Валентина Чернова: сейчас в искусстве идет неореализм, неоабстракционизм, неопримитивизм...

Aug 30, 2015 13:14




Чернова Валентина Алексеевна - искусствовед, член Союза художников России, арт-критик.

- Наш город расположен на Перекрестке Ста Дорог, отсюда специфика художественной школы, и в этом уникальность и своеобразие города.

До 1991 года в стране мейнстримом был соцреализм, существовали также андеграунд, полуофициальное искусство и маргинальное искусство. И естественно, после 1991 года наш Художественный музей участвовал в нескольких провокационных выставках. Одна называлась «Безумный двойник». Там, например, был макет блевотины: т.е. человек как бы разжевал новогодний шар и выплюнул. Там был «сексуальный матрас» в полоску, как у зебры, он сексуально дышал и волнующе извивался. Я считаю, что это было необходимо.
Для меня решающим стало, когда в 1999 году сюда привезли серию акций. Сначала поехали на Хлебную площадь. Один человек купил мешок белых душистых рогаликов, нанизал на веревку, обмотался, окунул их в краску. Художник Г. Юферев кричал: «Это кощунство, святотатство над хлебом!» Позже намазали зеленой краской картон, насыпали пшено и стали голубей призывать. Я переживала, что птицы отравятся. Меня утешали, говоря, что голуби - не дураки. Далее, взрывали модели машин, намекая  на бандитскую Самару. Затем человек, опоясанный рогаликами, разделся догола возле «дна» и с этими рогаликами поплыл.

События девяностых заставили пристально всмотреться в истоки этого. Было много интересных статей на эту тему. Почему такое произошло? На мой взгляд, потому, что у нас было только одно стилевое направление, была одна партия, и ничего другого не разрешалось.

Вот эти издержки способствовали тому, что вдруг в 90-е годы наши дети стали делать абстрактное искусство, стали любить всё, что делал Энди Уорхол в 50-е годы.
Моя однокурсница, живя в Нью-Йорке, заметила: «Музей Гуггенхайма всего на неделю дает залы, чтоб накидали камней и назвали это концепцией». Они накушались этого за весь XX век. А у нас не наелись, у нас это запрещалось, и поэтому мне грустно и горестно видеть, как все копируется и повторяется.
В Самару приезжал Александр Ильич Морозов. Он рассказал о проблемах создания экспозиции искусства ХХ века в Третьяковской галерее. Новые кураторы хотели исходить лишь из наследия андеграунда и авангарда. Но традиционалисты настаивали на том, что истина посередине. Необходимо и то, и другое показывать. Дело кончилось инфарктами. Морозов в статьях об искусстве соцреализма настаивал: нельзя выбрасывать А. Дейнеку. В 2014 году с триумфом прошла его персональная выставка. Если раньше, двадцать лет назад иностранцы приходили в музей и спрашивали: «О, где В. Кандинский, К. Малевич?», - то теперь всё изменилось.


В СОХМ в 2012году приехал представитель из Сорбонны, славист. Он воскликнул: «Я так люблю А. Дейнеку и А. Самохвалова! Где можно увидеть экспозицию соцреализма?» Откуда такая любовь? Вероятно, потому что страна, как Атлантида, исчезла, все бросились изучать эту Атлантиду. Оказывается, она уникальна, необыкновенна.
В принципе, я человек толерантный: считаю, состояние искусства в нашем городе очень хорошее. Очень люблю Максима Кантора. Это интересный философ. Он написал потрясающие два тома «Учебник рисования», где описал неформальное искусство Москвы, сам был частью этого искусства.
На странице в Фейсбуке он пишет: «Раньше мне говорили: «Максим, ты почему не ходишь на комсомольские собрания?» - Сейчас мне говорят: «Максим, зря вы не ходите на Болотную, зря не участвуете в наших собраниях». Он отвечает: «А я не хочу, я нигде, не со всеми, я хочу быть самим собой».
В обзоре искусства последнего десятилетия Максим Кантор с болью высказал: «Понимаете, я как философ считаю, что искусство призвано сохранять геном человека, его гуманистические, нравственные ценности. Оно должно взять из прошлого свои традиции и нести их дальше. Современное понятие «авангард» сейчас отображает реально ту массу, которую проще назвать «сервильным болотом». Что такое авангард? Это маленький отряд кавалеристов, который идет впереди всей армии, маленький отряд единомышленников. Его может быть всего на всю страну десять, пятнадцать,  двадцать человек. Но когда открываешь интернет, а там: авангард, авангард, авангард - извините».
Культуролог из Грузии спросила: «Максим, но может быть настоящее искусство ушло в андеграунд, авангард просто стал истеблишментом?» Максим Кантор ей возразил: «Истеблишментом? Да оно пошло на яхты к кошелькам, оно продалось кураторам, и вопрос Максима Горького: «С кем же вы, господа свободные художники?» - сейчас уже не стоит. Потому что государство не покупает, и каждый волен жить как может и как хочет».


В девяностые годы в журнале «Искусство Кино» была опубликована любопытная статья Эрнста Неизвестного - обращение к художникам нашей страны. Членов Союза художников в СССР было 14 000. В одном Нью-Йорке их 44 000. Почему? В начале XX века один коллекционер купил во Франции яйцевидную голову Бранкузи. Американская таможня посчитала, что состоялся провоз цветного металла. Коллекционер подал в суд и пригласил экспертов. Благодаря созданному прецеденту теперь в Америке если два свидетеля подтвердят, что объект - произведение искусства, значит так и есть - произведение искусства. Потому-то любой американец может написать про себя, что он художник, и пригласить двух свидетелей. Любой гражданин может арендовать на неделю зал, накидать кучу камней и объявить себя художником. Потому-то большая часть художников работает таксистами, и поэтому 44 000 художников в Нью-Йорке. Конкуренция огромная, и все ищут: кто комиксы рисует, кто перерисовывает, кто из бумаги вырезает, коллажи, пластиковые скульптуры.

