1992 год. День Советской Армии в Москве...
23 февраля 1992 года - разгон митинга в Москве, посвящённого Дню Советской Армии…
Одно из первых крупных столкновений в Москве между противниками разрушительных реформ и правительственными силами. Был организован Союзом офицеров и имел целью заявление протеста против разделения бывшей Советской армии; его контингент составляли бывшие военнослужащие, в том числе много ветеранов войны.
Лидер Союза Офицеров Станислав Терехов (1955-2017) предполагал шествие к могиле Неизвестного солдата и возложение к ней венков.
В столкновениях с омоновцами пострадали 65 демонстрантов. От сердечного приступа скончался участник шествия 70-летний ветеран войны генерал-лейтенант Николай Песков.
Мэр Москвы Гавриил Попов запретил митинги в центре города. Начальник ГУВД Москвы Аркадий Мурашев согласился с организаторами манифестации, усомнившимися в серьезности этих аргументов, и сказал им просто: "Считайте данный запрет прихотью Попова". Мурашев рассказал им, как при коммунистах он, будучи демократическим вожаком, в аналогичном случае провел митинг на площади Маяковского - прямо перед цепью ОМОНа.
Организаторы митинга восприняли это как совет и определили место сбора там же, о чем известили мэрию.
Но в День Советской Армии 450 грузовиков, 12 тысяч милиционеров и 4 тысячи солдат дивизии имени Дзержинского заблокировали все улицы в центре города, включая площадь Маяковского, хотя накануне было объявлено, что перекроют лишь Бульварное кольцо.
Власти жестоко отразили все попытки участников шествия добраться до Вечного огня, и венки были возложены у здания Генштаба…
***
Из книги Виктора Анпилова "Наша борьба":
"День Советской Армии и военно-морского флота в 1992 году «Трудовая Россия» призвала отметить в Москве массовым шествием от Белорусского вокзала столицы к центру столицы. Из скромных гвоздик и еловых веток на всю ширину улицы Горького Совет рабочих Москвы изготовил гирлянду для возложения к Могиле Неизвестного солдата у Кремлевской стены.
В нарушение Указа президента СССР о временном порядке проведения шествий и манифестаций (другого законодательного акта, регулировавших вопросы проведения массовых акций в стране пока не было) мэр Москвы Гавриил Попов не дал нам официальный ответ о проведении манифестации за пять дней до ее начала, как того требовал закон.
Аркадий Мурашов, неудавшийся научный сотрудник какого-то института, за собачью преданность Ельцину назначенный начальником ГУВД Москвы в ранге первого заместителя министра МВД, за день до проведения манифестации обрушился с угрозами в адрес ее организаторов и заявил: «Ни один красный» 23 февраля от Белорусского вокзала дальше Садового кольца не пройдет».
Фактически это был наглый выпад недоучки-выскочки против всех ветеранов Вооруженных Сил и Великой Отечественной войны. Новая власть не только объявила войну своему народу, она к ней готовилась самым серьезным образом.
На рассвете 23 февраля доступ всех видов транспорта к центру Москвы был прекращен, и по всему периметру Бульварного кольца все проезды к Кремлю были перекрыты тяжелыми самосвалами, гружеными щебнем. Всякий, кто видел в тот день улицу Горького от площади Маяковского до Пушкинской, мог подумать, что город опять готовится защищаться от танковых дивизий Гудериана.
Поперек улицы Горького поставлена баррикада их зарешеченных милицейских автомобилей для перевозки арестованных - «автозэков». За ними - плотные ряды ОМОНовцев на глубину 20-30 метров. Затем, видимо на случай, когда ОМОН побежит, опять заградительная баррикада из «автозэков». За второй линией баррикад - весь наличный состав районных отделений милиции города Москвы. Отсюда наши люди сообщили, что личный состав московской милиции был поднят по тревоге, доставлен в район площади Маяковского, но конкретной задачи личному составу никто не поставил.
