3.5
* 13 *
На следующий день в девять утра в кабинете кардинала д’Эпиналя собрались на совещание Марни, Элоиза, отец Варфоломей и собственно кардинал. Лодовико куда-то сорвался буквально за пять минут до начала, сказав, что появилась информация, которую нужно проверить, а потом он сразу же придет.
Кардинал пригласил Элоизу и Марни за специальный стол, на нем уже стоял кофейник, чашки и прочие сладкие и несладкие принадлежности для стимуляции мыслительной деятельности. Тут же возник черный змей Чезаре, обнюхал пришедших, потерся мордой о туфли Элоизы, а потом запрыгнул на колени к Марни. Устроился и принялся громко урчать, перебирая когтями.
- Эй, чудовище, не смей в меня когти впускать, - Марни вынул когти из ноги и осторожно положил лапы сверху на ногу.
- Позвольте, я с ним поговорю, - Элоиза пристально посмотрела коту в глаза, почесала его за ушами, и кот почти сразу зажмурился, вытянул лапы, положил на них голову и задремал.
- Ну вы даете, - восхитился Марни. - Кофе?
- Да, пожалуйста.
Марни налил кофе Элоизе, отец Варфоломей - всем остальным участникам совещания, и обсуждение началось.
- Итак, Шарль, расскажите, пожалуйста, что вы знаете о тексте и об истории в целом. Позавчера получилось не слишком приятно, если бы у меня вовремя были сведения о неизвестно откуда взявшемся документе, я бы сразу инициировал поиск информации, - Марни поставил чашку и внимательно смотрел на кардинала.
- Да, Себастьен, вы абсолютно правы, а я сглупил, - не стал спорить кардинал. - Рассказываю: этот текст - кстати, где он?
- Вот он, - Элоиза положила на стол бумажный конверт с пожелтевшими хрупкими листами.
- Этот текст лежал вместе со счетами, принесенными мне на подпись. Счета самые обычные, о покупке двух картин и одной статуи в коллекцию. Моллини как юрист отслеживал процесс со стороны покупателя, после его визы должна была быть моя, окончательная. Я прочитал текст, он изрядно меня позабавил, потом попросил Элоизу прочесть его тоже. Мы обменялись впечатлениями, и я попросил ее обменяться впечатлениями с Моллини. Вот и все, что я знаю.
- Варфоломей, ты что скажешь?
- Три дня назад на аукционе «Сотбис» был выставлен предмет, подходящий по описанию к нашему медальону, вот, взгляните, - он положил на стол свой планшет, на экране которого была фотография. - До торгов еще есть время, почти два месяца.
Марни взял планшет и стал рассматривать не слишком крупное изображение.
- Описан как медальон кардинала Галеотто делла Ровере.
- Да, был такой. Племянник папы Юлия Второго, умер в 1507 году при невыясненных обстоятельствах. Найден мертвым в собственной постели, - выдал справку отец Варфоломей.
- То есть подходит под нашу историю, - заметила Элоиза.
- Да. Но есть вопросы: где медальон хранился все это время? Я посмотрел поверхностно - за последние сто лет нигде не всплывал, не продавался, никак не обнаруживал себя, - продолжал отец Варфоломей.
- Да где угодно, в любой частной коллекции. Или не в коллекции, а в банке, в хранилище, на чердаке в сундуке… где угодно, - включился в разговор кардинал.
- Легенда гласит, что медальон исчез с концами. А что там у нас на аукционе, есть ли какое-то описание? Варфоломей, не мог бы ты осмыслить всё, что там есть и поискать для меня какие-нибудь зацепки? - Марни поставил чашку из-под кофе на стол и в очередной раз посмотрел в телефон.
Телефон молчал.
- Вам должны звонить? - тихо спросила Элоиза.
- Мне не нравится, что Лодовико молчит. Он не сообщил, куда отправился, и не выходит на связь уже некоторое ощутимое время.
- Может быть, он знает, что делает?
И тут телефон зазвонил.
- Слушаю… Что?! Вы все рехнулись? Немедленно везите его сюда! - Марни подскочил и был готов куда-то бежать.
- Себастьен? - Шарль решительно взял его за рукав. - Что происходит?
- Машина Лодовико взорвалась при невыясненных обстоятельствах. Он жив, к счастью, поехал не один. Сейчас привезут сюда, - он выдохнул и сел. Потом снова взялся за телефон и позвонил Бруно.
- Себастьяно, Бруно все сделает, как нужно, и даже лучше, - рассудительно сказал отец Варфоломей. - Не паникуй. Кто везет Лодовико?
- Антонио, он и звонил, - что, неужели выдержанный Себастьен Марни и вправду паникует?
- Ты доверяешь ему? - продолжал расспросы отец Варфоломей.
- Вполне, - Марни продолжал хмуриться.
- Вот и не паникуй.
Совещание естественным образом свернулось. Кардинал звонил и просил молиться за Лодовико, отец Варфоломей звонил и наводил справки об аукционе, Марни умчался вниз, Элоиза подумала, предупредила, что она на расстоянии телефонного звонка и отправилась к себе - работать.
