"Письмо, оставшееся без ответа..."
Марина Цветаева - Александру Бахраху:
17 августа 1923 года:
"Я писала Вам дважды и ответа не получила... Письмо, оставшееся без ответа, это рука, не встретившая руки. Вы просто не подали мне руки. Не мое дело - осведомляться о причинах, и не Ваше - о моих чувствах..."
***
27 августа 1927 года:
"...Станьте на секунду мной и поймите: ни строки, ни слова, целый месяц, день за днем, час за часом. Не подозревайте меня в бедности: я друзьями богата, у меня прекрасные связи с душами, но что мне было делать, когда из всех на свете в данный час душ мне нужны были - только Вы?!
О, это часто случается: собеседник замолк (задумался). Я не приходо-расходная книга и, уверенная в человеке, разрешаю ему все. Моя главная забота всегда: жив ли? Жив - значит, мой!
Но с Вами другое: - напряжение мое к Вам и Ваше ко мне (?) было таково (о, как я не знаю, не знаю, не знаю других!) что молчание здесь было явно-злой волей: злой, п. ч. мне было больно, волей, п. ч. этого другой и хотел. Я много думала, я ни о чем другом не думала, о Вы не знаете меня! Мои чувства - наваждения, и я безумно страдаю!
Вначале это был сплошной оправдательный акт: невинен, невинен, невинен, это злое чудо, знаю, ручаюсь, верю! Это жизнь искушает. - Дождусь. Дорвусь. Завтра! - Но завтра приходило, письма не было, и еще завтра, и еще, и еще.
Две недели прошло, у меня появилась горечь, я бралась руками зa голову и спрашивала: ЗА ЧТО? Ну, любит магазинную (или литературную) барышню, - я-то что сделала?
Нет, барышня - вздор: это просто пари. Пари, которое он держал с Иксом или с Игреком: «Доведу до» - «Но, милый друг. Вы удовлетворились малым, в полной чистоте сердца скажу Вам: Вы были на хорошей дороге!» Или жест игрока (для 20-ти лет недурно!) - «возьму обратным!»
Но, друг, я не из тех, льстящихся на плеть. И - глупо: зачем плеть, когда все само плылo Вам в руки? Когда вся тайна, вся сила и все чары были в правде: в абсолютной разверстости душ? Игроки у меня проигрывают.
О, много было мыслей, и возгласов, и чувств. И такая боль потери, такая обида за живую мою душу, такая горечь, что - не будь стихи! - я бы бросилась к первому встречному: забыться, загасить, залить.
Александр Бахрах (1902-1985)
О, мне этого хотелось: откровенной и явной стены тела, о которую не разбиваешься, потому что ведь знаешь - стена! Явной стены, сплошного веселья, настоящей игры (о, как я на нее неспособна!) чтобы и помину не было о душе, - зачем душа, когда ее так топчут?! И не Вам месть - себе: за все ошибки, за все перелеты, за эти распахнутые руки, всегда хватающие воздух.
Друг, я не маленькая девочка (хотя - в чем-то никогда не вырасту), жгла, обжигалась, горела, страдала - все было! - но ТАК разбиваться, как я разбилась о Вас, всем размахом доверия -о стену! - никогда. Я оборвалась с Вас, как с горы.
...Убедите меня в необходимости для Вас моих писем - некая трещина доверия, ничего не поделаешь..."