Денискины рассказы
Прочитала занятные опусы Дениса Драгунского, да-да, того самого Дениски, который, благодаря талантливому перу своего отца Виктора Драгунского, стал закадычным другом миллионов прежних мальчишек и девчонок и продолжает дружить с сегодняшними, хотя сам уж ныне отнюдь не юнец. Сквозь огонь, воду и медные трубы громких знакомств, ресторанов ВТО, писательских дач и прочих мажористых терниев детства и юности сына прославленного писателя он как-то умудрился пронести чистоту (своеобразную), искренность, даже скромность (мне так показалось). Язык хороший - кажется, по основному профессиональному образованию за автором числиться что-то филолого-историческое. В общем, человек использовал возможности для развития и во благо, а досужему читателю в удовольствие. Хотя шибко продвинутым боюсь советовать, потому присовокуплю копирайтик, просто три рассказика подряд - первый из сугубо профессиональных соображений, остальные
Молоко скиснет завтра рассказал В.Н. Турбин
Владимир Николаевич Турбин ехал однажды в поезде и разговорился в купе с неким гражданином. Гражданин оказался донецким шахтером. Турбин на вопрос о своей профессии застенчиво объяснил, что он филолог, кандидат наук, доцент, литературовед. То есть специалист по литературе.
Шахтер радостно вскричал:
- Давно хотел с таким человеком познакомиться! Я больше всего на свете люблю литературу, собираю библиотеку! А серьезно поговорить не с кем. Вот скажите, товарищ доцент, вот что вы мне скажете про книгу «Наследники эмира»? А также про роман «Следы теряются в тайге»? И особенно про повесть «Битва над пропастью»?
Турбин сказал, что он первый раз слышит про такие книги.
- Ну, понятно, - сказал шахтер. - Книг очень много издается, за всем уследить и все прочитать невозможно… просто чисто физически… да… Ну, хорошо. А вот недавно я прочитал роман «Беркут против Кондора». И еще «Тайна старого поместья», в трех томах. И «Не верь улыбке кобры». И, конечно, «Сын полковника Федосова», недавно вышла. Это продолжение «Полковника Федосова», читали? Или хотя бы слышали?
- Нет, к сожалению, - сказал Турбин.
- Не может быть! - сказал шахтер. - А хотя бы «Смерть на закате» читали? Тоже нет? А «Молоко скиснет завтра»?.. Ну, вы, конечно, извините, но как же вы работаете литературоведом? Если вы книжек не читаете? И даже не слышали про них!
Надо помнить три вещи.
Первая. Так называемая серьезная, она же немассовая или, если кому больше нравится, фундаментальная, литература составляет 3 (в скобках прописью - три) процента от всего, что издается под общим грифом «беллетристика».
Вторая. 95 процентов книг издается один раз (или, если угодно, не переиздается).
Третья. 67 процентов названий книг, хранящихся в любой большой национальной библиотеке, не востребуются читателями ни разу за всю историю существования данной библиотеки.
Поэзия и правда сочинено вместе с моим другом А.Я.
У Всеволода Кочетова была возлюбленная, женщина маленькая, худенькая, смуглая, черноволосая. Ему захотелось поведать людям о своей тайной жизни. И в романе «Чего же ты хочешь» он написал о любви писателя Булатова (это автопортрет) и переводчицы по имени Ия. Чтобы никто не догадался, эта Ия в романе была высокая, полная, розовая, рыжеватая. Злая жена Булатова грубо называла ее Рубенс, а сам Булатов нежно - Ренуар.
Но все всё сразу поняли.
То же самое несколько ранее приключилось с Набоковым. Живя в Англии, он завел бурный роман с женой одного адмирала - ядреной сорокапятилетней бабенкой. Они до того обезумели, что убежали в Америку и стали жить там в свое удовольствие. Но Набоков тоже захотел рассказать о своем нежданном счастье. И чтобы никто не догадался, он написал «Лолиту».
Но обманутый английский адмирал сразу все понял, приехал в Америку и надавал обоим по морде.
По двум мордам, вернее.
Прощание славянки проблемы поэтики Достоевского
В 1970 году я познакомился с молодой сербской литературоведкой по имени Бранка. Фамилия Вукадинович (ну и память у вас, дедушка!). Она рассказывала, что изучает Достоевского и очень ей нравится русский филолог двадцатых годов Михаил Ба€хтин (именно так, с ударением на «а»), и вот, мол, какие люди были и исчезли незнамо куда в водовороте советской жизни.
- Бранка, - сказал я. - Чем болтать, приезжай завтра на такой-то вокзал к такому-то часу. Буду тебе показывать живого Ба€хтина.
И я позвонил знакомой бахтинофилке, и мы поехали в престарелый дом, где жил в крохотном, но двухкомнатном номерочке означенный Бахтин с женой Еленой Александровной.
Сербская девушка сначала держалась молодцом. Задавала разные вопросы.
Бахтин беседовал с ней подробно и с интересом. Рассказывал о своих замыслах. Расспрашивал о ее диссертации.
Он был одноногий и нищий.
Что она могла для него сделать?
Все страшно курили. Одну за одной. Бахтин курил «Столичные». Бранка курила «Филип Моррис» в пластмассовой пачке со скругленными углами.
- Попробуйте, - сказала она Бахтину.
Он попробовал.
- Очень хорошие сигареты. Можно я возьму еще одну для жены?
Из глаз сербской девушки побежали слезы, двумя кривыми ручейками по щекам.
- Возьмите все себе, - сказала она и положила пачку на стол.
- Спасибо, - сказал он. - Правда вкусные сигареты.
Поговорили еще полчаса.
Попрощались.
До крыльца нас провожала нянечка. Рослая нестарая тетенька.
Бранка Вукадинович дала ей червонец.
- Смотрите за Михаилом Михайловичем хорошо.
- Не надо, - сказала нянечка. - Мы его и так любим.
- Тогда купите ему фруктов, - сказала Бранка.
- Хорошо, - сказала нянечка. - Конечно.
Сербская девушка опять заплакала. Нянечка обняла ее.
Нужна, наверное, крепкая и точная финальная фраза. Или нет, не надо.