* 14 *
Лодовико доставили минут через двадцать. Бруно с помощниками уже ждал в гараже, после поверхностного осмотра он сказал, что кое-что зашить и скорее всего сотрясение, а в остальном - отделался легким испугом. Антонио выглядел испуганным и потрепанным, но, завидев Марни, подтянулся.
- Рассказывай, - бросил тот.
- Поехали, приехали к неизвестному мне зданию. Тоже типа дворца, но поменьше раз в двадцать, чем у нас здесь. Два этажа. Сначала дон Лодовико пошел внутрь один, меня оставил в машине. Потом приказал идти внутрь тоже. Я запер машину и только успел подняться по лестнице и войти внутрь, не понял, там внутри не то ремонт, не то разруха, как он уже бежит мне навстречу и говорит - сматываемся. Мы к машине, и тут у него звонит телефон, да как-то странно, никогда такого звука у телефона не слышал. Он уже почти до машины добежал к тому моменту, только было собрался дверь открыть, но остановился ответить, и тут машину рвануло. Он ближе стоял, его отшвырнуло будь здоров, я дальше, только оглох. Позвонил на ближайшую базу, запросил машину, а потом уже вам, монсеньор. Вот, всё, как оно и было. Остальное уже дон Лодовико сам расскажет, дай-то ему бог поскорее в себя прийти.
- А где его телефон? Он сохранился?
- Да подобрали, он потрескался, но вроде глобально живой. Отослать в техподдержку, чтобы поковырялись?
- Да, отошли. Я буду у врачей, все результаты мне туда.
Марни отправился в медицинский блок и остался там ждать известий об обследовании Лодовико.
* 15 *
Элоиза пришла во владения Бруно после работы. За час до того ей сообщили, что у нее отменилась тренировка и образовался свободный вечер. Воистину, эта неделя неблагоприятна для тренировок, просто бедствие какое-то.
Хотя она и знала, что Лодовико её недолюбливает, но все же решила пойти и узнать - как он там. Вроде они просили её помогать, если что, а вдруг там то самое если что?
Лодовико находился в одной из прекрасно оборудованных палат, а в приёмной перед дверью обнаружились Марни и Анна. Анна вроде бы собралась уходить, но увидев Элоизу, осталась.
- Какие новости? - спросила Элоиза.
- Да непонятно, - ответил Марни. - Вроде бы повреждений немного, всё, что могли - зашили, но он как-то неудачно приложился головой и до сих пор не приходит в себя. Бруно бегает с томограммами, но ничего не говорит.
Элоиза задумалась. Она никогда не была хорошим диагностом, да и вообще давно уже кроме своей головы ничьей другой не интересовалась, но посмотреть-то можно, наверное.
- Вы разрешите на него взглянуть? - спросила она у Марни.
- А тебе зачем? - удивилась Анна.
- Так. Хуже-то в любом случае уже не будет, верно? Или надо у Бруно спросить?
- Да ладно, заходите. Он все равно вас не увидит и ничего вам не скажет, - пожал плечами Марни.
- Я поняла. Если вам так спокойнее - пойдемте вместе.
Марни, не говоря ни слова, открыл дверь в палату и пропустил её. Элоиза вошла и подошла к больному. Сосредоточилась. Закрыла глаза. Ну да, раны зашили, ушибы обработали, переломов нет. Хотя… а это что такое? А, ясное дело, что в комплекте сотрясение, гематома… ладно, попробуем.
- Вы не в курсе, ему правили голову после сотрясения? - спросила она у Марни.
- Бруно таких слов не говорил, если что, - Марни внимательно на нее посмотрел.
Она села на стоящий рядом с кроватью стул, снова сосредоточилась. Положила руку ему на лоб, камень в специально надетом перстне помог сконцентрироваться сильнее. Так, гематому убрать. Вообще, она такое раньше делала. Ну и убрать последствия сотрясения, это в сравнении с остальным сущие пустяки.
За спиной что-то говорила Анна, но Элоиза уже не слушала. Кажется, они вышли вместе с Марни. Ну и хорошо.
Внешний мир на некоторое время перестал существовать.
* 16 *
Элоиза отняла похолодевшие пальцы от головы Лодовико и медленно, глубоко вдохнула. Было душно, хотелось на воздух. Попробовала встать. Не получилось, ноги оказались совсем слабыми и держать не хотели. Непорядок, нужно еще раз сосредоточиться. Еще не хватало - здесь упасть!
Минут через пять она смогла встать и дойти до двери. Открыла, вышла. Увидела три пары любопытных глаз - Марни, Анна, Бруно. Вот, еще только врача-то и не хватало.
- Элоиза, как там поживает наш больной? - спросил Марни.
- Я надеюсь, что хорошо.
- Вы там так сосредоточенно сидели, - Бруно смотрел на нее очень пристально и въедливо.
- Да, монсеньор Марни не возражал, чтобы я там посидела. Думаю, хуже не стало.
Голова резко закружилась, пришлось сесть.