Вот почему боевые порядки милиции были расстроены уже к 9 часам утра. Участники манифестации, молодежь, и особенно женщины, бесстрашно проникали в пространства между автобаррикадами, завязывали споры с милицией, убеждали их не препятствовать свободе шествий и манифестаций, признаваемой во всем цивилизованном мире. Особенно успешно действовали агитаторы «Трудовой России», которые начинали разговор с вопросов: «А кому пришло в голову назначить недоучку и дилетанта Мурашова начальником Московской милиции? У вас, что профессионалов нет? Уж не Мурашов ли отдал приказ вывести милицию на улицы 23 февраля?!» ОМОНовцы, милиционеры районных отделений ГУВД Москвы крутили головами в касках, не зная, куда деться от бьющих не в бровь, а в глаз вопросов.
Ближе к десяти часам утра, видимо, получив приказ из мэрии Москвы, поезда метрополитена начали проезжать станцию метро «Белорусская радиальная» без остановок. Люди проезжали до станции метро «Динамо» И возвращались назад до станции «Маяковская».
Управлять людьми в такой ситуации невозможно. То тут, то там начались потасовки. В одной из них получил удар дубинкой по голове и тут же скончался на глазах у товарищей генерал пограничных войск Песков. Весть об этом разнеслась мгновенно среди митингующих, и многотысячная масса людей стихийно пошла на таран милицейских заслонов.
Застучали полицейские дубинки, вначале о собственные щиты ОМОНовцев, а затем и по головам людей... Стоны раненых, матерные команды офицеров милиции, крики женщин, виснувших на руках милиционеров...
Первый ряд «автозэков» взят. 18-летний парнишка, комсомолец Герман Лопатин взбирается на крышу «автозэка» с Красным Знаменем в руках, он приветствует москвичей, штурмующих полицейские заслоны, и вдруг на глазах у тысяч людей, у «автозэка» откидывается верхний люк, несколько рук щупальцами жуткого монстра хватают парня за ноги и втягивают в утробу зарешеченной бронированной машины. Люди бросились на выручку, но в машине, что проглотила комсомольца, нет ни щели. Изнутри слышался душераздирающий крик...
Толпа в ярости начинает раскачивать зарешеченного монстра, Вот- вот он перевернется!.. В последний момент дверь машины открывается, и из нее прямо в толпу выбрасывают корчащееся от боли и спазм тело. За две минуты Герман Лопатин был жестоко избит, и перед тем как выбросить его из машины, какой-то изверг впрыснул ему в легкие газ «черемуха».
Полицейские дубинки засвистели свирепее. Получив страшный удар дубиной по лицу, упала на мостовую ветеран Великой Отечественной войны Клавдия Звездочника... Бегом наши выносят на тротуар еще одного раненого в голову... На мостовую капает кровь... Неизвестно откуда появилась икона, и за ней, распевая псалмы, пошли какие-то бледные бабы.
Генерал Макашов предлагает отойти на несколько шагов, привлечь внимание людей, чтобы ими можно было хоть как-то управлять. А как это сделать? Слева - от побоища строительные леса ремонтируемого дома. Чем не трибуна митинга?!
Вместе с Владимиром Гусевы залезаем на уровень третьего этажа и, «строив» все наличные мегафоны, начинаю митинг. Объявляем минуту молчания в память только что погибшего генерала пограничных войск Пескова, информируем людей о том, что жизнь комсомольца Германа Лопатина - вне опасности. Магия конкретной информации отрезвляет разгоряченные головы, люди понимают, что лбом стенку не прошибешь, нужны осознанные действия, а потому подтягиваются на голос оратора, сплачиваются вокруг него...
А тем временем на строительные леса стихийного митинга уже поднимались депутаты Верховного Совета России, офицеры и генералы Вооруженных Сил. Генерал Макашов предложил обойти милицейские кордоны справа, и люди пошли за нами по бульварному кольцу к проспекту Калинина. Но здесь, у Военторга, в дополнение к тяжелым самосвалам спешно поставили еще три ряда баррикад из обычных грузовых автомобилей.
