Бедный Ёдик…
Что отличает альфа-самца от неудачника? Первый берет свое - уверено, с достоинством и без истерик, а неудачник пытается взять то, что никогда ему не принадлежало, обламывается и истерит.
На прошлой неделе местный самарский бизнесмен Родя Ковалев жестоко обломался в суде - ему отказали в получении части любимого в народе «Губернского рынка», который принадлежит его бывшей жене Анне. Не помогли ни подтасовка фактов, ни откровенное вранье служителям Фемиды, ни густо накрашенная адвокатесса Мартиша из конторы «Легал», раскладывавшая бюст напротив ответчика несколько недель подряд, томно глядя на приставов и заявляя отвод судье голосом Ренаты Литвиновой. Рынок, вместе с развеселыми фермерами, свежим мясом и ароматной петрушкой, уплывали из-под красного носа ее клиента.
В ту ночь, когда судья безжалостно и сухо растоптала надежду Роди на несколько сотен чужих миллионов рублей, Ковалев глушил боль и обиду привычным для себя способом: бар, женщины, ящик портвейна и носовой платок. Мартиша водила по его пухлой белой руке длинными красными ногтями и успокаивала заливавшегося слезами клиента. «Ууууу, сука!», - выл Родя. Сладкие от крепленых напитков слезы падали на липкий стол, текли за шиворот, попадали Роди в рот, так, что он ими периодически давился. Мартиша заметно нервничала, так как точно не знала о ком это он - о ней или бывшей жене, которую не удалось нагнуть в суде. Брезжил лишь один светлый маячок надежды в длинном темном коридоре жестокого правосудия - апелляция. Мартиша знала об этом, поэтому успокаивала Ёдика как могла. Конечно, она знала и то, что апелляция ничего не решит. Но нужно было тянуть время и купюры из стремительно худеющего кошелька клиента. Там еще что-то водилось, а значит… Значит есть же инстанции и выше - если уж российские судьи не соблазнятся на откат свежим фермерским мясом с желаемой четверти, то есть Гаага, в конце концов (кажется, помимо международного суда ООН, там есть собственные пляжи и совсем худо с сельским хозяйством).
Утром Родион привычно похмелился пятью бутылками красного вина, которые он ласково называл «лечебный лимонадик» и был готов к новым судебным разбирательствам. Помимо рынка, Ёдик хотел отсудить у бывшей жены и часть дома, в котором когда-то починил туалетную ручку, машинально проведя ее в семейной смете как «ремонтные работы - 250 миллионов рублей (кажется, это называется профессиональной деформацией). Неплохо было бы располовинить и пса благородной породы. Да, и в Гаагу пора билеты брать. В этих позитивных мыслях Ёдик встретил новый день, а также директора одной из спортшкол города, которая приехала к нему с утра пораньше, чтобы поддержать старого знакомого в непростую минуту.
Продолжение следует…
На прошлой неделе местный самарский бизнесмен Родя Ковалев жестоко обломался в суде - ему отказали в получении части любимого в народе «Губернского рынка», который принадлежит его бывшей жене Анне. Не помогли ни подтасовка фактов, ни откровенное вранье служителям Фемиды, ни густо накрашенная адвокатесса Мартиша из конторы «Легал», раскладывавшая бюст напротив ответчика несколько недель подряд, томно глядя на приставов и заявляя отвод судье голосом Ренаты Литвиновой. Рынок, вместе с развеселыми фермерами, свежим мясом и ароматной петрушкой, уплывали из-под красного носа ее клиента.
В ту ночь, когда судья безжалостно и сухо растоптала надежду Роди на несколько сотен чужих миллионов рублей, Ковалев глушил боль и обиду привычным для себя способом: бар, женщины, ящик портвейна и носовой платок. Мартиша водила по его пухлой белой руке длинными красными ногтями и успокаивала заливавшегося слезами клиента. «Ууууу, сука!», - выл Родя. Сладкие от крепленых напитков слезы падали на липкий стол, текли за шиворот, попадали Роди в рот, так, что он ими периодически давился. Мартиша заметно нервничала, так как точно не знала о ком это он - о ней или бывшей жене, которую не удалось нагнуть в суде. Брезжил лишь один светлый маячок надежды в длинном темном коридоре жестокого правосудия - апелляция. Мартиша знала об этом, поэтому успокаивала Ёдика как могла. Конечно, она знала и то, что апелляция ничего не решит. Но нужно было тянуть время и купюры из стремительно худеющего кошелька клиента. Там еще что-то водилось, а значит… Значит есть же инстанции и выше - если уж российские судьи не соблазнятся на откат свежим фермерским мясом с желаемой четверти, то есть Гаага, в конце концов (кажется, помимо международного суда ООН, там есть собственные пляжи и совсем худо с сельским хозяйством).
Утром Родион привычно похмелился пятью бутылками красного вина, которые он ласково называл «лечебный лимонадик» и был готов к новым судебным разбирательствам. Помимо рынка, Ёдик хотел отсудить у бывшей жены и часть дома, в котором когда-то починил туалетную ручку, машинально проведя ее в семейной смете как «ремонтные работы - 250 миллионов рублей (кажется, это называется профессиональной деформацией). Неплохо было бы располовинить и пса благородной породы. Да, и в Гаагу пора билеты брать. В этих позитивных мыслях Ёдик встретил новый день, а также директора одной из спортшкол города, которая приехала к нему с утра пораньше, чтобы поддержать старого знакомого в непростую минуту.
Продолжение следует…