- А с вами что? - Бруно подскочил к ней, стал считать пульс.
- Давление упало, - тихо сказала она.
- Похоже на то, - согласился врач. - Сейчас поправим, - хотел было выйти, но она резко сверкнула на него глазами.
- Нет, не нужно никаких лекарств. На самом деле не нужно, я знаю, о чем говорю.
- Предположим. Но давление-то измерить можно?
- Можно. Только без толку.
- А почему у вас пальцы такие холодные?
- Кровоток слабый, - она закрыла глаза и прислонилась к стене.
- Может быть, кофе?
- Да, крепкий и сладкий, - разрешила она.
Из кофемашины добыли кофе, Анна положила туда сахар и размешала. Элоиза взяла чашку, сначала вдыхала запах, а потом медленно, маленькими глотками выпила.
- Ну как? Лучше? - спросил Марни.
- Да. С вашего позволения, я пойду.
- Идёмте, я вас провожу, - сказал он.
Взял за руку, помог подняться. Обхватил за плечи и вывел наружу.
Оставшиеся Анна и Бруно переглянулись.
- Что это было? - спросил он.
- Не знаю. Ну, ты же в курсе, у нее время от времени болит голова. Может быть, и здесь внезапно настиг приступ?
- На самом деле, у меня есть одно подозрение. Через некоторое время схожу к донне Элоизе и проверю, - хмыкнул Бруно.
- Ну а я сейчас пойду, посмотрю, как они там, - Анна улыбнулась и вышла.
* 17 *
Элоиза чувствовала себя настолько слабой, что совершенно не протестовала против того, чтобы Себастьен отвёл ее домой. Он и отвёл, отпер дверь её ключами, усадил на диван в гостиной, сел рядом, держал за руку.
Через несколько минут пришла Анна.
- Давайте-ка уложим ее нормально в постель, - распорядилась она.
- Анна, можно тебя попросить? - прошелестела Элоиза.
- Конечно, что сделать?
- В верхнем ящике комода хрустальный флакон, в нем красная жидкость. Налей мне, пожалуйста, десять капель. Это не отрава и не наркотик, это укрепляющее.
- Сейчас… - Анна взяла на столике стакан, нашла в комоде флакон и сделала, что просили.
Элоиза выпила, поморщилась. На её лицо начали возвращаться краски.
- О, кажется, это помогло лучше, чем кофе, - заметил Марни.
Через четверть часа Элоиза лежала в постели, Анна сидела рядом на стуле, а Марни тоже сидел рядом и держал ее за руку. Так их и обнаружил появившийся еще через некоторое время Бруно.
- Что ж, господа, у меня радостное известие - Лодовико пришел в себя. Потери памяти нет, все обошлось.
- Тогда я пойду, посмотрю на него, - Марни поднялся. - Элоиза, выздоравливайте.
- Анна, а ты не хочешь тоже пойти на кого-нибудь посмотреть? - спросил Бруно.
- С чего это? Не хочу.
- Ну тогда я скажу открытым текстом. Мне нужно поговорить с госпожой де Шатийон. Наедине.
Анна скорчила рожицу, подмигнула Элоизе и вышла.
Бруно смотрел на Элоизу и молчал. Некоторое время. Потом спросил:
- И как, госпожа де Шатийон, вам лучше?
- Спасибо, уже да.
- Не расскажете, что это было?
- Да вы сами всё видели - давление упало. У меня так бывает.
- Госпожа де Шатийон, вы, скорее всего, не знаете, но мне в свое время довелось поработать ординатором у врача по имени Доменика Фаэнца.
Элоиза посмотрела на него, как будто впервые увидела.
- Вам? У нашей Доменики? - рассмеялась она.
- О, вы, оказывается, тоже ее знаете. Да, именно у неё.
- И вы хотите сказать, что видели, как она работает?
- Доводилось. Операции без наркоза и всё такое. Она гениальный хирург.
- Вроде того. Но как вы оказались здесь?
- Кардинал искал себе в штат очень хорошего специалиста. Очень хорошего, - подчеркнул он.
- И почему вы рассказываете мне об этом сейчас?
- Лодовико пришел в себя через четверть часа после того, как вы вышли от него. Я сделал ему повторную томограмму и не увидел ни гематомы, ни последствий сотрясения. Он все помнит и разве что ощущает слабость, но в остальном в порядке. Его не тошнит, голова не кружится. Вы пробыли с ним наедине полчаса. Что вы с ним сделали?
- Строго говоря, я просто попыталась ничего не ухудшить. У меня много лет не было практики.
- Госпожа Фаэнца тоже была вашим руководителем?
- Да, еще в школе. Она, гм, возлагала на меня определенные надежды, думала, что я стану врачом. А я не стала.
- Вы с ней даже внешне чем-то похожи.
- Это естественно, мы родственницы, хоть и дальние.
- Кстати, а почему вы не стали врачом?
- Не захотела, да и все. И если я до сих что-то помню, то это как раз заслуга Доменики, которая вбивала мне в голову и анатомию, и физиологию, и кое-что еще.
