«Секрет на миллион» ценой в три копейки
Оригинал взят у vlad_dolohov в «Секрет на миллион» ценой в три копейки
Марии Голубкиной миллион не нужен - конверт сожгла, не открывая - мифическая «тайна» им с мамашей вот уже сорок пять лет приносит дивиденды куда более значительные.
Сорок восемь лет назад беременная Лариса Голубкина вместо того чтобы готовиться стать матерью лихорадочно и целенаправленно меняла мужчин (называются три-четыре имени), пока не остановила свой выбор на Андрее Миронове. Он на ней женился и чужого ребенка удочерил.
Удивительно, но на некоторое время удалось ввести в заблуждение не только общество, актерскую тусовку, но и свекровь - властную и жесткую Марию Владимировну Миронову. Потом журналисты из зарождавшейся тогда желтой прессы стали докапываться до истины, и Лариса кинула им кость - не прямо, намеками, остальное они уже сами раскрутили: будто бы биологическим отцом Маши является Щербинский-Арсеньев Николай Георгиевич - выходец из знатного дворянского рода (его дед был адмиралом Балтийского флота при царе, а дед по матери - вице-губернатором Новороссии). В общем, не просто кость, а кость белая.
Но самое забавное в том, что это чистой воды липы. Щербинский (он жив до сих пор) человек порядочный, честный, во всех отношениях достойный молчал сорок лет, но наконец не выдержал:
«Эту неведомую мне Марию Голубкину я, слава тебе Господи, и отроду не видел! Да и дочерью-то моей она просто ну никак быть не может. Как говорится, ни по законам божеским, ни по законам человеческим!
Все эти бесчисленные «информационные вбросы» в желтые газетенки, этот грязный PR постоянно изумлял и моих друзей, и деловых партнеров. Все это вредило моей деловой репутации и тому серьезному бизнесу, которым я занимаюсь. Разумеется, я предпринял надлежащие юридические меры для того, чтобы доискаться источника всей этой злонамеренной лжи. Признаюсь, поначалу я подумал, что кто-то из коллег Голубкиной, как говорится, хочет нагадить самой Ларисе Ивановне. Но, увы, все оказалось много проще и много хуже - все эти лживые публикации исходили от самой Ларисы Голубкиной. За те десятилетия, в течение которых я, слава тебе Господи, был избавлен от личного общения с Ларисой Ивановной, можно, казалось бы, уже сто раз излечиться даже и от всяческой «любовной заразы». Но вот от патологического внимания семейства Голубкиных к моей скромной персоне избавиться, увы, видимо, так и не удастся!
При этом хочу особо подчеркнуть, что за все те годы, что минули после моего разрыва с Голубкиной, сам я, как меня ни просили, ни разу так и не дал ни единого интервью ни прессе, ни телевидению.
Лично мне всегда безумно претила та актерская шатия-братия, которая строит всю свою «творческую» карьеру на альковных утехах и получает «популярность» благодаря бесстыдной демонстрации собственного грязного исподнего бельишка. Ну, сами посудите - то появляется интервью, где сообщается о том, что меня, будто бы «в одночасье собрав мое барахлишко», якобы перевезли на Патриаршие пруды в квартиру Марии Голубкиной, покинутой экс-жены экс-шоумена Фоменко. И все это, дескать, для того, чтобы я выгуливал их детишек. Или вот издается массовым тиражом бульварная книженция - «Голубкина и Миронов». В этом опусе, со слов самой же Голубкиной, меня, с балаганной развязностью объявляют «красавцем, эрудитом, полиглотом» и голословно зачисляют в «отцы» «маловысокохудожественной» артистки - Марии Голубкиной. Правда, если повнимательнее присмотреться ко всему этому потоку абсолютно алогичного и противоречивого вранья, то невольно возникает мысль, что и сама-то Голубкина толком не ведает, от кого же в самом деле она зачала свое дитя. То есть буквально по русской пословице - «Отец - проходящий молодец».
Признаюсь, несколько раз после появления очередной подобной «псевдосенсации» я созванивался с Голубкиной-старшей. Пытался доходчиво объяснить ей, что подобные нечистоплотные методы сведения старых счетов прежде всего позорят ее саму. Но все это было, что называется, как об стенку горох... Последней каплей стало телевизионное ток-шоу Киры Прошутинской, на которое в качестве героини-сказительницы была приглашена Лариса Голубкина.
