Письма товарища Меркушкина Катерине Матвеевне (Саранск. До востребования)
Гулял на днях по вашей красивой набережной, дорогие самарцы. И увидел одиноко стоящую статую товарища Сухова. Вот, думаю, также печально стоит сейчас в своем кабинете товарищ Меркушкин. И в перерывах между посланиями глобальными, народу самарскому посвященными и злыми нападками на оный испещренными, пишет он послания нежныя, тоскою по родной земле наполненныя. Примерно такие:
«Добрый день, весёлая минутка. Здравствуйте, бесценная Катерина Матвеевна. За прошедшую отсрочку не обессудьте. Назначили меня главою губернии вражеской, непредсказуемой. Видно, судьба моя такая. Однако спешу сообщить вам, что я жив-здоров, чего и вам желаю…»
«…А ещё скажу вам, разлюбезная Катерина Матвеевна, что являются мне местные политиканы и нувориши, будто чистые лебеди, будто плывут себе, куда им требуется, или по делу какому, даже сказать затрудняюсь… Только дыхание у меня сдавливает от гадости, будто из пушки кто в упор саданул. Потому притворюсь тоже лебедью белою, скажу, что увольнять и притеснять никого не буду…»
«…Душа моя рвётся к вам, ненаглядная Катерина Матвеевна, как журавль в небо. Однако случилась у нас небольшая заминка. Выборы. Полагаю суток на трое, не более. А именно: мне, как сознательному бойцу, поручили выиграть их, во что бы то ни стало, а заодно сопроводить восвояси группу товарищей из братской Самары. Отметить надобно - народ здесь подобрался покладистый, можно сказать - душевный, с огоньком. Так что ноги мои бегут теперь впереди языка моего, в Тольятти. Да в районы всякие. Горячими обещаниями народ местный потчиваю. Потому как долг революционный к тому нас обязывает…»
«… Ещё хочу сообщить вам - дислокация наша протекает гладко, в обстановке братской общности и согласия. Все слышно-послушно. Идём себе по пути разрушения экономики и ни о чём не вздыхаем, кроме, как об объединении вузов, единственная и незабвенная Катерина Матвеевна. Так что вам зазря убиваться не советуем. Напрасное это занятие… Вы же не самоубийца Матросов какой?..»
«…Обратно пишу я вам, любезная Катерина Матвеевна, поскольку выдалась свободная минутка, и разнежился я на горячем солнышке, будто наш кот Васькин на завалинке. Сидим мы сейчас на грязи возле самой синей реки, ни в чём беспокойства не испытываем... Кстати, про синюю реку!! А не заеначить ли нам все ограждения в Самаре в синий цвет?!»
«…А ещё хочу приписать для вас, Катерина Матвеевна, что иной раз такая тоска к сердцу подступит, клешнями за горло берёт. Думаешь, как-то самарцы там сейчас? Какие нынче заботы? С покосом управились, или как? Должно быть, травы в этом году богатые. Ну, да недолго их хорошей жизни тянуться. Ещё маленько подсоблю группе товарищей, кое-какие делишки улажу и к вам подамся, бесценная Катерина Матвеевна. Простите великодушно, небольшая заминка. Докончу в следующий раз. »
«…А ежели вовсе не судьба нам свидеться, Катерина Матвеевна, то читайте обо мне в газетах федеральных, на двух полосах за 5 с лишним миллионов оплаченных. И знайте, что был я и есть до последнего вздоха преданный единственно вам одной. И поскольку может статься, в Самарах этих лягу навечно, с непривычки вроде бы даже грустно. А может, от того это, что встречались мне люди в последнее время всё больше душевные, можно сказать, деликатные. Ибо общаться в последнее время предпочитаю только с зеркалом, а когда в компании - с трюмо. Тому остаюсь свидетелем, боец за счастье трудового народа всей земли, Засаранского интернационального революционного пролетарского полка имени товарища Полиграфа Полиграфовича, красноармеец Меркушкин Николай Иванович».
«Добрый день, весёлая минутка. Здравствуйте, бесценная Катерина Матвеевна. За прошедшую отсрочку не обессудьте. Назначили меня главою губернии вражеской, непредсказуемой. Видно, судьба моя такая. Однако спешу сообщить вам, что я жив-здоров, чего и вам желаю…»
«…А ещё скажу вам, разлюбезная Катерина Матвеевна, что являются мне местные политиканы и нувориши, будто чистые лебеди, будто плывут себе, куда им требуется, или по делу какому, даже сказать затрудняюсь… Только дыхание у меня сдавливает от гадости, будто из пушки кто в упор саданул. Потому притворюсь тоже лебедью белою, скажу, что увольнять и притеснять никого не буду…»
«…Душа моя рвётся к вам, ненаглядная Катерина Матвеевна, как журавль в небо. Однако случилась у нас небольшая заминка. Выборы. Полагаю суток на трое, не более. А именно: мне, как сознательному бойцу, поручили выиграть их, во что бы то ни стало, а заодно сопроводить восвояси группу товарищей из братской Самары. Отметить надобно - народ здесь подобрался покладистый, можно сказать - душевный, с огоньком. Так что ноги мои бегут теперь впереди языка моего, в Тольятти. Да в районы всякие. Горячими обещаниями народ местный потчиваю. Потому как долг революционный к тому нас обязывает…»
«… Ещё хочу сообщить вам - дислокация наша протекает гладко, в обстановке братской общности и согласия. Все слышно-послушно. Идём себе по пути разрушения экономики и ни о чём не вздыхаем, кроме, как об объединении вузов, единственная и незабвенная Катерина Матвеевна. Так что вам зазря убиваться не советуем. Напрасное это занятие… Вы же не самоубийца Матросов какой?..»
«…Обратно пишу я вам, любезная Катерина Матвеевна, поскольку выдалась свободная минутка, и разнежился я на горячем солнышке, будто наш кот Васькин на завалинке. Сидим мы сейчас на грязи возле самой синей реки, ни в чём беспокойства не испытываем... Кстати, про синюю реку!! А не заеначить ли нам все ограждения в Самаре в синий цвет?!»
«…А ещё хочу приписать для вас, Катерина Матвеевна, что иной раз такая тоска к сердцу подступит, клешнями за горло берёт. Думаешь, как-то самарцы там сейчас? Какие нынче заботы? С покосом управились, или как? Должно быть, травы в этом году богатые. Ну, да недолго их хорошей жизни тянуться. Ещё маленько подсоблю группе товарищей, кое-какие делишки улажу и к вам подамся, бесценная Катерина Матвеевна. Простите великодушно, небольшая заминка. Докончу в следующий раз. »
«…А ежели вовсе не судьба нам свидеться, Катерина Матвеевна, то читайте обо мне в газетах федеральных, на двух полосах за 5 с лишним миллионов оплаченных. И знайте, что был я и есть до последнего вздоха преданный единственно вам одной. И поскольку может статься, в Самарах этих лягу навечно, с непривычки вроде бы даже грустно. А может, от того это, что встречались мне люди в последнее время всё больше душевные, можно сказать, деликатные. Ибо общаться в последнее время предпочитаю только с зеркалом, а когда в компании - с трюмо. Тому остаюсь свидетелем, боец за счастье трудового народа всей земли, Засаранского интернационального революционного пролетарского полка имени товарища Полиграфа Полиграфовича, красноармеец Меркушкин Николай Иванович».