0212. Робин. Замедленное движение
К тому моменту, как Робин добрался до квартала хэль, уже окончательно стемнело. Зато тучи разошлись, и на проясневшее небо высыпали крупные - к морозу - алмазные звёзды. С фонарями, как обычно, была беда, горел хорошо если каждый третий. Магазинчик Рауса, занимавший угловой дом на входе в квартал, был разгромлен. Стеклянные брызги витрин блестели среди снега на тротуаре, поверх были рассыпаны яркие упаковки продуктов - какие-то торопливо выпотрошенные, какие-то растоптанные в сумятице, какие-то вовсе чудом нетронутые. Сам магазин, похоже, горел, но не сильно и недолго - над парой витрин слева стену запачкали языки копоти, но в остальном следов огня видно не было.
Робин прошёл дальше. В глубине квартала всё выглядело более спокойно. Несколько разбитых окон, в основном на первых этажах. В табачную лавку Рона пытались вломиться, но не преуспели. Погнули решётки на окнах и оставили несколько вмятин на стальной двери, вот и всё.
В одном из окон верхнего этажа мелькнул силуэт. Робин присмотрелся. Женщина. Она тоже заметила его и испуганно замерла. Свет фонаря упал на лицо, и Робин узнал её. Живёт у Рона - то ли сестра, то ли племянница. Женщина тоже узнала его - это стало понятно по мгновенно изменившемуся выражению лица. Она пробормотала что-то, неслышное отсюда, и с презрительной гримасой задёрнула штору.
Дальше по улице, буквально в нескольких шагах, были следы большой драки. Робин прошёл туда-сюда, рассматривая припорошённые снегом следы и замёрзшие капли крови на мостовой. Да, именно драки, не избиения. Человек пять или шесть неплохо выхватили, а сколько здесь возилось всего участников, понять было сложно. Робин пошевелил носком ботинка снег в паре мест наугад. Оторванные пуговицы, клок ткани, выбитый зуб. Он повёл взглядом дальше по улице - там признаков пребывания погромщиков не было. Они дошли до этого места, тут передрались и разошлись.
Робин огляделся. С одной стороны решётчатый забор, за которым угадывался контур дома отставного капитана... как же его... Марий? Март? Маркус. Да, кажется, Маркус. С другой - трёхэтажные доходные квартиры. Кажется, кого-то из проживающих там Робин знал. Он остановился и, уставившись под ноги, стал сосредоточенно вспоминать. Проблема с этими зданиями была в том, что они все одинаковые. Когда-то давно, ещё до рождения Робина, какой-то предприимчивый южанин со своей строительной компанией утыкал такими трёхэтажками полгорода, а магистрат отчего-то обязывал хозяев красить их все в один и тот же цвет - ядовито-жёлтый, с прозеленью.
Гэллен. Точно, как же он мог забыть. Гэллен живёт здесь на втором этаже, и у него как раз окна на улицу выходят. Робин торопливо зашагал к крыльцу.
Дверь открыли не сразу. Сначала за ней просто было тихо, так что Робин даже подумал, что никого нет дома. Потом послышались какие-то шорохи, шаги и на некоторое время снова всё затихло. Потом, наконец, щёлкнул замок и дверь приоткрылась на цепочку. Гэллена Робин не видел года три и поразился тому, насколько он осунулся. И ещё - повзрослел.
- Это ты, тано. Какого хрена так поздно? Дети спят. - правую руку Гэллен держал за косяком на уровне лица. Обратился он на языке людей и вставленное в середину фразы "учитель" резануло слух разницей в звучании.
- Прости, аэно, Хотел узнать, что случилось в квартале. Вспомнил только тебя из всех, кто может рассказать. - Робин решил ответить тоже на языке людей, и чтобы поменять произношение на слове "ученик" пришлось сделать заметное усилие, которого Гэллен не мог не заметить.
- Тебя тут не любят.
- Я знаю.
- Ты полицейский. Цепная собака людей.
- Я собака, сторожащая границу. За которой боль, смерть и вещи, которые хуже смерти.
- Как скажешь. Вряд ли тебя станут от этого любить больше.
- Так впустишь меня?
Гэллен поколебался, но всё же откинул цепочку и отступил, пропуская Робина в квартиру. Правую руку он держал за спиной. Свет в квартире нигде не горел. Впрочем, хэль он не так сильно нужен, как людям. К тому же кухню в этой квартире Робин нашёл бы и вовсе с завязанными глазами.