- Вы хотите сказать, что после школы не практиковали?
- Именно. Только по мелочи - снять боль, заживить царапину, рассосать синяк.
- Но почему?
- Знаете, я работала в очень тихих и стабильных системах. И когда я писала диссертацию, и когда потом в комфортабельных кабинетах считала циферки и готовила обзоры - вокруг меня не стреляли, машин не взрывали и ничего другого в этом духе тоже не делали. Почему-то я не могу просто смотреть, если знаю, что мне удастся помочь.
- Скажите, а кардинал знает, какое сокровище сидит у него в аналитической службе?
- Если вы имеете в виду мои остатки медицинских умений - нет, не знает. И я заинтересована в том, чтобы не узнал как можно дольше. Я допускаю, что кузина Доменика несколько расширила ваш кругозор, но я не уверена в остальных обитателях дворца. Поэтому я предлагаю вам молчать.
- А если я не соглашусь?
- Вы хотите предстать сумасшедшим, гоняющимся за призраками? Все то, о чем вы будете рассказывать, невозможно доказать.
- Пожалуй, вы правы. Договорились - я молчу. Но у вас было еще два свидетеля, и сейчас они общаются с вашим пациентом.
- Я думаю, что мне удастся договориться и с ними тоже.
- Хорошо… А скажите еще вот что - насколько я помню, доктор Фаэнца после своих операций сознания не теряла, что с вами?
- Так у нее много практики. А у меня - только способности, знания и остатки навыков. Что-что вы хотите мне сказать? Что такими способностями нельзя разбрасываться? Жизнь - шутка сложная, бывает по-всякому…
* 18 *
Тем временем очнувшийся Лодовико шевелил глазами, вертелся в постели и ругался шепотом, потому что на громко не хватало сил. Марни и Анна, обрадованные позитивными изменениями, только что не прыгали вокруг.
- Молчи, не болтай, завтра расскажешь, что там у тебя произошло. Ты жив и отлично! - радовался Себастьяно.
- Я помню взрыв и кое-что непосредственно перед ним, но что было потом? Кто притащил меня домой? Антонио?
- Именно он. Бруно сказал, что тебе нужен полный покой, поэтому не вертись и лежи смирно, ясно? Все равно сейчас мы уже никуда не побежим.
- Монсеньор, я могу остаться и присмотреть, чтобы лежал смирно, - сказала Анна из-за спины Марни.
- У тебя же вроде еще одна подопечная? - удивился он.
- А за ней можете присмотреть вы, если она вообще не спит. Кстати, если не спит - рекомендую покормить ее ужином.
- Анна, ты серьёзно? - он смотрел на нее удивленно и недоверчиво.
- Абсолютно. Идите. Мы с Бруно здесь справимся.
А Лодовико силился понять, что же происходит.
- Анна, хоть ты скажи - что со мной?
- Бруно сказал - уже ничего серьезного. Лежи и не подскакивай, а завтра посмотрим, что с тобой дальше делать!
И тут вернулся Бруно.
- Поговорили? Все, отправляйтесь.
- Бруно, я могу с ним посидеть, - заявила Анна.
Он устало посмотрел на нее и махнул рукой.
- Хочешь - сиди. Монсеньор, а вы отправляйтесь. Нечего тут всем толкаться.
- Вы поняли, куда вам теперь? - сверкнула глазами Анна.
- Понял, - улыбнулся он в ответ. - Я попробую.
* 19 *
Элоиза открыла глаза и поняла, что она на некоторое время провалилась в сон. Такое случалось после напряжения - организм просто выключался, и с этим сложно было что-то поделать. Эх, теперь бы поесть, но очень не хотелось вставать и, тем более, спускаться вниз в обеденную залу. Она, было, села на постели и уже собралась переплести волосы, одеться и спуститься-таки, но осторожный стук и открывающаяся дверь известили о появлении Себастьена Марни.
- Ага, вы уже встали, то есть хотя бы сели, отлично. Анна говорит, что вас жизненно необходимо накормить, и я с ней согласен. Как вы смотрите на ужин, скажите честно?
- На самом деле, я сейчас как раз о нем и думала, - криво улыбнулась она. - Только вот…
- Вам не хочется спускаться в обеденную залу? - перебил он её.
- Скорее не можется. Нет, я, конечно, способна собрать себя и пойти, но…
- Я сейчас позвоню вниз и попрошу, чтобы нам все принесли в вашу гостиную. Что вы скажете о пасте под сливочным соусом?
- Кажется, это неплохая идея, - осторожно, не глядя на него, сказала она.
Чего это он вообще явился и заговорил про ужин? И где Анна?
- Вот и отлично, сейчас все организуем, - он вышел в гостиную и было слышно, как договаривался с кухней про накрыть и принести.
Элоиза выбралась из-под одеяла, зашла в ванную и нашла в телефоне Анну.
- Скажи-ка, где ты есть и чего это тут Марни взялся мне ужин организовывать?