Две рыхлые дамы в синтетических париках, ерничая и перехихикиваясь, вели вялотекущую беседу на сексуальные темы. Голубкина, комично потрясая желеобразными подбородками, разоткровенничавшись, поведала городу и миру о своих фрейдистских и эдиповых комплексах, и о том, как «играли ее гормоны», ну и про то, что именно на съемках «Гусарской баллады» Владимир Досталь посватался к ней. Всласть пооткровенничала Голубкина и о многих прочих, мягко говоря, «пикантных подробностях» своей интимной жизни. Если среди зрителей этой эротической «исповеди» случаем оказались бы сторонники ЛГБТ-сообщества, то они с полным одобрением выслушали бы историю про то, как Наталья Фатеева, нежась с Голубкиной в одной постели, по-сестрински передала ей свою сексуальную «эстафетную палочку» - тогдашнего фатеевского любовника Андрея Миронова. Ну, разумеется, в очередной раз Голубкина, правда вскользь, через губу, вновь сообщила и о том, что-де отцом ее дочурки являюсь именно я. Так, вперемешку с проповедью свободного секса и амурными россказнями о Достале, о Фатеевой, о Прокловой etc., о всяческих собственных половых приключениях, равно как и о любовных похождениях Миронова, Голубкина вновь выступила в привычной для нее роли «того самого Мюнхгаузена». А по сему достопочтеннейшей публике была предложена очередная новая байка и обо мне самом. Так, не без изумления, я и узнал, что, оказывается, совсем недавно Голубкина якобы вызывала меня к себе «на дом». По ее словам, для того, чтобы меня снова «опробовать». Но, как оказалось, я, дескать, голубкинский кастинг не прошел. Слушал я всю эту беспардонную ахинею и с изумлением смотрел, как рыхлая пожилая женщина с чудовищно огромными бутафорскими розами на обширных грудях причмокивает губами. Смотрел я на все это и тщетно пытался понять: что же это такое - естественный возрастной тремор или же просто инстинктивная реакция на столь волнующие ее сладостные воспоминания?
Незадолго до этого телевизионного балагана Голубкина нежданно-негаданно стала настырно названивать мне, зазывать в гости. Якобы для того, чтобы, по ее словам, извиниться за все те неприятности, которые она мне доставляла на протяжении стольких лет. Отлично зная про голубкинскую, чисто профессиональную способность к провокациям, я предложил Ларисе Ивановне ограничить ее покаяние именно этой телефонной беседой. Засим и положил трубку…
Бог свидетель - я десятилетиями молчал как партизан. По-джентльменски сносил всю ту чушь и вранье, которое она выплескивала то в печать, то на телевидение. Но теперь просто принужден кое-что наконец-таки прояснить.
Когда я познакомился с Голубкиной, мне было 18 лет, Ларисе на десять лет больше. Да, это была страсть. Мимолетная. Потому что довольно скоро выяснилось, что духовной близости между нами нет. К моему огорчению и недоумению, Лариса как личность оказалась довольно сырой и серой. Однажды мы с ней заехали в гости к одной из моих бабушек, профессору консерватории по классу арфы.
- Господи, и это актриса! Какой-то воинствующий плебс! Ну и вкус же у тебя… - только и сказала мне бабушка после ухода Голубкиной.
Сперва мне было весьма странно то, что Лариса, будучи актрисой, сама абсолютно не интересовалась театром как искусством. За все время нашего знакомства мы вместе так ни разу и не побывали ни в одном из московских театров. А уж о походах в Большой или в консерваторию с ней вообще не могло быть и речи. Музеи и выставки тоже оставляли ее совершенно равнодушной. Другой дикостью тогда показалось мне то, что за все несколько лет нашего знакомства Голубкина фактически так и не прочла ни единой книжки.
В нашем доме была огромная и отлично подобранная родительская библиотека. Многие книги в ней принадлежали еще моим деду и прадеду. А ей все это было абсолютно неинтересно. Тем не менее, она любила рассказывать о том, что якобы скульптор Голубкина - ее родная тетя. Разумеется, я верил. Помню, как-то между прочим спросил:
- А ты в тетушкином музее когда в последний раз была?
- В каком-таком музее?
