с того света 10: Катарагама и горы
"А завтра у нас выходной", - бодро сказала Ксюша. "Машина приедет в 5-15, будьте готовы". На робкий вопрос, что же это за выходной такой, что надо опять вставать ни свет ни заря, был дан восхитительный ответ: "Но зато можно будет вообще ничего не фотографировать, потому что мы поедем в горы. Только вот на службу в Катарагаму завернем по пути". Ох. Ладно, в машине отоспимся.
К 11 часам утра песчаный храмовый двор преращается в сковородку, каждый шаг заставляет подумать, не провинился ли ты чем перед грозным божеством.
Местные буддисты почитают Катарагаму как охранителя учения, местные индуисты - как Муругана, бога войны и победы, предводителя небесного войска. Энергии вокруг летают соответствующие, с началом службы все начинает звенеть и греметь, одна из женщин кружится в экстатическом танце, другая постепенно оседает на пол под тревожными взглядами собственных детей. Люди смотрят на камеру недобро, ничего от приветливых и открытых улыбок, знакомых по Перахере. С окончанием службы, однако, картина меняется: всех попускает, люди стоят группами позади храма, болтают, едят освященные фрукты, зовут угоститься. Стоять босиком на раскалённом песке по-прежнему пытка. Бог войны суров.
Это какое-то отдельное пение на улице, такое ощущение, что вариант семейной службы. Постеснялась снимать спереди, теперь кусаю локти.
А потом мы через уединенный буддийский монастырь доехали, наконец, до местечка Элла в горах, забрались на самую вершину и уселись втыкать на закат. У меня была полная эйфория: горы, красиво, нет людей! Вообще нет людей! От восторга носилась по горной тропинке взад-вперед и вверх-вниз. Вот тебе и визуальная антропология. Полчаса съемок травы в закатном свете. Получилась, естественно, бессодержательная фигня.
Ну вот я, например.
Свинья везде грязь найдет Все-таки с людьми поживее получается.
Бессодержательный закат.
Во сколько пришлось встать во второй и последний выходной - в следующей серии.
К 11 часам утра песчаный храмовый двор преращается в сковородку, каждый шаг заставляет подумать, не провинился ли ты чем перед грозным божеством.
Местные буддисты почитают Катарагаму как охранителя учения, местные индуисты - как Муругана, бога войны и победы, предводителя небесного войска. Энергии вокруг летают соответствующие, с началом службы все начинает звенеть и греметь, одна из женщин кружится в экстатическом танце, другая постепенно оседает на пол под тревожными взглядами собственных детей. Люди смотрят на камеру недобро, ничего от приветливых и открытых улыбок, знакомых по Перахере. С окончанием службы, однако, картина меняется: всех попускает, люди стоят группами позади храма, болтают, едят освященные фрукты, зовут угоститься. Стоять босиком на раскалённом песке по-прежнему пытка. Бог войны суров.
Это какое-то отдельное пение на улице, такое ощущение, что вариант семейной службы. Постеснялась снимать спереди, теперь кусаю локти.
А потом мы через уединенный буддийский монастырь доехали, наконец, до местечка Элла в горах, забрались на самую вершину и уселись втыкать на закат. У меня была полная эйфория: горы, красиво, нет людей! Вообще нет людей! От восторга носилась по горной тропинке взад-вперед и вверх-вниз. Вот тебе и визуальная антропология. Полчаса съемок травы в закатном свете. Получилась, естественно, бессодержательная фигня.
Ну вот я, например.
Свинья везде грязь найдет Все-таки с людьми поживее получается.
Бессодержательный закат.
Во сколько пришлось встать во второй и последний выходной - в следующей серии.