К этому моменту наши «бабульки» отстали от головы колонны. Наши сильные, ловкие мужчины с офицерской выправкой в мгновение ока раскрыли борта грузовиков и масса людей, не то что задержалась, а буквально перекатила валом через ставший низким порог. Но дальше, у библиотеки Ленина, - опять преграда, теперь уже из большегрузных автомобилей со щебнем. Общий вес каждого превышал тонн сорок. И здесь, сколько мы ни старалась, раскачать их было невозможно. К тому же, наши уже просочились сквозь заслоны по улице Горького и Герцена и возложили гирлянду к Могиле Неизвестного солдата...
И зачем властям понадобилось проливать кровь на улицах Москвы в день государственного праздника - 23 февраля? Только для того, чтобы мы забыли, что это День рождения легендарной, прославленной в боях Рабоче-Крестьянской Красной Армии? Зря старались, господа! Историю не переделаешь заново, не изменишь в угоду временщикам у власти, а тем более, историю не зальешь кровью народа..."
***
Светлана Гладыш писала:
"23 февраля 1992 года ветераны Великой Отечественной шли поклониться могиле Неизвестного солдата… До сих пор с ужасом вспоминают этот день дожившие до сегодня старики и, надеюсь, со стыдом и сознанием греха - молодые каратели, поднявшие дубинки на тех, благодаря которым они живы.
Генерал, дошедший до Берлина, не смог дойти до Кремля - упал на Тверской, как на поле сражения. Уличные развалы Арбата полнились орденами и медалями за оплаченное кровью мужество.
Отца моей знакомой двое дюжих молодцов избили до потери сознания и вырвали «с мясом» орден боевого Красного Знамени и медаль за освобождение Будапешта: «Ты, дед, - мразь красно-коричневая».
Плакали по всей России ни Бога, ни черта не боявшиеся старики от унижения и непонимания происходящего…"
***
Сергей Кара-Мурза. Из статьи "Манипуляция сознанием":
"23 февраля, как раз в День Советской армии мэр Москвы запретил демонстрацию, которая должна была возложить венки к Вечному огню на могиле Неизвестного солдата. Как обычно, была создана неопределенность: мэр запретил, а высший орган - Моссовет - разрешил. Вплоть до поздней ночи 22 февраля телевидение давало противоречивую информацию относительно места и времени сбора и т.д.
Разумеется, эта демонстрация имела определенную антиправительственную окраску, на этот раз под лозунгом протеста против расчленения единой Армии бывшего СССР. Но никакой угрозы она режиму не представляла, ибо, как предполагалось, на нее должны были собраться в основном старики - ветераны Отечественной войны. Поэтому ритуальные репрессивные действия режима имели одну цель: продемонстрировать силу и предупредить о том, что режим взял курс на открытую конфронтацию.
Центральные станции метро были закрыты, а весь центр блокирован несколькими линиями баррикад из тяжелых грузовиков и кордонами милиции и внутренних войск…
Крупную группу демонстрантов, запертую с двух сторон, жестоко и нарочито грубо избили - били стариков, инвалидов, заслуженных военачальников высокого ранга, всем известных депутатов и писателей. Это была сознательная политическая, а не полицейская, акция.
Но здесь нас интересует не столько она, сколько реакция населения и самих избитых. Репрессия была воспринята как должное и никакого возмущения не вызвала. Люди поняли и приняли к сведению, что перед ними стояла чужая, враждебная им власть. Это не пять тысяч своих солдат в августе. К этой власти претензий быть не может.
Претензии высказала демократическая пресса, хотя и с мелочным глумлением над избитыми стариками.
Так, например, пишет обозреватель "Комсомольской правды" за 25.02.92: "Вот хpомает дед, бpенчит медалями, ему зачем-то надо на Манежную. Допустим, он несколько смешон и даже ископаем, допустим, его стаpиковская настыpность никак не соответствует дpяхлеющим мускулам - но тем более почему его надо теснить щитами и баppикадами?.."
