момент
Весь мир сошелся лучами в сердце и пронзил его. Из поисков света остались одни ожоги. Ничто не проходит бесследно, особенно то, чего ты не хочешь. И когда оно врывается по принуждению, оно убивает тебя, даже если никто не видит.
Я уже давно устал от тебя, и все ждал то время, когда это пройдет и хоть какие-то чувства вернуться. Но это время затянулось. И страх, что однажды я пожалею об уходе, покинул меня. Я осознал причину - нет причины, чтобы остаться. Я знаю каждое твое дальнейшее слово, и становится только сложнее. Даже это становится скучным. Вся жизнь эта становится скучной и чем глубже я смотрел в эти ценности, тем меньше смысла я в них вижу, то есть, верю. Да, вера и есть - вкладывание смысла.
И лежишь передо мной ты с разбросанными пшеничными волосами, закинутыми руками, розовым приоткрытым ртом и обнаженной грудью. В свое время эта картина вызывала во мне особый трепет, теперь я привык к ней, как охранник в Лувре к Монне Лизе. Холст, краска, картинка, рамка. Утратилась вся тайна от этого бесконечного пиара. Да, именно. Я так много знаю о тебе, твоих следов так много в моей жизни, что уже даже разворачивая журнальную вырезку с пяткой травы я боюсь увидеть хоть какое-то напоминание о тебе. Я знаю, что будет, когда ты вернешься домой, когда ты проснешься утром, я знаю все твои схемы. Я настолько хорошо знаю, как угодить тебе и как тебя разозлить, что даже манипулирование тобой мне не интересно. Не потому что ты так проста. А потому что все это время ты живешь привычками. И другой бы сдался, успокоился и конечно же, остался, смирился. Но мне как-то не свойственно принимать такие решения. И вряд ли это решение, просто я знаю, что мне нужно идти дальше. В другую сторону.
- Милый, сделаешь мне кофе?
- Конечно.
- Вечером мы едим к Алине, ты не забыл?
- Нет, конечно поедим. Я заберу твои колеса с салона и после заеду за тобой.
Что-то я засиделся, пора собираться на работу.
Я уже давно устал от тебя, и все ждал то время, когда это пройдет и хоть какие-то чувства вернуться. Но это время затянулось. И страх, что однажды я пожалею об уходе, покинул меня. Я осознал причину - нет причины, чтобы остаться. Я знаю каждое твое дальнейшее слово, и становится только сложнее. Даже это становится скучным. Вся жизнь эта становится скучной и чем глубже я смотрел в эти ценности, тем меньше смысла я в них вижу, то есть, верю. Да, вера и есть - вкладывание смысла.
И лежишь передо мной ты с разбросанными пшеничными волосами, закинутыми руками, розовым приоткрытым ртом и обнаженной грудью. В свое время эта картина вызывала во мне особый трепет, теперь я привык к ней, как охранник в Лувре к Монне Лизе. Холст, краска, картинка, рамка. Утратилась вся тайна от этого бесконечного пиара. Да, именно. Я так много знаю о тебе, твоих следов так много в моей жизни, что уже даже разворачивая журнальную вырезку с пяткой травы я боюсь увидеть хоть какое-то напоминание о тебе. Я знаю, что будет, когда ты вернешься домой, когда ты проснешься утром, я знаю все твои схемы. Я настолько хорошо знаю, как угодить тебе и как тебя разозлить, что даже манипулирование тобой мне не интересно. Не потому что ты так проста. А потому что все это время ты живешь привычками. И другой бы сдался, успокоился и конечно же, остался, смирился. Но мне как-то не свойственно принимать такие решения. И вряд ли это решение, просто я знаю, что мне нужно идти дальше. В другую сторону.
- Милый, сделаешь мне кофе?
- Конечно.
- Вечером мы едим к Алине, ты не забыл?
- Нет, конечно поедим. Я заберу твои колеса с салона и после заеду за тобой.
Что-то я засиделся, пора собираться на работу.