Наши художники - те, кто имеет старую школу XX века, - они все, конечно, стиль кэмп. Вот умер стиль соцреализм, а новый государственный стиль не народился. Сейчас все работают в остатках этого старого стиля, но в нем нет такой порывистости, как у А. Дейнеки, Г. Коржева, нет страстности, нет чувственности, нет напора, энергии, единообразия в архитектуре. Была определенная архитектура, прикладное искусство. Сейчас ни одну скульптуру в такой стилистике не сравнить с «Рабочим и колхозницей»: нет чувства стиля.
На самом деле основной стиль в искусстве определяется единством морфологических особенностей, отличающих творческую манеру отдельного мастера, национальную или этническую художественную традицию, искусство эпохи, цивилизации. Наиболее наглядно особенности того или иного стиля проявляются в архитектуре и уже оттуда проникают в живопись, скульптуру, литературу, музыку. Но этот основной стиль в России закончился в 1991 году.

Кэмп важен, он сохраняет ремесло. Художники работают в традициях пейзажного жанра, цветочного натюрморта, портрета, и важно это не потерять. Да, некоторые художники стилизуют, и сейчас идет неореализм, неоабстракционизм, неоимпрессионизм, неоэкспрессионизм, неопримитивизм. И художник не виноват, что он не Рафаэль, не Ван Гог, не Микеланджело. Ему надо как-то жить, и он честный труженик.

- Так вы подтверждаете, что искусство сегодня тоже не совсем свободное, оно зависит от заказчика, и получается, что если раньше были заказы от государства, то сейчас это заказы от частных лиц?

- Я согласна с Вами полностью. Руководитель Центра современного искусства в Москве Леонид Бажанов, светлая голова, на канале «Культура» высказался: «В 20-е годы была диктатура авангарда: передвижников оплевали и выбросили». Над ними смеялись все, к власти пришел К. Малевич. Авангардисты пришли к власти, все они были комиссары.
Безусловно, какие-то течения и направления хотели бы государственного финансирования. Я слышала одну речь тогда еще президента Дмитрия Медведева. Он предлагал финансировать лишь новейшие течения и направления, потому что, как показывает опыт истории искусства, опыт импрессионистов, это перспективные течения и направления. Слушала его речь, сидела перед телевизором и думала: «Да, но тогда была индустриальная эпоха, а сейчас постиндустриальная эпоха. Если то, что было хорошо в ту эпоху, может вообще не подойти нам, потому что тогда были определенные нравственные ценности. Общество жило по-другому: другой уровень комфорта. А сейчас и Европа уже не Европа…
Верно, существует закон рынка. Многие старые мастера искали покровителей. На выставках видно, что искусство в нашей стране, как и всё остальное, живет не благодаря, а вопреки. Вы что думаете, в эпоху Пушкина культура нужна была? В эпоху Есенина она нужна была? Дейнека всю жизнь жил изгоем, на него подозрительно смотрели, его считали самым махровым формалистом - того, кто воплотил лучше всех стиль соцреализма. Это специфика нашей радикальной культуры.

- Константин Зацепин в своей лекции рассказывает, что у каждого художника есть как бы его фирменный знак. Это действительно так?

- Вероятно, он говорит о художниках новых направлений.
Я занимаюсь традиционным искусством. А здесь существует понятие стиля, стилевого направления, личность, индивидуальный почерк. Мы смотрим и определяем стилевое направление: классицизм, ампир, раннее барокко, позднее барокко, отличаем импрессионизм русский, немецкий. Внутри, в рамках этого стиля, есть и школа. Есть отличаемые школы. В классическом искусстве - миланская школа, болонская школа, венецианская. В Голландии тоже были разные школы. Можно визуально определить школу: это - петербургская школа, а это - владимирских живописцев, или мастера из Киева, Харькова.

- Здесь, наверное, идет речь о художнике, как о вещи, которая продается, только если у него есть определенная форма передачи?

- Есть мода - вот ведь в чем дело. Неправда, что в искусстве все неизменно: каждое десятилетие дает свою моду. Сегодня молодежь предпочитает картины Клода Моне, импрессионистов, Ван Гога и постимпрессионистов.

Мода стремительно меняется. В двадцатом веке западные искусствоведы любили лишь русский авангард, русскую икону. Кстати, в двадцатом веке скептически смотрели на Шишкина. Шишкин учился в Дюссельдорфе, и он представлялся образцом немецкой пейзажной школы, где писали скрупулёзно всякое конкретное место. Может Шишкин и писал конкретные места, но, он укрупнял, добавлял ширь, простор, стилизовал, обобщал, делая всё по-русски. И это уже никакого отношения не имеет  к Германии с ее альпийскими пейзажами.
Вспоминаю, как иностранцы бодро пробегали залы музея с этим русским реализмом, когда началась перестройка. Кстати, «реализм», как и роман - форма художественного произведения, - пришел из Франции. Но это всё переселилось в Россию, и получились великая русская литература с романами Толстого, Тургенева, Достоевского и живопись передвижников. Да, мы это взяли, но чуть- чуть интерпретировали.
Previous post Next post
Up
[]