- Как в каком?! Да в мастерской ее на улице Щукина (так назывался тогда Большой Левшинский переулок)
Тут-то и выяснилось, что о музее она и слыхом не слыхивала. Даже как звали по имени-отчеству саму Анну Семеновну Голубкину, лжеплемянница, оказалось, тоже не ведает. Конечно, это мелочь, просто глупое тщеславие.
По своему тогдашнему абсолютному непониманию я ровным счетом не придавал никакого значения тому, что за Голубкиной, то бишь за «корнетом Азаровым», табуном бегали поклонницы-лесбиянки. Единственным нашим разговором с Голубкиной на лесбийскую тему был мой категорический протест против приглашения ею в дом некой абсолютно бездарной поэтессы-конъюнктурщицы Инны Кашежевой, странной и препротивной мужеподобной гражданки, щеголявшей в мужской шляпе из кожзаменителя и в мужском же обвисшем пиджаке. Эта весьма противная и одиозная личность была тогда известна всем писателям как отъявленная лесбиянка. Недаром же ей была посвящена эпиграмма: «Впечатленье чего-то несвежего производит Инна Кашежева». Поскольку я не рассматривал Ларису как свою потенциальную невесту или супругу, то и на ее прошлое смотрел сквозь пальцы. Три года мы встречались достаточно регулярно.
Лариса всеми способами хотела меня спровоцировать на решительные шаги. В сторону загса. А тут вдруг пришедший к нам в гости и изрядно перебравший Миронов стал просить у меня ее руки. Я тогда снял со стены старинный образ Николая Чудотворца, который сам же Ларисе подарил. Ну и, разумеется, благословил их. В итоге пьяного жениха-Миронова мне же и пришлось довезти до его дома. Как я узнал уже после того, как благополучно расстался с Голубкиной, ее затейливая история с Мироновым длилась долго. В этом кругу эстетов и лицедеев именно так и принято. Первоначально Миронов был любовником Натальи Фатеевой, и Лариса, как ее подруга, рассказывала мне, что Андрей, дескать, дикий жмот и скупердяй: на день рождения Фатеевой подарил ей грошовые чулки. Так бедолага Миронов и двигался короткими перебежками по этому минному полю: от Фатеевой к Голубкиной, от Голубкиной к Егоровой, от Егоровой к Градовой, от Градовой к Голубкиной. Невольно вспомнил слова героини «Гусарской баллады» Шурочки Азаровой: «По-гусарски это слишком...»
Вот я и решил, что мне надо как можно скорее, по-гусарски, «сворачивать бивуак». Разумеется, именно я и был инициатором разрыва. Хотя сейчас можно говорить все что угодно, вдогонку пароходу, который не только ушел, но уже и утонул. Вы же знаете, что женщина, которую попросят убраться, всегда скажет, что ушла сама.
О краткосрочном браке с Владимиром Досталем Лариса Голубкина никогда не рассказывает. А он о ней вообще слышать не хочет. О причинах остается только гадать. Через полгода она прибежала ко мне в слезах и соплях. Уже беременной. Ребенок был якобы от Досталя. По крайней мере, она так говорила.
Через два года ко мне пришла подруга Голубкиной и продемонстрировала дубликат свидетельства о рождении дочери Марии, где в графе «Отец» значился именно я. Так я узнал, что заочно стал «счастливым отцом». Разумеется, я тут же связался с Голубкиной и категорически заявил ей: «Либо мы с помощью правоохранительных органов разрешим этот вопрос, либо ты как угодно избавляешь меня от своего подкидыша». Тут я в первый раз увидал, что Лариса жутко струсила. На следующий же день на Петровке у ее знакомого нотариуса мое отцовство было официально отменено.
Лариса уже потом объяснила мне, что эта фальсификация нужна была ей для получения квартиры большей площади. Не знаю, почему она не хотела записать ребенка на Досталя. Видимо, у него были веские основания думать, кто-то ему «помог». Иначе отчего он выгнал Голубкину из своего дома? Так, Маша Голубкина юридически уже не являлась моей дочерью, и Миронов смог ее удочерить на законных основаниях.
