брезгливо завершал свою депешу полковник.
Чешские граждане не подвели: все шесть лет они ударно трудились на военных предприятиях Праги, Пльзеня, Брно. Произвели тысячи самоходных орудий, артиллерийских систем, сотни тысяч единиц стрелкового оружия. Металлургические гиганты Остравы исправно поставляли высококачественную сталь для нужд рейха, а фабрики обувного магната Бати в Злине шили сапоги для солдат вермахта.
Оружейные цеха протектората остановились только 5 мая 1945 года, уже Берлин был взят и Гитлера не было, а чешские рабочие все еще продолжали трудиться на благо рейха. Их производственные показатели были даже выше довоенных...
***
На Нюрнбергском процессе Кейтелю был задан вопрос: "Напала бы Германия на Чехословакию в 1938 году, если бы западные державы поддержали Прагу?"
Ответ гласил: "Конечно, нет. Мы не были достаточно сильны с военной точки зрения. Целью соглашения в Мюнхене было вытеснить Россию из Европы, выиграть время и завершить вооружение Германии"...