(no subject)
Одно из распространенных явлений, которое меня всегда занимало - это неприязнь к людям, обнаруживающим желание сопротивляться. Взгляд, согласно которому человек, не склонный оставаться бессловесной жертвой, трактуется как “одного поля ягода” с тем, кто его этой жертвой делает.
Помню, в НИИ, куда я попал аспирантом, была сумасшедшая (а больше сволочная) старуха, терроризировавшая весь отдел (могла плюнуть в лицо, запустить мраморной пепельницей и т.д.). Почему-то это считалось нужным терпеть. И была у нас единственная машинка с латинским текстом, которая постоянно всем требовалась для сносок и др. Как-то раз старуха вставила туда свой лист и ушла. Час ее нет, другой… публика страдает, возмущается, но делать нечего… Поскольку среди нуждавшихся были симпатичные мне люди, я этот лист вытащил. Мне: “Ой, Сереженька, да что ты! Она ж тебя…”. К концу дня приходит чудище - с порога в истерику: “Кто посмел!?”. Показали. Посмотрела на меня (а я на нее - весело), и - заткнулась. Дня два меня воспринимали как героя. Но потом решили, что - фашист.
Я тогда думал - чего здесь больше: обычного ли неодобрения поведения “не как все”, зависти к тем, кто не боится неприятностей, в то время как ты сам “не желаешь связываться”, представления о том, что терпение является лучшей добродетелью (хотя та среда была от заповедей довольно далека), отождествления готовности к конфликту с агрессивностью, подозрения, что тот, кого испугалась явная сволочь, должен быть "еще хуже"... Так до сих пор и не решил. Но в дальнейшем, сталкиваясь в быту с аналогичными ситуациями, уже не удивлялся.
В политической же сфере это явление массового сознания распространено, пожалуй, еще больше. Стоило, например, в свое время И.Ильину написать “О сопротивлении злу силой”, как в среде, пострадавшей от большевиков, реакцией стали упреки в “палачестве” не им, но Ильину. Нетрудно также заметить, что при освещении в СМИ массовых репрессий, всегда упирают именно на “невинные" жертвы. Тех, кто сопротивлялся, никому не жалко. Речь, понятно, не об отношении к делу властей с их реабилитационной комедией (в свое время на меня произвело глубокое впечатление, как при пересмотре одного из дел расстрелянному 70 лет назад человеку заменили смертную казнь 5 годами лагерей), а именно "общественного мнения". Орет человек перед расстрелом "Да здравствует товарищ Сталин!" или там, как какой-нибудь Радек, просит дать ему самому расстреливать врагов соввласти - а все-таки свою пулю получает. Такого жалко: человек виноват только в том, что без него решили обойтись - жертва, ясное дело, невинная. Или расстреливают человека по доносу завистливого соседа - тоже, понятно, жалко. Но вот если кто против этой (запросто расстреливающей "невинных") власти злоумышлял - то тут уже другой разговор, это - "за дело". Закон-то нарушал? Нарушал! Сказано ведь в статье 58, что покушаться на нее нельзя, чего лез-то? Поделом.
А я вот подумал: может, если б эти миллионы "невинно репрессированных" в свое время вели себя по-другому, то и репрессировать их некому бы было?
Помню, в НИИ, куда я попал аспирантом, была сумасшедшая (а больше сволочная) старуха, терроризировавшая весь отдел (могла плюнуть в лицо, запустить мраморной пепельницей и т.д.). Почему-то это считалось нужным терпеть. И была у нас единственная машинка с латинским текстом, которая постоянно всем требовалась для сносок и др. Как-то раз старуха вставила туда свой лист и ушла. Час ее нет, другой… публика страдает, возмущается, но делать нечего… Поскольку среди нуждавшихся были симпатичные мне люди, я этот лист вытащил. Мне: “Ой, Сереженька, да что ты! Она ж тебя…”. К концу дня приходит чудище - с порога в истерику: “Кто посмел!?”. Показали. Посмотрела на меня (а я на нее - весело), и - заткнулась. Дня два меня воспринимали как героя. Но потом решили, что - фашист.
Я тогда думал - чего здесь больше: обычного ли неодобрения поведения “не как все”, зависти к тем, кто не боится неприятностей, в то время как ты сам “не желаешь связываться”, представления о том, что терпение является лучшей добродетелью (хотя та среда была от заповедей довольно далека), отождествления готовности к конфликту с агрессивностью, подозрения, что тот, кого испугалась явная сволочь, должен быть "еще хуже"... Так до сих пор и не решил. Но в дальнейшем, сталкиваясь в быту с аналогичными ситуациями, уже не удивлялся.
В политической же сфере это явление массового сознания распространено, пожалуй, еще больше. Стоило, например, в свое время И.Ильину написать “О сопротивлении злу силой”, как в среде, пострадавшей от большевиков, реакцией стали упреки в “палачестве” не им, но Ильину. Нетрудно также заметить, что при освещении в СМИ массовых репрессий, всегда упирают именно на “невинные" жертвы. Тех, кто сопротивлялся, никому не жалко. Речь, понятно, не об отношении к делу властей с их реабилитационной комедией (в свое время на меня произвело глубокое впечатление, как при пересмотре одного из дел расстрелянному 70 лет назад человеку заменили смертную казнь 5 годами лагерей), а именно "общественного мнения". Орет человек перед расстрелом "Да здравствует товарищ Сталин!" или там, как какой-нибудь Радек, просит дать ему самому расстреливать врагов соввласти - а все-таки свою пулю получает. Такого жалко: человек виноват только в том, что без него решили обойтись - жертва, ясное дело, невинная. Или расстреливают человека по доносу завистливого соседа - тоже, понятно, жалко. Но вот если кто против этой (запросто расстреливающей "невинных") власти злоумышлял - то тут уже другой разговор, это - "за дело". Закон-то нарушал? Нарушал! Сказано ведь в статье 58, что покушаться на нее нельзя, чего лез-то? Поделом.
А я вот подумал: может, если б эти миллионы "невинно репрессированных" в свое время вели себя по-другому, то и репрессировать их некому бы было?