Настроение читать про уездные балы, чай со смородиновым листом, кружевные зонтики, девиц на выданье, книгу, забытую на столике в беседке - про пыльные летние дни. Всегда любила классические русские романы, все эти пришедшие в запустение имения, где из слуг осталась старая няня да одноглазый кучер, а барин бродит призраком в засаленном халате и только в глубине глаз заметен отсвет страстей, что пылают в нем.
«Она вернулась через час, остановилась в дверях и подозвала меня рукою.
- Послушайте, - сказала она, - если б я умерла, вам было бы жаль меня?
- Что у вас за мысли сегодня! - воскликнул я.
- Я воображаю, что я скоро умру; мне иногда кажется, что все вокруг меня со мной прощается. Умереть лучше, чем жить так… Ах! не глядите так на меня; я, право, не притворяюсь. А то я вас опять бояться буду.
- Разве вы меня боялись?
- Если я такая странная, я, право, не виновата, - возразила она. - Видите, я уж и смеяться не могу…
Она осталась печальной и озабоченной до самого вечера. Что-то происходило в ней, чего я не понимал. Ее взор часто останавливался на мне; сердце мое тихо сжималось под этим загадочным взором. Она казалась спокойною, а мне, глядя на нее, все хотелось сказать ей, чтобы она не волновалась».
Вот мне когда родиться бы; когда поездку в город планировали, как кругосветное путешествие, читали при свече, украдкой, а приезд двоюродного брата к ближайшему соседу. живущему в трех верстах, был событием. Когда внутренняя жизнь была куда ярче внешней, почему-то считающейся настоящей.