- Я при исполнении, - бодро ответила Анна, - работаю сиделкой при невинно пострадавшем, и должен же был кто-то заменить меня у тебя? Ты вроде в сознании, ноги тебя уже должны держать, Бруно сказал, что с тобой уже все в порядке. Поэтому ты не самый тяжелый случай на сегодня, - подсмеивалась она. - Я думаю, Марни сможет решить проблему твоего ужина, она не слишком сложна, опять же он способен составить неплохую компанию на тот самый ужин, как я слышала.
- От кого это ты слышала?
- Ну… от разных людей, - хихикнула Анна. - Ладно, хватит болтать, иди уже, потом расскажешь, как все было!
- Погоди, а ты у Лодовико, так?
- Ну а где ж еще?
- И как он?
- В сознании, вертится и пытается болтать, поэтому его нужно караулить, чтоб с кровати не свалился от усердия! Все, пока-пока, иди уже!
- Ну хорошо, уговорила, - рассмеялась Элоиза.
Значит, ее усилия были не зря, она растеряла еще не все навыки и хоть что-то хорошее есть в этом мире.
После чего уже можно было слегка умыться, одеться, не как на работу, конечно, но все равно в блузку с воротником под горло и джинсы, и выйти в гостиную.
* 20 *
В гостиной уже был накрыт столик между креслами. Марни встал при ее появлении и отложил телефон.
- Видите, всё решается довольно быстро. Я выбрал вино на свой вкус, надеюсь, вам понравится.
- Благодарю вас, - она кивнула ему и села.
- Бруно считает, что Лодовико очнулся благодаря вашему вмешательству, - заметил он, подливая ей вино.
Вино было красное и сухое, и она медленно осознавала его терпкий насыщенный вкус. Самое то для момента.
- Я несколько поправила его голову после сотрясения. Я рада, если мое вмешательство оказалось во благо.
- Да, еще как! Я теперь, по крайней мере, смогу уснуть спокойно.
- Вы ведь не только коллеги, но и близкие друзья?
- Именно так. Сначала мы были двое итальянцев, потом двое из Рима, хотя если бы остались в городе, то не имели бы ни одного шанса встретиться и уж тем более подружиться. Разве что случайно.
- А почему? - ей в самом деле стало интересно.
- А вы не знаете?
- Нет, я, видимо, нелюбопытна и слишком в себе. И очень многое проходит мимо меня. Поэтому рассказывайте, пожалуйста.
- Все просто - его отец в те времена был разносчиком пиццы, а мой - аристократом. Он рос на улице и ходил в местную школу, а я учился в отличной, но дорогущей закрытой школе с полным пансионом. У меня и все приятели были такие же, а он уже лет в тринадцать верховодил в уличной банде, которая держала в страхе весь район.
- Подождите, но он вовсе не производит впечатления человека бедного, невоспитанного или необразованного, - удивилась она.
- Так сколько воды утекло! Он талантливый организатор и решительный командир, и генерал, ваш родственник, приложил немало усилий к тому, чтобы один из его выдающихся офицеров был блестящим во всех смыслах. Надо сказать, Лодовико сначала очень сильно сопротивлялся. Говорил, что как по шее дать - знает, как застрелить - тоже, и как организовать операцию из нескольких участников, тоже хорошо себе представляет. А большего, вроде как, и не нужно. Но генерал умел быть убедительным, в итоге Лодовико научился самым разным вещам. В том числе и зарабатывать деньги, а не только отнимать. Сейчас у его отца сеть пиццерий по городу, его вечно нездоровая матушка выздоровела и благоденствует в большом доме с прислугой, сестра удачно вышла замуж и подарила ему двух племянников, а сам он с удовольствием наведывается к ним в выходные.
- Надо же, не подозревала. Впрочем, я невнимательна к окружающим. Это неправильно, нужно с этим что-то делать. Но скажите, как вы, такие разные, стали друзьями?
- Знаете, это довольно личная история.
- Я не имею привычки болтать, если что. Ни о себе, ни о других.
- Я заметил, - усмехнулся он. - Но поскольку вы иногда показываете какие-то свои удивительные стороны, то я, пожалуй, тоже покажу. Вы готовы слушать долгий рассказ о прошлом?
- Я очень люблю слушать долгие рассказы о прошлом, - она положила приборы, отставила тарелку и взяла бокал.
Он помолчал немного, потом улыбнулся, не глядя на неё - вероятно, какому-то воспоминанию.
