Обращение в прокуратуру.
Сегодня во время ожидания начала заседания по делу Белова меня утащил судебный пристав для составления протокола из за того, что я пытался там настроить телефон для сьемки, а сьемка там запрещена. По сути ерунда, но в протоколе из человека, который производил сьемку в неположеном месте я превратился в человека, который отказался исполнять законные требования судебного пристава. А это другая статья, за которую могут уже и подтянуть. В эти игры можно играть в четыре руки, ребятки, поэтому я направил заявление в прокуратуру со сканом протокола на меня. Привожу текст заявления в прокуратуру.
Добрый день!
26.02.2015 года я приехал в Тверской районный суд, расположенный по адресу г. Москва, ул. Цветной бульвар, д 25а в связи с тем, что прочитал в интернете о политическом процессе над Поткиным Александром. Из статей в интернете было не понятно, в чём именно он виноват, поэтому движимый здоровым любопытством хотел посетить данный процесс и лично убедиться, что политических заключенных в нашей стране нет. Когда я прошёл процедуру регистрации, которая сопровождалась досмотром моих вещей, я поднялся на третий этаж. Там я увидел несколько известных политиков и решил сфотографировать их. Я знал, что во время судебного заседания фото- видеосьемка запрещена. Но не знал, что этого нельзя делать и в здание суда в т.н. холле, размером с хрущевскую кухню. Имея довольно скромный мобильный телефон я попытался навести резкость, что бы сфотографировать людей, но в этот момент из дверей появился судебный пристав Максимов Максим Викторович, который повышая голос начал командовать людям уйти из «холла» суда и выйти на улицу. В этот момент он увидел меня, пытающегося из своего дешевого китайского мобильника выжать хоть какую то картинку и принял неправильное решение, что я что то снимаю. Подбежал ко мне со словами «пройдёмте со мной». Я сразу на это согласился, решив, что он хочет оказать мне помощь в настройке телефона или порекомендовать более удобный ракурс для сьемки. Приведя меня в помещение с ободранными стенами и остатками еды на столе пристав Максимов заявил мне, что я производил видео сьемку в месте, где таковая запрещена. Потребовал предьявить телефон и удалить оттуда все записи. На что я попытался найти в своём телефоне хоть какие то фотографии и показать ему, что вообще ничего не успел в силу убогости своего дешевого телефона. Не обращая внимание на мои действия пристав Максимов зачем то достал из сумки электрошокер и положил рядом со мной. Меня это несколько удивило, потому что я не совсем понимал, что происходит. Более того, он посадил меня на стул спиной к столу, за которым сидел, что вызвало мой крайний дискомфорт, потому что я не видел собеседника во время его вопросов. Взяв мои документы он обьявил, что будет составлять на меня протокол. В процессе оформления он несколько раз интересовался у коллег, как правильно написать «в зале суда». В конечном итоге они сошлись на формулировке «в здание суда».
В процессе написания протокола другой судебный пристав зачем то решил проверить работоспособность своего электрошокера, достав его из чехла и вызывая электрический разряд в полуметре от меня. Сказать, что я испугался, это значит соврать. В полуметре от меня сотрудник силового ведомства демонстрировал свой рабочий инструмент, способный вызвать у человека крайние боли, вплоть до смерти от болевого шока. От подобной демонстрации силы я был готов подписать признание в убийстве Кеннеди. Особое впечатление на меня произвела эмблема судебного пристава на рукаве, которая включает в себя т.н. «фашину», пучок веток с воткнутым топором. Как вы знаете, «фашина» являлась символом фашистов Италии, которые вероломно напали на нашу страну и прославились пытками и убийствами русских людей. Видеть перед собой «фашину» и человека с орудием пыток в руках было для меня крайне возмутительно и страшно, что вызвало сильнейшее эмоциональное расстройство.
Когда пристав Максимов подсунул мне протокол, я с удивлением узнал, что на самом деле я не просто производил видео сьемку в запрещенном месте (что уже не правда), но и игнорировал его прямые указания на прекращение данных противоправных деяний. Я хотел возмутиться и потребовать изменения протокола, но пристав зашел мне за спину и начал говорить, что я это могу оспорить. Я попросил Максимова в раздел «свидетели» внести хоть кого то, потому что рядом в тот момент находилось около 20 человек, но он демонстративно внёс прочерки в соответствующие места протокола. Я хотел возразить, но в это время рядом находилось несколько других приставов, по поведению которых я понял, что они не довольны тем, что я возражаю против их коллеги. Всё, на чём я рискнул настоять, это внесение в протокол моих комментариев, что закон я не успел нарушить, а уж тем более не мог возражать против действий пристава - как можно отказаться от требования прекратить какие то действия, если никакого действия не было, т.к. в момент, когда от меня пристав потребовал прекратить сьемку я не мог её осуществлять в силу, как уже указал, отсутствия технических возможностей.
Для меня этот протокол является очень существенным, потому что из просто человека, который нарушил правила я превращаюсь в преступника, который отказался подчиняться законным требованиям представителя власти. Пристав произвёл подмену понятий в протоколе, заменил «сьемку без разрешения» на «отказ выполнять его требования». Прошу принять превентивные меры, потому что по каким либо причинам пристав может «забыть», «потерять» повестку на решение моего вопроса и я окажусь в розыске из за того, что не явился на суд и не смог дать правдивые показания о своих действиях. Следовательно судья примет решение на основание только показаний пристава, который в процессе составления протокола проявил свою заинтересованность в обвинительном характере решения по моему вопросу.