Имя «Мария» Голубкина дала дочери с дальним прицелом. Это было сделано специально, чтобы, так сказать, авансом задобрить мать Миронова - Марию Владимировну. К тому же Голубкина всегда восхищалась бриллиантами Марии Владимировны. Ну и, понятное дело, надеялась, что и ей кое-что из этих драгоценностей перепадет. Да и самому Андрею это позволяло внушить мысль, что именно он отец и второй Маши. Не знаю, поверил ли Миронов этой версии. Но вот касательно наличия у него двух дочек-Машенек он всегда говорил: «Это просто какой-то Гоголь. Даже скорее гоголь-моголь».
Но вот, умер человек, которого даже сама Маша Голубкина во всевозможных интервью упорно называла «своим биологическим отцом», и семейство Голубкиных занялось спешными поисками очередного кандидата в отцы Марии. Я вновь потребовал от Ларисы объяснений таких беспардонных проделок. Однако она, как всегда, стала уверять меня в том, что это газетные утки вылетели из гнезд, которые для этих милых пташек, в целях создания шумной рекламы свой книги, слепила Татьяна Егорова, написавшая скандальные мемуары «Миронов и я».
Я тогда плюнул на все это и уехал в долгосрочную командировку в Ирак. Думал, лживая сплетня заглохнет сама собой. Но и через год, и через другой вся эта история с чехардою трех отцов Марии Голубкиной продолжалась.
Впрочем, видать, в роду Голубкиных это семейственное. Сама Лариса на исповеди у Прошутинской рассказывала, что ее отец, служивший в оккупированной Германии, прижил от немки дочку - единокровную сестру Ларисы Ивановны. Ну, никак не могут Голубкины разобраться, с кем гуляли и от кого детишек нажили. Мои друзья часто шутят: «Ну как же тебе повезло с этой Голубкиной! Под такую бабу попасть, это хуже чем под электричку. А тебе хоть бы что! Ты и жив, и здоров!» Хотя, конечно, если уж говорить по- честному, то в нашем случае из всех троих «отцов-кандидатов», умней и дальновидней всех оказался Володя Досталь, который вовремя выпроводил Ларису Ивановну и из своего дома, и из своей жизни.. Я же все отделывался от нее и так и сяк. Ну а Андрей Миронов вовсе был… Надеюсь, что, может быть, хоть теперь мадам Голубкина наконец-то оставит меня в покое».
И шо?
У нас в Расеи мы все отцы нашым расейским детям, а нашы женьтшыны - ихные матерЯ.
Какие промблемы?
Марии Голубкиной миллион не нужен - конверт сожгла, не открывая - мифическая «тайна» им с мамашей вот уже сорок пять лет приносит дивиденды куда более значительные.
Сорок восемь лет назад беременная Лариса Голубкина вместо того чтобы готовиться стать матерью лихорадочно и целенаправленно меняла мужчин (называются три-четыре имени), пока не остановила свой выбор на Андрее Миронове. Он на ней женился и чужого ребенка удочерил.
Удивительно, но на некоторое время удалось ввести в заблуждение не только общество, актерскую тусовку, но и свекровь - властную и жесткую Марию Владимировну Миронову. Потом журналисты из зарождавшейся тогда желтой прессы стали докапываться до истины, и Лариса кинула им кость - не прямо, намеками, остальное они уже сами раскрутили: будто бы биологическим отцом Маши является Щербинский-Арсеньев Николай Георгиевич - выходец из знатного дворянского рода (его дед был адмиралом Балтийского флота при царе, а дед по матери - вице-губернатором Новороссии). В общем, не просто кость, а кость белая.
Но самое забавное в том, что это чистой воды липы. Щербинский (он жив до сих пор) человек порядочный, честный, во всех отношениях достойный молчал сорок лет, но наконец не выдержал:
«Эту неведомую мне Марию Голубкину я, слава тебе Господи, и отроду не видел! Да и дочерью-то моей она просто ну никак быть не может. Как говорится, ни по законам божеским, ни по законам человеческим!