Когда он вошёл в кухню, Гэллен метнулся у него из-за спины к столику у окна и смахнул в щель между ним и стеной что-то. Робин успел разглядеть что это коротко нарезанные запальные шнуры. Потом Гэллен столь же торопливо передвинул чайник, поправил штору и вообще сделал вид, что просто наводит порядок. Делал он это обеими руками, но правый карман домашнего халата у него что-то сильно оттягивало книзу. Под столиком громоздилась стопка округлых предметов, наспех накрытая полотенцем для посуды. Робин сделал вид, что ничего не заметил, и сел за обеденный стол. Гэллен сел напротив.
- Так что было? Я видел сегодня человека из "Железного кулака". У него на шее была цепочка с украшениями работы хэль. Как с трофеями. Я беспокоюсь, что случилось.
- А, это... - Гэллен тихо фыркнул, - Это хитрюга Катвин. Когда толпа этих недоумков пёрла по улице, распевая свои песни и кидая камни в дома, он просто швырнул им под ноги из окна шкатулку своей жены. И они за неё передрались. Агрессивную толпу так же легко направить на саму себя, как и на любую другую цель.
- Он рисковал. Они могли решить, что в доме есть богатства и покруче.
- Рисковал. Но капитан помог. Старый Маркус выскочил из дома с ружьём и пальнул в воздух. Когда на него обернулись, пальнул и из второго ствола. А потом, убедившись, что все людишки смотрят внимательно, показал свой фирменный трюк с перезарядкой. Щёлк-клац-щёлк - только стволы вниз-вверх мелькнули. И направил их на этот раз уже на толпу. Между ними была решётка, а через плечо у Маркуса висел бандольер с доброй дюжиной запасных патронов. Нетрудно было понять, что пока они лезли бы через забор, он уложил бы не меньше десятка, а потом всё равно успел бы запереться в доме. Так что они охолонули и ушли.
- Они вернутся.
- Конечно, вернутся. Но мы что-нибудь придумаем.
- Не сомневаюсь.
Повисла неловкая пауза.
- Ладно, спасибо, что рассказал. Пойду я. Только один вопрос - у кого здесь можно оружие достать?
- Почему ты считаешь, что я знаю? - взгляд Гэллена метнулся к столику у окна и обратно. Робин посмотрел туда же, правая рука Гэллена нырнула к бедру, а потом так и осталась под столом. - Ты заметил, да?
- Заметил. И что? Стрелять ты не будешь. Дети проснутся, а тебе им объяснять, откуда на кухне мёртвый дядя Робин. Расстроятся. Без пушки ты меня сразу не заломаешь, я пошуметь успею - результат будет тот же. Так что просто ответь на вопрос, запри за мной дверь и продолжай готовить запалы. Не коротковаты ли, кстати?
Лицо Гэллена несколько мгновений выражало сложную гамму эмоций. Потом он медленно достал правую руку. Пустую. Положил руки на стол.
- Нет, тано, не коротковаты. В самый раз. Чтобы обратно кинуть не успели. А оружие ты тут, наверное, только в комиссионке на Западной достать сможешь. Только пушку тебе и там не продадут. Не любят тебя у нас.
Они помолчали. Гэллен посмотрел на свои руки, потом снова поднял глаза на Робина:
- Ты меня сдашь?
- Если я скажу "нет", ты не поверишь. Если я скажу "да", ты всё равно ничего не сможешь сделать - это мы уже выяснили. Поэтому я просто скажу "не знаю".
Когда Робин шёл к двери, он ждал выстрела. Но его так и не прозвучало.
Комиссионку пропустить было трудно - её вывеска ярко горела, единственная во всём квартале, будто хозяин ничего не боялся. Дверь была тоже из разряда бесстрашных - тонкая, деревянная, с большим окном матового стекла. Когда Робин открыл её, петлями она скрипнула едва ли не громче, чем звякнула колокольчиком. Продавщица за прилавком выглядела на несколько лет старше Робина. Робин вынул из кармана тощую пачку денег:
- Я хочу купить оружие.
Продавщица показала на витрину с ножами.
- Нет, - сказал Робин, - я не люблю ножи.
