Материнство как я его себе представляла
- А я могла бы усыновить ребенка. Только не девочку и не совсем маленького.
- Мальчика лет 15-ти?
- М-м... Лет 18-ти!
(Из разговора с подругой)
Ну и вот - прекрасно представляя себя мамой мальчика лет 18-ти, я стала мамой девочки новорожденной, и это оказалось... иначе.
Вообще, когда я представляла себя мамой "маленького ребенка" - а я упорно пыталась это делать во время беременности, прослышав, что поначалу все дети бывают маленькими - мне все же виделся ребенок говорящий. Все во мне настолько прочно завязано на речь, что я не могу представить себе живого человека, связанного со мной, вне контекста общения.
С год назад по сети ходил рассказ журналиста, оставшегося на месяц наедине с полугодовалым сыном - жене понадобилось уехать. Он писал, что самым тяжелым была невозможность диалога. Вроде же живой человек, славный, а общения нет, и это обескураживает и выматывает. Отца этого героического сетевые мамаши дружно предали анафеме, а я его хорошо поняла. Вот ты что-то говоришь человеку - а он молча поворачивается и уходит. Не реагирует на твои слова совсем, как будто тебя не существует. Ничего не может быть хуже.
Я прекрасно понимала, что человеку год от роду, и он не знает моего языка, и у него сейчас другие интересы и задачи - я не сердилась, я все понимала. Но это больно кололо меня всякий раз. Тем больнее, что ты же с этим человеком сутками, только с ним - неделями, и очень мало делаешь для собственного удовольствия. И, блин, даже не поговорить!
И это прошло. Елки, это позади!!! Насколько сейчас легче!
И это не только речь.
Во-первых, я могу снова ходить по магазинам. Николь разглядывает либо вещи (и приносит мне то, что ей понравилось :)), либо себя в зеркале. Не долго, но полчаса мы можем провести в одном магазине, неторопливо выбрать и спокойно примерить.
В продуктовом магазине у нас вообще происходит эксплуатация детского труда: Николь возит за мной тележку, а я сбрасываю в нее продукты. Сама она что-то берет очень редко, только знакомое, так что я пока ни разу не выложила то, что взяла Николь.
Возвращаясь из магазина, Николь непременно несет какой-нибудь пакет сама. Мелочь, а помогает!
В кафе она может опять же до получаса спокойно просидеть, потягивая молоко и играя айфоном. Я в это время могу есть, говорить с кем-то, делать все, что угодно.
Во-вторых, я теперь могу спокойно готовить еду. Я могу приготовить почти любое блюдо от начала до конца, почти не прерываясь! Как мне этого не хватало!
Когда я слышала советы про "Заниматься хозяйством вместе с ребенком", я издавала гомерический хохот. Николь терпеть не могла домашнее хозяйство! Она с рождения ненавидела все, что имело к нему отношение - от деревянных лопаток и крышечек, которые рекомендуется подсовывать младенцу, до развешивания белья. С жуткими воплями она не только отказывалась участвовать в любых хозяйственных процессах, но и категорически отвергала мое участие в них, вырывая у меня из рук белье или отталкивая меня от пылесоса.
И это прошло.
Я не думаю, что Николь полюбила домашний труд, но она заинтересовалась... мной. Ей хочется быть как я. Она ходит по квартире в моей обуви, примеряет мои перчатки, мажет губы моим блеском и даже попросила себе "чуочки" (прекрасно подошли мои гольфы :)). Это, кстати, ужасно лестно, и это еще одна капля бальзама, облегчающая тяготы зависимости.
И Николь нравится делать то же, что мне. Причем переделывать за ней не приходится, потому что она такая же перфекционистка как я. Если уж протирает дверцу шкафчика, то действительно начисто. Прекрасно взбивает яйца для гренок или омлета. Раскладывает ингредиенты для ягодного крамбла.
И она стала обходиться без меня.
В музыкальной школе преподавательница говорит "Идите сюда, дети" - Николь встает и идет к ней, не оглядываясь!
Я настолько привыкла, что она всегда у меня на ручках и мы все делаем вместе, что для меня это фантастика какая-то. А теперь у нее появляется какая-то своя жизнь, помимо меня. Именно так я представляла себе "ребенка".
И она говорит!
Сегодня утром проснулись рано, еще темно. Николь:
- Мама, Лунтика?
- Я бы с радостью, котик, но в айфоне села батарейка.
- Надо заядить.
- Да, можно. Пойдем вниз?
- Ночью?!
- Вообще-то уже утро, просто осенью солнышко позже встает и позже рассветает. А мы свет включим.
- Свет глазки боят.
- Ну тогда придется красться в темноте.
- Хи-хи. Пойдем касться!
Понимаете, это нормальный диалог! Тем, кто общается только со взрослыми, это может показаться совсем простым и неясно, с чего столько восторга, но, уверяю вас, это огромная разница по сравнению с бессловесным младенцем и полным отсутствием фидбека!
Много говорят о тяготах подростковости, но я не верю, что это может быть труднее, чем с младенцем.