Все эти бесчисленные «информационные вбросы» в желтые газетенки, этот грязный PR постоянно изумлял и моих друзей, и деловых партнеров. Все это вредило моей деловой репутации и тому серьезному бизнесу, которым я занимаюсь. Разумеется, я предпринял надлежащие юридические меры для того, чтобы доискаться источника всей этой злонамеренной лжи. Признаюсь, поначалу я подумал, что кто-то из коллег Голубкиной, как говорится, хочет нагадить самой Ларисе Ивановне. Но, увы, все оказалось много проще и много хуже - все эти лживые публикации исходили от самой Ларисы Голубкиной. За те десятилетия, в течение которых я, слава тебе Господи, был избавлен от личного общения с Ларисой Ивановной, можно, казалось бы, уже сто раз излечиться даже и от всяческой «любовной заразы». Но вот от патологического внимания семейства Голубкиных к моей скромной персоне избавиться, увы, видимо, так и не удастся!
При этом хочу особо подчеркнуть, что за все те годы, что минули после моего разрыва с Голубкиной, сам я, как меня ни просили, ни разу так и не дал ни единого интервью ни прессе, ни телевидению.
Лично мне всегда безумно претила та актерская шатия-братия, которая строит всю свою «творческую» карьеру на альковных утехах и получает «популярность» благодаря бесстыдной демонстрации собственного грязного исподнего бельишка. Ну, сами посудите - то появляется интервью, где сообщается о том, что меня, будто бы «в одночасье собрав мое барахлишко», якобы перевезли на Патриаршие пруды в квартиру Марии Голубкиной, покинутой экс-жены экс-шоумена Фоменко. И все это, дескать, для того, чтобы я выгуливал их детишек. Или вот издается массовым тиражом бульварная книженция - «Голубкина и Миронов». В этом опусе, со слов самой же Голубкиной, меня, с балаганной развязностью объявляют «красавцем, эрудитом, полиглотом» и голословно зачисляют в «отцы» «маловысокохудожественной» артистки - Марии Голубкиной. Правда, если повнимательнее присмотреться ко всему этому потоку абсолютно алогичного и противоречивого вранья, то невольно возникает мысль, что и сама-то Голубкина толком не ведает, от кого же в самом деле она зачала свое дитя. То есть буквально по русской пословице - «Отец - проходящий молодец».
Признаюсь, несколько раз после появления очередной подобной «псевдосенсации» я созванивался с Голубкиной-старшей. Пытался доходчиво объяснить ей, что подобные нечистоплотные методы сведения старых счетов прежде всего позорят ее саму. Но все это было, что называется, как об стенку горох... Последней каплей стало телевизионное ток-шоу Киры Прошутинской, на которое в качестве героини-сказительницы была приглашена Лариса Голубкина.
Две рыхлые дамы в синтетических париках, ерничая и перехихикиваясь, вели вялотекущую беседу на сексуальные темы. Голубкина, комично потрясая желеобразными подбородками, разоткровенничавшись, поведала городу и миру о своих фрейдистских и эдиповых комплексах, и о том, как «играли ее гормоны», ну и про то, что именно на съемках «Гусарской баллады» Владимир Досталь посватался к ней. Всласть пооткровенничала Голубкина и о многих прочих, мягко говоря, «пикантных подробностях» своей интимной жизни. Если среди зрителей этой эротической «исповеди» случаем оказались бы сторонники ЛГБТ-сообщества, то они с полным одобрением выслушали бы историю про то, как Наталья Фатеева, нежась с Голубкиной в одной постели, по-сестрински передала ей свою сексуальную «эстафетную палочку» - тогдашнего фатеевского любовника Андрея Миронова. Ну, разумеется, в очередной раз Голубкина, правда вскользь, через губу, вновь сообщила и о том, что-де отцом ее дочурки являюсь именно я. Так, вперемешку с проповедью свободного секса и амурными россказнями о Достале, о Фатеевой, о Прокловой etc., о всяческих собственных половых приключениях, равно как и о любовных похождениях Миронова, Голубкина вновь выступила в привычной для нее роли «того самого Мюнхгаузена». А по сему достопочтеннейшей публике была предложена очередная новая байка и обо мне самом. Так, не без изумления, я и узнал, что, оказывается, совсем недавно Голубкина якобы вызывала меня к себе «на дом». По ее словам, для того, чтобы меня снова «опробовать». Но, как оказалось, я, дескать, голубкинский кастинг не прошел. Слушал я всю эту беспардонную ахинею и с изумлением смотрел, как рыхлая пожилая женщина с чудовищно огромными бутафорскими розами на обширных грудях причмокивает губами. Смотрел я на все это и тщетно пытался понять: что же это такое - естественный возрастной тремор или же просто инстинктивная реакция на столь волнующие ее сладостные воспоминания?