Женщина кивнула и вытащила из-под прилавка продолговатую коробку. На жёлтом картоне крышки грозно расправляла крылья аляповато нарисованная птица с женской головой. Под крышкой лежала матовая стальная трубка с кожаной петлёй на одном конце и маленькой бронзовой пирамидкой на другом. Продавщица взяла трубку в одну руку, другой потянула за пирамидку. Наружу вылетели и зафиксировались три промасленных телескопических сегмента туго навитой пружины.
- "Гарпия", - сказала продавщица.
Робин прошёл дальше. В глубине квартала всё выглядело более спокойно. Несколько разбитых окон, в основном на первых этажах. В табачную лавку Рона пытались вломиться, но не преуспели. Погнули решётки на окнах и оставили несколько вмятин на стальной двери, вот и всё.
В одном из окон верхнего этажа мелькнул силуэт. Робин присмотрелся. Женщина. Она тоже заметила его и испуганно замерла. Свет фонаря упал на лицо, и Робин узнал её. Живёт у Рона - то ли сестра, то ли племянница. Женщина тоже узнала его - это стало понятно по мгновенно изменившемуся выражению лица. Она пробормотала что-то, неслышное отсюда, и с презрительной гримасой задёрнула штору.
Дальше по улице, буквально в нескольких шагах, были следы большой драки. Робин прошёл туда-сюда, рассматривая припорошённые снегом следы и замёрзшие капли крови на мостовой. Да, именно драки, не избиения. Человек пять или шесть неплохо выхватили, а сколько здесь возилось всего участников, понять было сложно. Робин пошевелил носком ботинка снег в паре мест наугад. Оторванные пуговицы, клок ткани, выбитый зуб. Он повёл взглядом дальше по улице - там признаков пребывания погромщиков не было. Они дошли до этого места, тут передрались и разошлись.
Робин огляделся. С одной стороны решётчатый забор, за которым угадывался контур дома отставного капитана... как же его... Марий? Март? Маркус. Да, кажется, Маркус. С другой - трёхэтажные доходные квартиры. Кажется, кого-то из проживающих там Робин знал. Он остановился и, уставившись под ноги, стал сосредоточенно вспоминать. Проблема с этими зданиями была в том, что они все одинаковые. Когда-то давно, ещё до рождения Робина, какой-то предприимчивый южанин со своей строительной компанией утыкал такими трёхэтажками полгорода, а магистрат отчего-то обязывал хозяев красить их все в один и тот же цвет - ядовито-жёлтый, с прозеленью.
Гэллен. Точно, как же он мог забыть. Гэллен живёт здесь на втором этаже, и у него как раз окна на улицу выходят. Робин торопливо зашагал к крыльцу.
Дверь открыли не сразу. Сначала за ней просто было тихо, так что Робин даже подумал, что никого нет дома. Потом послышались какие-то шорохи, шаги и на некоторое время снова всё затихло. Потом, наконец, щёлкнул замок и дверь приоткрылась на цепочку. Гэллена Робин не видел года три и поразился тому, насколько он осунулся. И ещё - повзрослел.
- Это ты, тано. Какого хрена так поздно? Дети спят. - правую руку Гэллен держал за косяком на уровне лица. Обратился он на языке людей и вставленное в середину фразы "учитель" резануло слух разницей в звучании.
- Прости, аэно, Хотел узнать, что случилось в квартале. Вспомнил только тебя из всех, кто может рассказать. - Робин решил ответить тоже на языке людей, и чтобы поменять произношение на слове "ученик" пришлось сделать заметное усилие, которого Гэллен не мог не заметить.
- Тебя тут не любят.
- Я знаю.
- Ты полицейский. Цепная собака людей.
- Я собака, сторожащая границу. За которой боль, смерть и вещи, которые хуже смерти.
- Как скажешь. Вряд ли тебя станут от этого любить больше.
- Так впустишь меня?
Гэллен поколебался, но всё же откинул цепочку и отступил, пропуская Робина в квартиру. Правую руку он держал за спиной. Свет в квартире нигде не горел. Впрочем, хэль он не так сильно нужен, как людям. К тому же кухню в этой квартире Робин нашёл бы и вовсе с завязанными глазами.
