Владимир Полупанов: то ли таджики, то ли узбеки
На днях в Москве горел Качаловский рынок. В ангаре, к которому примыкала двухэтажная постройка на Варшавском шоссе, заживо сгорели гастарбайтеры из Средней Азии.
Сначала сообщили, что это были таджики, затем МИД Таджикистана эту информацию опроверг. Первоначально утверждалось, что их было 12 человек, но потом СМИ распространили информацию, что жертв оказалось 17. Почти как в известном анекдоте про медведя, который перезимовал, питаясь гастарбайтерами со стройки, мол, а кто их там пересчитывает.
Эта трагедия ужасна сама по себе. Погибли люди - чьи-то сыновья, отцы, братья. А то, как она освещается в прессе (то ли таджики, то ли узбеки, то ли 12, то ли 17) - очень яркая и наглядная иллюстрация того, что творится у нас в сфере межнациональных отношений. Особенно сильно это бросается в глаза в Москве, где выходцев из Средней Азии стало катастрофически много.
В Москве я живу 22 года, хотя сам вырос в Средней Азии, (родился в Южном Казахстане, под Чимкентом, учился в Узбекистане - в Ташкентском спорт-интернате). С детства меня окружали люди разных национальностей: узбеки, таджики, казахи, киргизы, чеченцы, греки, немцы, корейцы, евреи и т.д. Деления людей по национальному признаку тогда, в советские времена, не было. Я наблюдал много смешанных и вполне счастливых (может, мне это только казалось) браков, например, между русскими женщинами и казахскими мужчинами. В частности, мой друг Дима - сын узбечки и русского. А общежитскую комнату в спорт-интернате я делил с узбеком Бахтияром и казахом Куанышем. Они были и остаются моими друзьями. Я не думаю вообще, какой они национальности. Но это были советские времена, и я допускаю, что мы жили дружно потому, что слепо верили в одну из главных мифологем СССР: мы живем в многонациональном государстве, где все равны.
Проблема межэтнических отношений не стояла так остро в моем случае до определенного возраста. В 17 лет я влюбился в узбечку Гулю. Моя мама, узнав об этом, чуть не лишилась дара речи. И когда я заводил разговор о том, а что если вдруг женюсь, она истошно вопила: «Только через мой труп». В это же время у меня случился большой серьезный конфликт на национальной почве с узбекским большинством, из которого состояло наше отделение футбола. Меня начали травить формально за то, что я много читаю, много знаю (по сравнению с теми, кто меня травил) и вообще «ботаник», что вызывало раздражение и агрессию в спортивной мальчишеской среде, состоящей главным образом из детей состоятельных узбеков (директора универмагов, колхозов и т.д.), приехавших учиться в Ташкент из глубинки. Это были малообразованные, ничего не читающие и не желающие знать провинциалы, у которых один вид независимого, учившегося на одни «пятерки» русского вызывал приступы немотивированного гнева. Мне устраивали темную (то есть били в темноте, чтобы я не знал, кто это делает), воровали из тумбочки вещи, оставляли смачные плевки на подушке, обзывали почему-то Комиссаром, хотя я не вижу в этом слове ничего обидного. Но это многое говорит о людях, устроивших мне вендетту за то, что я РУССКИЙ. И не какой-то забитый чмошник (извините за жаргонизм), а личность с чувством собственного достоинства. Один Бог знает, что я тогда испытал, заканчивая финальный 10-й класс обучения в РОШИСП им. Титова (Республиканская общеобразовательная школа-интернат спортивного профиля).
Казалось бы, я должен был возненавидеть всех узбеков. Но нет. Я знал, что не все такие. Виновата не кровь, а воспитание, образование и вообще, интеллект. То есть, шовинизм у нас не национальный, а скорее классовый. Люди с неразвитым интеллектом пылают ненавистью к людям более состоятельным и более образованным. Вспомните отношения между Шариковым и профессором Преображенским.
Недавно я гостил у своего друга под Вяткой, в небольшой деревеньке в 20 км от города, в шикарном загородном особняке. Вечером мы отправились в деревню на машине за продуктами. Было это 23 февраля. Вся деревня еле стояла на ногах по случаю праздника. Чтобы узнать, где находится магазин, нам пришлось несколько раз останавливаться и заводить разговор с местным людом. Все встреченные нами, что называется, не вязали лыко - не могли говорить, а просто мычали. Причем, не только мужчины, но и женщины. И все они были русскими по национальности. И чем, подумал я, они лучше или хуже необразованных таджиков или узбеков, работающих в Москве? Да ничем. Уровень интеллекта точно такой же. Прав Леонид Парфёнов, утверждающий, что «нет никакой единой России, кроме той, что в кавычках».
Не национальность, а прежде всего уровень интеллекта формирует наше отношение к приезжим. Разве кого-то волнует, что миллиардер Алишер Усманов - узбек? А, к примеру, редактор газеты «Московская правда» Шод Муладжанов - таджик. Никого. Это уважаемые, успешные люди, которым даже неудобно задавать вопрос: какой вы национальности?
Большинство азиатов, приехавших в Москву за последние годы - необразованные выходцы из глубинки. С одной стороны их жалко, потому что понятно ведь, что едут они сюда не от хорошей жизни. У них дома вообще нет работы. С другой стороны, когда сталкиваешься с грязными, плохо одетыми и дурно пахнущими гастарбайтерами, не говорящими по-русски в общественном транспорте, это дико раздражает. А когда в Москве режут баранов на улицах (лично видел) и устилают ковриками для моления Проспект Мира (у главной мечети города) на праздник Курбам-байрам, становится просто не по себе.
Азиатов на улицах Москвы стало так много, что это выглядит уже как бедствие, гуманитарная катастрофа. Живут эти люди, как правило, в нечеловеческих условиях. А что должен испытывать человек, живущий в подсобке, сарае, гараже, холодном ангаре, как собака в конуре, по отношению к благополучному россиянину, у которого приличная машина-иномарка, свое жилье и тугое портмоне? Правильно - злобу и зависть. Так что если не принять важных законов, если не ввести въездные визы для жителей Средней Азии, то вскоре мы столкнемся с бунтами, массовыми побоищами на национальной почве и разгулом криминала (что уже, в принципе, происходит). Боюсь, Манежка с возмущенными футбольными фанатами покажется нам детским садом на фоне того, что нас ждет.