Одно из первых крупных столкновений в Москве между противниками разрушительных реформ и правительственными силами. Был организован Союзом офицеров и имел целью заявление протеста против разделения бывшей Советской армии; его контингент составляли бывшие военнослужащие, в том числе много ветеранов войны.
Лидер Союза Офицеров Станислав Терехов (1955-2017) предполагал шествие к могиле Неизвестного солдата и возложение к ней венков.
В столкновениях с омоновцами пострадали 65 демонстрантов. От сердечного приступа скончался участник шествия 70-летний ветеран войны генерал-лейтенант Николай Песков.
Мэр Москвы Гавриил Попов запретил митинги в центре города. Начальник ГУВД Москвы Аркадий Мурашев согласился с организаторами манифестации, усомнившимися в серьезности этих аргументов, и сказал им просто: "Считайте данный запрет прихотью Попова". Мурашев рассказал им, как при коммунистах он, будучи демократическим вожаком, в аналогичном случае провел митинг на площади Маяковского - прямо перед цепью ОМОНа.
Организаторы митинга восприняли это как совет и определили место сбора там же, о чем известили мэрию.
Но в День Советской Армии 450 грузовиков, 12 тысяч милиционеров и 4 тысячи солдат дивизии имени Дзержинского заблокировали все улицы в центре города, включая площадь Маяковского, хотя накануне было объявлено, что перекроют лишь Бульварное кольцо.
Власти жестоко отразили все попытки участников шествия добраться до Вечного огня, и венки были возложены у здания Генштаба…
***
Из книги Виктора Анпилова "Наша борьба":
"День Советской Армии и военно-морского флота в 1992 году «Трудовая Россия» призвала отметить в Москве массовым шествием от Белорусского вокзала столицы к центру столицы. Из скромных гвоздик и еловых веток на всю ширину улицы Горького Совет рабочих Москвы изготовил гирлянду для возложения к Могиле Неизвестного солдата у Кремлевской стены.
В нарушение Указа президента СССР о временном порядке проведения шествий и манифестаций (другого законодательного акта, регулировавших вопросы проведения массовых акций в стране пока не было) мэр Москвы Гавриил Попов не дал нам официальный ответ о проведении манифестации за пять дней до ее начала, как того требовал закон.
Аркадий Мурашов, неудавшийся научный сотрудник какого-то института, за собачью преданность Ельцину назначенный начальником ГУВД Москвы в ранге первого заместителя министра МВД, за день до проведения манифестации обрушился с угрозами в адрес ее организаторов и заявил: «Ни один красный» 23 февраля от Белорусского вокзала дальше Садового кольца не пройдет».
Фактически это был наглый выпад недоучки-выскочки против всех ветеранов Вооруженных Сил и Великой Отечественной войны. Новая власть не только объявила войну своему народу, она к ней готовилась самым серьезным образом.
На рассвете 23 февраля доступ всех видов транспорта к центру Москвы был прекращен, и по всему периметру Бульварного кольца все проезды к Кремлю были перекрыты тяжелыми самосвалами, гружеными щебнем. Всякий, кто видел в тот день улицу Горького от площади Маяковского до Пушкинской, мог подумать, что город опять готовится защищаться от танковых дивизий Гудериана.
Поперек улицы Горького поставлена баррикада их зарешеченных милицейских автомобилей для перевозки арестованных - «автозэков». За ними - плотные ряды ОМОНовцев на глубину 20-30 метров. Затем, видимо на случай, когда ОМОН побежит, опять заградительная баррикада из «автозэков». За второй линией баррикад - весь наличный состав районных отделений милиции города Москвы. Отсюда наши люди сообщили, что личный состав московской милиции был поднят по тревоге, доставлен в район площади Маяковского, но конкретной задачи личному составу никто не поставил.