Незадолго до этого телевизионного балагана Голубкина нежданно-негаданно стала настырно названивать мне, зазывать в гости. Якобы для того, чтобы, по ее словам, извиниться за все те неприятности, которые она мне доставляла на протяжении стольких лет. Отлично зная про голубкинскую, чисто профессиональную способность к провокациям, я предложил Ларисе Ивановне ограничить ее покаяние именно этой телефонной беседой. Засим и положил трубку…
Бог свидетель - я десятилетиями молчал как партизан. По-джентльменски сносил всю ту чушь и вранье, которое она выплескивала то в печать, то на телевидение. Но теперь просто принужден кое-что наконец-таки прояснить.
Когда я познакомился с Голубкиной, мне было 18 лет, Ларисе на десять лет больше. Да, это была страсть. Мимолетная. Потому что довольно скоро выяснилось, что духовной близости между нами нет. К моему огорчению и недоумению, Лариса как личность оказалась довольно сырой и серой. Однажды мы с ней заехали в гости к одной из моих бабушек, профессору консерватории по классу арфы.
- Господи, и это актриса! Какой-то воинствующий плебс! Ну и вкус же у тебя… - только и сказала мне бабушка после ухода Голубкиной.
Сперва мне было весьма странно то, что Лариса, будучи актрисой, сама абсолютно не интересовалась театром как искусством. За все время нашего знакомства мы вместе так ни разу и не побывали ни в одном из московских театров. А уж о походах в Большой или в консерваторию с ней вообще не могло быть и речи. Музеи и выставки тоже оставляли ее совершенно равнодушной. Другой дикостью тогда показалось мне то, что за все несколько лет нашего знакомства Голубкина фактически так и не прочла ни единой книжки.
В нашем доме была огромная и отлично подобранная родительская библиотека. Многие книги в ней принадлежали еще моим деду и прадеду. А ей все это было абсолютно неинтересно. Тем не менее, она любила рассказывать о том, что якобы скульптор Голубкина - ее родная тетя. Разумеется, я верил. Помню, как-то между прочим спросил:
- А ты в тетушкином музее когда в последний раз была?
- В каком-таком музее?
- Как в каком?! Да в мастерской ее на улице Щукина (так назывался тогда Большой Левшинский переулок)
Тут-то и выяснилось, что о музее она и слыхом не слыхивала. Даже как звали по имени-отчеству саму Анну Семеновну Голубкину, лжеплемянница, оказалось, тоже не ведает. Конечно, это мелочь, просто глупое тщеславие.
По своему тогдашнему абсолютному непониманию я ровным счетом не придавал никакого значения тому, что за Голубкиной, то бишь за «корнетом Азаровым», табуном бегали поклонницы-лесбиянки. Единственным нашим разговором с Голубкиной на лесбийскую тему был мой категорический протест против приглашения ею в дом некой абсолютно бездарной поэтессы-конъюнктурщицы Инны Кашежевой, странной и препротивной мужеподобной гражданки, щеголявшей в мужской шляпе из кожзаменителя и в мужском же обвисшем пиджаке. Эта весьма противная и одиозная личность была тогда известна всем писателям как отъявленная лесбиянка. Недаром же ей была посвящена эпиграмма: «Впечатленье чего-то несвежего производит Инна Кашежева». Поскольку я не рассматривал Ларису как свою потенциальную невесту или супругу, то и на ее прошлое смотрел сквозь пальцы. Три года мы встречались достаточно регулярно.
Лариса всеми способами хотела меня спровоцировать на решительные шаги. В сторону загса. А тут вдруг пришедший к нам в гости и изрядно перебравший Миронов стал просить у меня ее руки. Я тогда снял со стены старинный образ Николая Чудотворца, который сам же Ларисе подарил. Ну и, разумеется, благословил их. В итоге пьяного жениха-Миронова мне же и пришлось довезти до его дома. Как я узнал уже после того, как благополучно расстался с Голубкиной, ее затейливая история с Мироновым длилась долго. В этом кругу эстетов и лицедеев именно так и принято. Первоначально Миронов был любовником Натальи Фатеевой, и Лариса, как ее подруга, рассказывала мне, что Андрей, дескать, дикий жмот и скупердяй: на день рождения Фатеевой подарил ей грошовые чулки. Так бедолага Миронов и двигался короткими перебежками по этому минному полю: от Фатеевой к Голубкиной, от Голубкиной к Егоровой, от Егоровой к Градовой, от Градовой к Голубкиной. Невольно вспомнил слова героини «Гусарской баллады» Шурочки Азаровой: «По-гусарски это слишком...»