Когда он вошёл в кухню, Гэллен метнулся у него из-за спины к столику у окна и смахнул в щель между ним и стеной что-то. Робин успел разглядеть что это коротко нарезанные запальные шнуры. Потом Гэллен столь же торопливо передвинул чайник, поправил штору и вообще сделал вид, что просто наводит порядок. Делал он это обеими руками, но правый карман домашнего халата у него что-то сильно оттягивало книзу. Под столиком громоздилась стопка округлых предметов, наспех накрытая полотенцем для посуды. Робин сделал вид, что ничего не заметил, и сел за обеденный стол. Гэллен сел напротив.
- Так что было? Я видел сегодня человека из "Железного кулака". У него на шее была цепочка с украшениями работы хэль. Как с трофеями. Я беспокоюсь, что случилось.
- А, это... - Гэллен тихо фыркнул, - Это хитрюга Катвин. Когда толпа этих недоумков пёрла по улице, распевая свои песни и кидая камни в дома, он просто швырнул им под ноги из окна шкатулку своей жены. И они за неё передрались. Агрессивную толпу так же легко направить на саму себя, как и на любую другую цель.
- Он рисковал. Они могли решить, что в доме есть богатства и покруче.
- Рисковал. Но капитан помог. Старый Маркус выскочил из дома с ружьём и пальнул в воздух. Когда на него обернулись, пальнул и из второго ствола. А потом, убедившись, что все людишки смотрят внимательно, показал свой фирменный трюк с перезарядкой. Щёлк-клац-щёлк - только стволы вниз-вверх мелькнули. И направил их на этот раз уже на толпу. Между ними была решётка, а через плечо у Маркуса висел бандольер с доброй дюжиной запасных патронов. Нетрудно было понять, что пока они лезли бы через забор, он уложил бы не меньше десятка, а потом всё равно успел бы запереться в доме. Так что они охолонули и ушли.
- Они вернутся.
- Конечно, вернутся. Но мы что-нибудь придумаем.
- Не сомневаюсь.
Повисла неловкая пауза.
- Ладно, спасибо, что рассказал. Пойду я. Только один вопрос - у кого здесь можно оружие достать?
- Почему ты считаешь, что я знаю? - взгляд Гэллена метнулся к столику у окна и обратно. Робин посмотрел туда же, правая рука Гэллена нырнула к бедру, а потом так и осталась под столом. - Ты заметил, да?
- Заметил. И что? Стрелять ты не будешь. Дети проснутся, а тебе им объяснять, откуда на кухне мёртвый дядя Робин. Расстроятся. Без пушки ты меня сразу не заломаешь, я пошуметь успею - результат будет тот же. Так что просто ответь на вопрос, запри за мной дверь и продолжай готовить запалы. Не коротковаты ли, кстати?
Лицо Гэллена несколько мгновений выражало сложную гамму эмоций. Потом он медленно достал правую руку. Пустую. Положил руки на стол.
- Нет, тано, не коротковаты. В самый раз. Чтобы обратно кинуть не успели. А оружие ты тут, наверное, только в комиссионке на Западной достать сможешь. Только пушку тебе и там не продадут. Не любят тебя у нас.
Они помолчали. Гэллен посмотрел на свои руки, потом снова поднял глаза на Робина:
- Ты меня сдашь?
- Если я скажу "нет", ты не поверишь. Если я скажу "да", ты всё равно ничего не сможешь сделать - это мы уже выяснили. Поэтому я просто скажу "не знаю".
Когда Робин шёл к двери, он ждал выстрела. Но его так и не прозвучало.
Комиссионку пропустить было трудно - её вывеска ярко горела, единственная во всём квартале, будто хозяин ничего не боялся. Дверь была тоже из разряда бесстрашных - тонкая, деревянная, с большим окном матового стекла. Когда Робин открыл её, петлями она скрипнула едва ли не громче, чем звякнула колокольчиком. Продавщица за прилавком выглядела на несколько лет старше Робина. Робин вынул из кармана тощую пачку денег:
- Я хочу купить оружие.
Продавщица показала на витрину с ножами.
- Нет, - сказал Робин, - я не люблю ножи.
Женщина кивнула и вытащила из-под прилавка продолговатую коробку. На жёлтом картоне крышки грозно расправляла крылья аляповато нарисованная птица с женской головой. Под крышкой лежала матовая стальная трубка с кожаной петлёй на одном конце и маленькой бронзовой пирамидкой на другом. Продавщица взяла трубку в одну руку, другой потянула за пирамидку. Наружу вылетели и зафиксировались три промасленных телескопических сегмента туго навитой пружины.
- "Гарпия", - сказала продавщица.