Вот почему боевые порядки милиции были расстроены уже к 9 часам утра. Участники манифестации, молодежь, и особенно женщины, бесстрашно проникали в пространства между автобаррикадами, завязывали споры с милицией, убеждали их не препятствовать свободе шествий и манифестаций, признаваемой во всем цивилизованном мире. Особенно успешно действовали агитаторы «Трудовой России», которые начинали разговор с вопросов: «А кому пришло в голову назначить недоучку и дилетанта Мурашова начальником Московской милиции? У вас, что профессионалов нет? Уж не Мурашов ли отдал приказ вывести милицию на улицы 23 февраля?!» ОМОНовцы, милиционеры районных отделений ГУВД Москвы крутили головами в касках, не зная, куда деться от бьющих не в бровь, а в глаз вопросов.
Ближе к десяти часам утра, видимо, получив приказ из мэрии Москвы, поезда метрополитена начали проезжать станцию метро «Белорусская радиальная» без остановок. Люди проезжали до станции метро «Динамо» И возвращались назад до станции «Маяковская».
Управлять людьми в такой ситуации невозможно. То тут, то там начались потасовки. В одной из них получил удар дубинкой по голове и тут же скончался на глазах у товарищей генерал пограничных войск Песков. Весть об этом разнеслась мгновенно среди митингующих, и многотысячная масса людей стихийно пошла на таран милицейских заслонов.
Застучали полицейские дубинки, вначале о собственные щиты ОМОНовцев, а затем и по головам людей... Стоны раненых, матерные команды офицеров милиции, крики женщин, виснувших на руках милиционеров...
Первый ряд «автозэков» взят. 18-летний парнишка, комсомолец Герман Лопатин взбирается на крышу «автозэка» с Красным Знаменем в руках, он приветствует москвичей, штурмующих полицейские заслоны, и вдруг на глазах у тысяч людей, у «автозэка» откидывается верхний люк, несколько рук щупальцами жуткого монстра хватают парня за ноги и втягивают в утробу зарешеченной бронированной машины. Люди бросились на выручку, но в машине, что проглотила комсомольца, нет ни щели. Изнутри слышался душераздирающий крик...
Толпа в ярости начинает раскачивать зарешеченного монстра, Вот- вот он перевернется!.. В последний момент дверь машины открывается, и из нее прямо в толпу выбрасывают корчащееся от боли и спазм тело. За две минуты Герман Лопатин был жестоко избит, и перед тем как выбросить его из машины, какой-то изверг впрыснул ему в легкие газ «черемуха».
Полицейские дубинки засвистели свирепее. Получив страшный удар дубиной по лицу, упала на мостовую ветеран Великой Отечественной войны Клавдия Звездочника... Бегом наши выносят на тротуар еще одного раненого в голову... На мостовую капает кровь... Неизвестно откуда появилась икона, и за ней, распевая псалмы, пошли какие-то бледные бабы.
Генерал Макашов предлагает отойти на несколько шагов, привлечь внимание людей, чтобы ими можно было хоть как-то управлять. А как это сделать? Слева - от побоища строительные леса ремонтируемого дома. Чем не трибуна митинга?!
Вместе с Владимиром Гусевы залезаем на уровень третьего этажа и, «строив» все наличные мегафоны, начинаю митинг. Объявляем минуту молчания в память только что погибшего генерала пограничных войск Пескова, информируем людей о том, что жизнь комсомольца Германа Лопатина - вне опасности. Магия конкретной информации отрезвляет разгоряченные головы, люди понимают, что лбом стенку не прошибешь, нужны осознанные действия, а потому подтягиваются на голос оратора, сплачиваются вокруг него...
А тем временем на строительные леса стихийного митинга уже поднимались депутаты Верховного Совета России, офицеры и генералы Вооруженных Сил. Генерал Макашов предложил обойти милицейские кордоны справа, и люди пошли за нами по бульварному кольцу к проспекту Калинина. Но здесь, у Военторга, в дополнение к тяжелым самосвалам спешно поставили еще три ряда баррикад из обычных грузовых автомобилей.