Надо запомнить: когда Николь было 2,4, мое материнство резко устремилось к идеалу.
- Мальчика лет 15-ти?
- М-м... Лет 18-ти!
(Из разговора с подругой)
Ну и вот - прекрасно представляя себя мамой мальчика лет 18-ти, я стала мамой девочки новорожденной, и это оказалось... иначе.
Вообще, когда я представляла себя мамой "маленького ребенка" - а я упорно пыталась это делать во время беременности, прослышав, что поначалу все дети бывают маленькими - мне все же виделся ребенок говорящий. Все во мне настолько прочно завязано на речь, что я не могу представить себе живого человека, связанного со мной, вне контекста общения.
С год назад по сети ходил рассказ журналиста, оставшегося на месяц наедине с полугодовалым сыном - жене понадобилось уехать. Он писал, что самым тяжелым была невозможность диалога. Вроде же живой человек, славный, а общения нет, и это обескураживает и выматывает. Отца этого героического сетевые мамаши дружно предали анафеме, а я его хорошо поняла. Вот ты что-то говоришь человеку - а он молча поворачивается и уходит. Не реагирует на твои слова совсем, как будто тебя не существует. Ничего не может быть хуже.
Я прекрасно понимала, что человеку год от роду, и он не знает моего языка, и у него сейчас другие интересы и задачи - я не сердилась, я все понимала. Но это больно кололо меня всякий раз. Тем больнее, что ты же с этим человеком сутками, только с ним - неделями, и очень мало делаешь для собственного удовольствия. И, блин, даже не поговорить!
И это прошло. Елки, это позади!!! Насколько сейчас легче!
И это не только речь.
Во-первых, я могу снова ходить по магазинам. Николь разглядывает либо вещи (и приносит мне то, что ей понравилось :)), либо себя в зеркале. Не долго, но полчаса мы можем провести в одном магазине, неторопливо выбрать и спокойно примерить.
В продуктовом магазине у нас вообще происходит эксплуатация детского труда: Николь возит за мной тележку, а я сбрасываю в нее продукты. Сама она что-то берет очень редко, только знакомое, так что я пока ни разу не выложила то, что взяла Николь.
Возвращаясь из магазина, Николь непременно несет какой-нибудь пакет сама. Мелочь, а помогает!
В кафе она может опять же до получаса спокойно просидеть, потягивая молоко и играя айфоном. Я в это время могу есть, говорить с кем-то, делать все, что угодно.
Во-вторых, я теперь могу спокойно готовить еду. Я могу приготовить почти любое блюдо от начала до конца, почти не прерываясь! Как мне этого не хватало!
Когда я слышала советы про "Заниматься хозяйством вместе с ребенком", я издавала гомерический хохот. Николь терпеть не могла домашнее хозяйство! Она с рождения ненавидела все, что имело к нему отношение - от деревянных лопаток и крышечек, которые рекомендуется подсовывать младенцу, до развешивания белья. С жуткими воплями она не только отказывалась участвовать в любых хозяйственных процессах, но и категорически отвергала мое участие в них, вырывая у меня из рук белье или отталкивая меня от пылесоса.
И это прошло.
Я не думаю, что Николь полюбила домашний труд, но она заинтересовалась... мной. Ей хочется быть как я. Она ходит по квартире в моей обуви, примеряет мои перчатки, мажет губы моим блеском и даже попросила себе "чуочки" (прекрасно подошли мои гольфы :)). Это, кстати, ужасно лестно, и это еще одна капля бальзама, облегчающая тяготы зависимости.
И Николь нравится делать то же, что мне. Причем переделывать за ней не приходится, потому что она такая же перфекционистка как я. Если уж протирает дверцу шкафчика, то действительно начисто. Прекрасно взбивает яйца для гренок или омлета. Раскладывает ингредиенты для ягодного крамбла.
И она стала обходиться без меня.
В музыкальной школе преподавательница говорит "Идите сюда, дети" - Николь встает и идет к ней, не оглядываясь!
Я настолько привыкла, что она всегда у меня на ручках и мы все делаем вместе, что для меня это фантастика какая-то. А теперь у нее появляется какая-то своя жизнь, помимо меня. Именно так я представляла себе "ребенка".
И она говорит!
Сегодня утром проснулись рано, еще темно. Николь:
- Мама, Лунтика?
- Я бы с радостью, котик, но в айфоне села батарейка.
- Надо заядить.
- Да, можно. Пойдем вниз?
- Ночью?!
- Вообще-то уже утро, просто осенью солнышко позже встает и позже рассветает. А мы свет включим.
- Свет глазки боят.
- Ну тогда придется красться в темноте.
- Хи-хи. Пойдем касться!
Понимаете, это нормальный диалог! Тем, кто общается только со взрослыми, это может показаться совсем простым и неясно, с чего столько восторга, но, уверяю вас, это огромная разница по сравнению с бессловесным младенцем и полным отсутствием фидбека!
Много говорят о тяготах подростковости, но я не верю, что это может быть труднее, чем с младенцем.
Надо запомнить: когда Николь было 2,4, мое материнство резко устремилось к идеалу.