11 сентября
Я обычно не пишу "датские" тексты (честно говоря, я вообще редко пишу), но на этот раз решил откликнуться на призыв в одной литературной группе в Фейсбуке записать свои воспоминания об одиннадцатом сентября.
В сентябре 2001 года я был кадровым офицером и служил на базе войск связи в Црифине. Ну, что значит служил. Работал программистом с восьми до пол-шестого, только в форме с погонами и с пистолетом за пазухой. Я не помню кто первым сообщил о том, что в один из небоскребов Манхеттена врезался самолёт, наверное, кто-то услышал по радио или получил звонок. Я позвонил родителям, чтобы они связались с папиным братом, жившим тогда на Манхеттене. Пока я говорил, кто-то в коридоре закричал что упал ещё один самолёт. Только тогда стало понятно что это не просто авария.
Работа остановилась. Мы всем отделом поднялись на верхний этаж и столпились в небольшой комнате с единственным на здание телевизором. События на экране походили на голливудский блокбастер. Изредка трансляция горящих, а позже рухнувших зданий, прерывалась рекламой. В рекламе высокая блондинка провожала взглядом пролетающий самолёт, а затем на голубом небе проступала рисованная облаками надпись "Кмо беАмерика" - "Как в Америке".
Жителям Израиля в те годы было не привыкать к террору. Два года спустя, 9 сентября 2003 года, я задержусь на беседу с командиром. Наша беседа прервется звуком взрыва и видом подымающегося над тремпиадой столба дыма. Террорист смертник унес жизни девяти ребят. Если бы не беседа с начальством, возможно, я тоже был бы там.
Но то что произошло в Нью Йорке 11 сентября 2001 года не было знакомым нам террором. Это был шаг кованых сапог истории. Невообразимый масштаб превращал трагедию в символ, единственной сверхдержаве был брошен вызов. Страшные теракты на дискотеке Дельфинария, в кафе Сбарро, на пасхальном седере в гостинице Парк вычеркивали имена из Книги Жизни. 11 сентября меняло Мир, и тогда можно было лишь гадать как именно.
Тем вечером я возвращался домой через центр гаШалом. Проходя под башнями Азриэли я сгорбился и, защищаясь, втянул голову в плечи. Мир казался хрупким и ненадежным.
В свой первый приезд в Нью Йорк я посетил недавно открывшийся мемориал памяти жертв 11 сентября. На месте башен-близнецов стояли бездонные воронки-близнецы, обрамлённые именами жертв на черном граните. В воронки стекала вода, унося с собою души погибших и слёзы оплакивающих их родных и близких. Уносила она и канувший в прошлое мир. А вокруг был другой мир, не лучший и не худший, просто другой. Мир Post Nine Eleven.
В сентябре 2001 года я был кадровым офицером и служил на базе войск связи в Црифине. Ну, что значит служил. Работал программистом с восьми до пол-шестого, только в форме с погонами и с пистолетом за пазухой. Я не помню кто первым сообщил о том, что в один из небоскребов Манхеттена врезался самолёт, наверное, кто-то услышал по радио или получил звонок. Я позвонил родителям, чтобы они связались с папиным братом, жившим тогда на Манхеттене. Пока я говорил, кто-то в коридоре закричал что упал ещё один самолёт. Только тогда стало понятно что это не просто авария.
Работа остановилась. Мы всем отделом поднялись на верхний этаж и столпились в небольшой комнате с единственным на здание телевизором. События на экране походили на голливудский блокбастер. Изредка трансляция горящих, а позже рухнувших зданий, прерывалась рекламой. В рекламе высокая блондинка провожала взглядом пролетающий самолёт, а затем на голубом небе проступала рисованная облаками надпись "Кмо беАмерика" - "Как в Америке".
Жителям Израиля в те годы было не привыкать к террору. Два года спустя, 9 сентября 2003 года, я задержусь на беседу с командиром. Наша беседа прервется звуком взрыва и видом подымающегося над тремпиадой столба дыма. Террорист смертник унес жизни девяти ребят. Если бы не беседа с начальством, возможно, я тоже был бы там.
Но то что произошло в Нью Йорке 11 сентября 2001 года не было знакомым нам террором. Это был шаг кованых сапог истории. Невообразимый масштаб превращал трагедию в символ, единственной сверхдержаве был брошен вызов. Страшные теракты на дискотеке Дельфинария, в кафе Сбарро, на пасхальном седере в гостинице Парк вычеркивали имена из Книги Жизни. 11 сентября меняло Мир, и тогда можно было лишь гадать как именно.
Тем вечером я возвращался домой через центр гаШалом. Проходя под башнями Азриэли я сгорбился и, защищаясь, втянул голову в плечи. Мир казался хрупким и ненадежным.
В свой первый приезд в Нью Йорк я посетил недавно открывшийся мемориал памяти жертв 11 сентября. На месте башен-близнецов стояли бездонные воронки-близнецы, обрамлённые именами жертв на черном граните. В воронки стекала вода, унося с собою души погибших и слёзы оплакивающих их родных и близких. Уносила она и канувший в прошлое мир. А вокруг был другой мир, не лучший и не худший, просто другой. Мир Post Nine Eleven.