- Хорошо, слушайте. Дело было так. Это все случилось, когда мы оба, только-только из академии, служили у генерала первый год. У Лодовико дома осталась девушка. Соседская дочка, с детства знакомы, вместе росли, все дела. Она его ждала, писала ему письма, очень трогательные, они беседовали по телефону, а когда он ездил домой, они встречались. Он предлагал ей выйти за него замуж, причем неоднократно, но она отвечала - сначала вернись окончательно домой, а там выйду. Не хочу, говорила, сидеть всю жизнь одна и ждать мужа. Сговорились вроде, что он полгодика еще послужит, потом вернется, и там уже свадьба и все такое. Кольца от него она тоже не взяла - а вдруг что с ним случится, и он не вернется, а она уже невеста просватанная, ничего хорошего. Ладно, он вернулся к нам, радостный такой, мы уже смирились с мыслью, что он нас покинет, и вдруг девушка перестаёт отвечать на письма. Не подходит к телефону, ее домашние, которые в курсе их отношений и вроде как согласны на всё, говорят, что её нет, но они ей передадут непременно, что он звонил. И так примерно месяц. Он мрачнеет, места себе не находит. Я долго у него выпытывал, что происходит, он долго огрызался, что не моё это дело, но в конце концов рассказал. Стали ломать голову вместе. Кончилось тем, что генерал вызвал его к себе и спросил - что случилось? Лодовико не сразу, но раскололся и тоже рассказал, что именно случилось. Тогда генерал вызвал еще и меня и говорит - а поезжайте-ка, ребята, и разберитесь, что там происходит, от вас тут всё равно толку нет, один ходит мрачнее тучи, а другой его утешает. Вот такой вам мой приказ, отправляйтесь утром и чтоб без победы не возвращались. Мы и поехали.
- Что-то мне подсказывает, что хорошего конца не будет, - покачала головой Элоиза и допила вино из бокала, впрочем, Марни тут же налил ей снова.
- Смотря, что считать хорошим концом, - хмыкнул он.
- Ну как же - любовь до гроба, свадьба и прочее.
- Вот любовь до гроба-то как раз там была. И даже немножечко за гробом.
- Это как? - она удивленно взглянула на него.
Налил себе тоже, выпил, хмыкнул.
- А расскажу сейчас. Мы приехали поздним вечером и сразу же, никуда не заглядывая и ни с кем не встречаясь, пошли к Лодовико домой - если что случилось, дома должны знать. Так и оказалось. Господин Сан-Пьетро хмуро глянул на него и сказал - а нет больше твоей Терезы, померла она. Как померла? А никто не знает, как. То есть знают-то все, что её ударили ножом в сердце, а вот кто и как - даже сплетники молчат. А почему молчат? Потому, что боятся. Потому, что за Терезой последнюю пару месяцев знаешь, кто ходил? Сандрино Скарпо, дружок твой распрекрасный. Говорил, что нечего ей тебя ждать, лучше синица в руках, чем журавль в небе и все такое. Цветами ее осыпал, кольца дорогие приносил, правда, она не брала и говорила, что ждет тебя, что ты ей жених и все такое, что говорят в таких случаях. Да только он не особо слушал. Пытался и в дом к ним ночью забраться, и её куда только не зазывал - все без толку. А когда в окно лез, его чуть отец Терезы из старого ружья не подстрелил, едва спасся. Смеху было на всю улицу, сам понимаешь. Лодовико спросил, конечно, почему ему сразу не сообщили. Как почему - да потому, что Сандрино с компанией тут весь район держат, без тебя совсем страх потеряли, а ты вон как далеко. И это отец Терезе запретил тебе писать и звонить, чтобы еще больших бед на семью не навлекать, а у них еще четыре девчонки, сам знаешь. Вроде как если ты приедешь и женишься на ней - тут и делу конец, а пока пусть сидит тихо и не высовывается. Но к мессе она ходила, утром и вечером, и вот однажды вечером ушла и не вернулась. Нашли утром, на улице, в рваном платье, босую, изнасилованную и мёртвую. Конечно, шум, полиция, но никто же ничего не сказал, да и нечего особо говорить было, особенно сначала. Сейчас-то уже две недели прошло, рассказывают, будто Сандрино среди своих говорил, что это он ее, потому что не захотела с ним ни под венец идти, ни просто так жить. Свои-то свои, а всё одно все всем родня и соседи, и слушок пополз, но доказательств никаких нет.
Можно представить, на что стал похож Лодовико, когда все это услышал. Мы с господином Сан-Пьетро его едва в четыре руки удержали, он хотел тут же бежать в ночь, ломиться в дом Сандрино и убивать его на месте. Но удержали, напоили и уложили смертно пьяного, а я строго наказал всем его домашним ни словом нигде не обмолвиться, что мы оба у них.
К вечеру Лодовико проспался, отругал меня всячески, что я ему помешал идти творить справедливый суд и собрался снова. Ну, пришлось его во-первых, опохмелить, а во-вторых, сказать, что не следует совершать опрометчивых поступков. Ну, пойдет он, убьет этого Сандрино при всем честном народе, и что? Много радости с того будет ему самому, его почтенным родителям и генералу, который нам наказал без победы не возвращаться? Он смотрел на меня и потихоньку трезвел. Ну да, говорит, ерунда получится. Но нельзя же просто так это дело оставлять! Нельзя, согласился я. Хочешь убить - убьешь. Но так, что никто концов не найдет. А я помогу. Он уставился на меня, как будто увидел впервые, и спрашивает - а я-то чего в чужие разборки лезу? Пришлось объяснить, что уже некоторым образом не чужие. И вообще, нам еще к генералу возвращаться и спину друг другу прикрывать, а мы тут ерундой страдаем. Надо заканчивать дело и по тихой исчезать.