К этому моменту наши «бабульки» отстали от головы колонны. Наши сильные, ловкие мужчины с офицерской выправкой в мгновение ока раскрыли борта грузовиков и масса людей, не то что задержалась, а буквально перекатила валом через ставший низким порог. Но дальше, у библиотеки Ленина, - опять преграда, теперь уже из большегрузных автомобилей со щебнем. Общий вес каждого превышал тонн сорок. И здесь, сколько мы ни старалась, раскачать их было невозможно. К тому же, наши уже просочились сквозь заслоны по улице Горького и Герцена и возложили гирлянду к Могиле Неизвестного солдата...
И зачем властям понадобилось проливать кровь на улицах Москвы в день государственного праздника - 23 февраля? Только для того, чтобы мы забыли, что это День рождения легендарной, прославленной в боях Рабоче-Крестьянской Красной Армии? Зря старались, господа! Историю не переделаешь заново, не изменишь в угоду временщикам у власти, а тем более, историю не зальешь кровью народа..."
***
Светлана Гладыш писала:
"23 февраля 1992 года ветераны Великой Отечественной шли поклониться могиле Неизвестного солдата… До сих пор с ужасом вспоминают этот день дожившие до сегодня старики и, надеюсь, со стыдом и сознанием греха - молодые каратели, поднявшие дубинки на тех, благодаря которым они живы.
Генерал, дошедший до Берлина, не смог дойти до Кремля - упал на Тверской, как на поле сражения. Уличные развалы Арбата полнились орденами и медалями за оплаченное кровью мужество.
Отца моей знакомой двое дюжих молодцов избили до потери сознания и вырвали «с мясом» орден боевого Красного Знамени и медаль за освобождение Будапешта: «Ты, дед, - мразь красно-коричневая».
Плакали по всей России ни Бога, ни черта не боявшиеся старики от унижения и непонимания происходящего…"
***
Сергей Кара-Мурза. Из статьи "Манипуляция сознанием":
"23 февраля, как раз в День Советской армии мэр Москвы запретил демонстрацию, которая должна была возложить венки к Вечному огню на могиле Неизвестного солдата. Как обычно, была создана неопределенность: мэр запретил, а высший орган - Моссовет - разрешил. Вплоть до поздней ночи 22 февраля телевидение давало противоречивую информацию относительно места и времени сбора и т.д.
Разумеется, эта демонстрация имела определенную антиправительственную окраску, на этот раз под лозунгом протеста против расчленения единой Армии бывшего СССР. Но никакой угрозы она режиму не представляла, ибо, как предполагалось, на нее должны были собраться в основном старики - ветераны Отечественной войны. Поэтому ритуальные репрессивные действия режима имели одну цель: продемонстрировать силу и предупредить о том, что режим взял курс на открытую конфронтацию.
Click to viewЦентральные станции метро были закрыты, а весь центр блокирован несколькими линиями баррикад из тяжелых грузовиков и кордонами милиции и внутренних войск…
Крупную группу демонстрантов, запертую с двух сторон, жестоко и нарочито грубо избили - били стариков, инвалидов, заслуженных военачальников высокого ранга, всем известных депутатов и писателей. Это была сознательная политическая, а не полицейская, акция.
Но здесь нас интересует не столько она, сколько реакция населения и самих избитых. Репрессия была воспринята как должное и никакого возмущения не вызвала. Люди поняли и приняли к сведению, что перед ними стояла чужая, враждебная им власть. Это не пять тысяч своих солдат в августе. К этой власти претензий быть не может.
Претензии высказала демократическая пресса, хотя и с мелочным глумлением над избитыми стариками.
Так, например, пишет обозреватель "Комсомольской правды" за 25.02.92: "Вот хpомает дед, бpенчит медалями, ему зачем-то надо на Манежную. Допустим, он несколько смешон и даже ископаем, допустим, его стаpиковская настыpность никак не соответствует дpяхлеющим мускулам - но тем более почему его надо теснить щитами и баppикадами?.."