На подготовку ушло двое суток. Все это время Лодовико не показывал носа из дому, а меня в конце концов одели во что там у них принято, Лодовико научил, что говорить и как говорить, чтобы меня принимали за своего, и я отправился знакомиться с Сандрино Скарпо. Пришел в забегаловку, где они по вечерам собирались, потерся там, рассказал, что из соседнего района и ищу напарника на дело. Компания краж и грабежей более или менее не гнушалась, и такие поиски были делом обычным. Но тут Скарпо сам пожелал меня послушать, жадный он был, и делиться не любил. Я ему рассказал, что есть на примете домик, хозяева уехали на три дня, и вернутся послезавтра. В домике сейф, но старый, без шифра, ключом открывается, а в сейфе деньги и драгоценности. Домик я покажу, а вот замки открывать не умею, тут-то мне как раз напарник и нужен. Охраны в домике нет, ворота на запоре, но мы не пойдем через них, мы перелезем через стену, я знаю, где. Он согласился, только я ему говорил про следующий вечер, а он уперся - идем сейчас, и все. Боялся какой-нибудь нестыковки или ловушки, надо полагать. Но с ловушками у нас всё было отлично.
Домик существовал на самом деле и это был мой собственный домик. Наследство от покойной бабушки. Бабушка была та ещё авантюристка, я подумал, что она на том свете не обидится на меня за то, что я ее домик использую как сцену для спектакля о жестокой мести. Домик был трёхэтажный, небольшой, но отлично обставленный, и сейф со всякой всячиной в нем был на самом деле. В домике в тот момент никто не жил.
Я поломался для виду, но потом согласился идти туда прямо сейчас. Пошли. Перелезли через стену - на самом деле в одном месте она слегка посыпалась, а может быть, уже кто и лазил там через неё, не знаю. Входные двери Скарпо отпер отмычкой, зашли, затворили за собой, чтобы с улицы ничего особенного не было видно, и пошли наверх, ибо кабинет с сейфом был наверху. В гостиной, через которую шли, он вдруг увидел бар, сунул туда свой нос и не смог пройти мимо дорогой выпивки. Хватанул коньяка, потом ещё, стал смелый и болтливый. И тут я его и спросил - а правда ли, вот слухи-то ходят про него и Терезу, девушку Лодовико Сан-Пьетро? Ему было море по колено, и он легко сказал, что да, это все он, потому что и девушка ему очень нравилась, но никак на его уговоры не соглашалась, и друг этот надоел до смерти - надо же, где-то там, за тридевять земель, в иностранной армии, приезжает весь такой блестящий, с деньгами и вообще. Тут, скажу я вам, совесть моя успокоилась, потому что раз он признал свою вину, то и Лодовико в своем праве.
Лодовико, надо сказать, сидел в том самом кабинете и ждал. Услышал, что мы пришли в гостиную, подошел к двери и слушал наш с ним разговор, в том числе и про его Терезу. Я только молился, как бы у него хватило выдержки дождаться условленного момента и не вылезти из засады раньше времени после всего услышанного, но он был молодцом, не вылез, дождался. Я Сандрино говорю - ну как, сейф-то ещё нужен? А как же, говорит тот, конечно нужен. Идем в кабинет. А там в кресле за столом Лодовико. Тут наша жертва всё мгновенно поняла, он, правда, хотел сбежать, но я ему не дал. Ты, говорю, рассказывал, что девушку для тебя двое держали, а я теперь тебя для Лодовико подержу. И, знаете, подержал. Лодовико, правда, издеваться над этим нелюдем не стал, просто сначала избил, а потом - нож в сердце, и все было кончено.
Мы посмотрели, чтобы не осталось ни пятен крови, ни там каких других следов, открыли сейф, набили карманы убитого деньгами из него, выволокли из дома и сбросили со стены наружу. После чего оставили в доме легкий беспорядок - ну там, бутылка с отпечатками пальцев, отмычка возле сейфа, сейф открыт, входную дверь притворили и сами перелезли через стену. Тут у Лодовико немного снесло крышу, он хотел отрезать у трупа некоторые части и положить их на могилу своей Терезе, но я его отговорил. Если, говорю, хочешь, отнеси туда нож со следами его крови, только рукоятку давай хорошенько обработаем, чтобы отпечатков не осталось. А лучше вообще его там закопай.
Так мы и сделали. Оставили труп Скарпо валяться под стеной домика моей бабушки, рукоять ножа помыли, тут же отнесли на кладбище и Лодовико его там закопал, где было нужно. После чего вернулись к нему домой, нашу одежду, в которой ходили на дело, сожгли в камине, и до утра покинули город. Как и велел нам генерал - с победой.
Конечно, убийство лидера мелкой преступной группировки полиция расследовала. Но - списали на межклановые разногласия. Версия была такая - Скарпо подкараулили, когда он покидал свежеограбленный дом, и убили. А поскольку не ограбили, то явно убили за что-то. Нож не нашли.
Мы же быстро убрались самолетом сначала в Вену, потом в Париж, потом уже к генералу. О том, что в момент убийства Лодовико был в городе, его семья никому не рассказала. Ну а сам он следующим же вечером поклялся страшной клятвой быть мне другом на всю оставшуюся жизнь. Впрочем, я решил, что сентиментален, и ответил ему тем же.
Лодовико же рассказал, что на следующую ночь после расправы ему во сне привиделась Тереза с ангельскими крыльями. И сказала, что пусть он не сомневается, она навсегда его заступница в делах небесных и защитница в земных. И что вы думаете - он реально с тех пор как заговоренный. Уже столько случаев было, когда думали, что не выкарабкается - а он всегда выкарабкивался. Мне самому доводилось пару раз его вытаскивать в таком виде, что уж и не надеялись, а он потом приходил в себя, раны заживали, и все было хорошо. Он говорит, что накануне каких-то серьезных вещей или опасности он всегда видит Терезу во сне, а если всё совсем тяжело - то и наяву. Говорит, что видит краем глаза где-то за правым плечом серебристо-белые отблески и слышит шелест крыльев. Как-то раз я его разыскал часов через пять после окончания операции, он был совсем никакой, и пока везли до врачей, все со своей Терезой разговаривал. А потом рассказал, что она пришла к нему, как наяву, крыльями раны накрыла и помогла дождаться меня, и была с ним все время, пока ему операцию не сделали. Поэтому я и говорю - до гроба, и немножечко дальше.
* 21 *
- Ничего себе! Прямо интереснейший роман, - восхитилась Элоиза.
Она забыла и про остывший насмерть кофе, и про вино, и про недоеденное пирожное, она сидела и слушала.
- Вам понравилось? - он внимательно глянул на неё.
- Конечно! Очень захватывающая и таинственная история. Лодовико прямо герой, и вы тоже. Скажите, кто еще знает об этих событиях?
- Кроме нас с ним и семейства Сан-Пьетро? Генерал знает. Ему все-таки пришлось рассказать, он не удовлетворился рассказом о смерти девушки и о посещении могилы.
- И… как он отреагировал?
- Спокойно. Сказал, что отлично нас понимает. Еще Шарль знает, кстати. Когда мы оба пришли к нему поговорить про работу, то он спросил в числе прочего, чего от нас вообще можно ждать, мы, помнится, переглянулись, усмехнулись, а потом я предложил ему нас исповедовать. И уже по результатам решить, подходим мы ему или нет. И мы рассказали ему в числе разного другого эту историю, а он решил, что мы ему, всё же, подходим. Карло еще знает, ему рассказали в какой-то момент.
- А Карло появился в вашей компании позже?
- Да, лет через пять после той истории. Он тот еще фрукт, если не знать, ни за что не догадаться.
- То есть?
- Вы не знаете, чем занимался Карло до того, как бросить все и уйти в военное училище?
- Даже не представляю.
- Он необыкновенно талантливый физик-ядерщик. Без пяти минут доктор в весьма молодом возрасте.
- И… стал он доктором?
- Нет. Все бросил и больше к физике не возвращался. Нам его выдал генерал в качестве подопечного. Он был удивительно несуразен, ничего не умел, такой, знаете, мальчик-ботаник в очках. Потом прооперировал свою близорукость, накачал мускулы, научился давать в глаз в ответ на неудобные вопросы и решать проблемы, свои и чужие, а также приобрел привычку болтать без умолку.
- А я думала, что он от рождения такой… разговорчивый, - рассмеялась Элоиза.
- Ничего подобного! Он был тих, скромен и молчалив. А потом почувствовал себя в силе и из него полезли самые низменные стороны его натуры, - рассмеялся Марни. - А вот Лодовико раньше был весел и развязен, кстати, до той истории с Терезой. Потом же как отрезало.
- Он потому и один? - осторожно спросила она.
- Да просто нет никого, кто сподвиг бы его распрощаться с одиночеством. Девушки на одну ночь, и даже на одну неделю не считаются, конечно же. Я так понимаю, что Анна одно время пыталась…
- Она и сейчас у него сидит, - пожала плечами Элоиза.
- Вот и пусть посидит. Я вижу в этом только плюсы, - улыбнулся в ответ он.
- Мне прямо жаль, что я не могу рассказать вам в ответ ничего равноценного, - заметила она.
- Какие еще ваши годы, - усмехнулся он. - Глядишь, и вспомните что-нибудь. Знаете, мне, наверное, пора откланиваться, а вам - ложиться спать. Завтра-то рабочий день. Хотя я не исключаю, что мы начнем его с совещания, с того же самого места, на котором прервались сегодня.
- Да, вы правы насчет ложиться спать. Спасибо вам за чудный ужин, за рассказ, за компанию.
- Вам понравилось? - снова спросил он.
- Да, монсеньор, - кивнула она.
- В таком случае, нужно будет повторить. Такой же истории не обещаю, но могу рассказать что-нибудь ещё, - кивнул он ей. - Я позвоню и попрошу убрать посуду, не беспокойтесь.
- Благодарю вас. И спокойной ночи.