Вот я и решил, что мне надо как можно скорее, по-гусарски, «сворачивать бивуак». Разумеется, именно я и был инициатором разрыва. Хотя сейчас можно говорить все что угодно, вдогонку пароходу, который не только ушел, но уже и утонул. Вы же знаете, что женщина, которую попросят убраться, всегда скажет, что ушла сама.
О краткосрочном браке с Владимиром Досталем Лариса Голубкина никогда не рассказывает. А он о ней вообще слышать не хочет. О причинах остается только гадать. Через полгода она прибежала ко мне в слезах и соплях. Уже беременной. Ребенок был якобы от Досталя. По крайней мере, она так говорила.
Через два года ко мне пришла подруга Голубкиной и продемонстрировала дубликат свидетельства о рождении дочери Марии, где в графе «Отец» значился именно я. Так я узнал, что заочно стал «счастливым отцом». Разумеется, я тут же связался с Голубкиной и категорически заявил ей: «Либо мы с помощью правоохранительных органов разрешим этот вопрос, либо ты как угодно избавляешь меня от своего подкидыша». Тут я в первый раз увидал, что Лариса жутко струсила. На следующий же день на Петровке у ее знакомого нотариуса мое отцовство было официально отменено.
Лариса уже потом объяснила мне, что эта фальсификация нужна была ей для получения квартиры большей площади. Не знаю, почему она не хотела записать ребенка на Досталя. Видимо, у него были веские основания думать, кто-то ему «помог». Иначе отчего он выгнал Голубкину из своего дома? Так, Маша Голубкина юридически уже не являлась моей дочерью, и Миронов смог ее удочерить на законных основаниях.
Имя «Мария» Голубкина дала дочери с дальним прицелом. Это было сделано специально, чтобы, так сказать, авансом задобрить мать Миронова - Марию Владимировну. К тому же Голубкина всегда восхищалась бриллиантами Марии Владимировны. Ну и, понятное дело, надеялась, что и ей кое-что из этих драгоценностей перепадет. Да и самому Андрею это позволяло внушить мысль, что именно он отец и второй Маши. Не знаю, поверил ли Миронов этой версии. Но вот касательно наличия у него двух дочек-Машенек он всегда говорил: «Это просто какой-то Гоголь. Даже скорее гоголь-моголь».
Но вот, умер человек, которого даже сама Маша Голубкина во всевозможных интервью упорно называла «своим биологическим отцом», и семейство Голубкиных занялось спешными поисками очередного кандидата в отцы Марии. Я вновь потребовал от Ларисы объяснений таких беспардонных проделок. Однако она, как всегда, стала уверять меня в том, что это газетные утки вылетели из гнезд, которые для этих милых пташек, в целях создания шумной рекламы свой книги, слепила Татьяна Егорова, написавшая скандальные мемуары «Миронов и я».
Я тогда плюнул на все это и уехал в долгосрочную командировку в Ирак. Думал, лживая сплетня заглохнет сама собой. Но и через год, и через другой вся эта история с чехардою трех отцов Марии Голубкиной продолжалась.
Впрочем, видать, в роду Голубкиных это семейственное. Сама Лариса на исповеди у Прошутинской рассказывала, что ее отец, служивший в оккупированной Германии, прижил от немки дочку - единокровную сестру Ларисы Ивановны. Ну, никак не могут Голубкины разобраться, с кем гуляли и от кого детишек нажили. Мои друзья часто шутят: «Ну как же тебе повезло с этой Голубкиной! Под такую бабу попасть, это хуже чем под электричку. А тебе хоть бы что! Ты и жив, и здоров!» Хотя, конечно, если уж говорить по- честному, то в нашем случае из всех троих «отцов-кандидатов», умней и дальновидней всех оказался Володя Досталь, который вовремя выпроводил Ларису Ивановну и из своего дома, и из своей жизни.. Я же все отделывался от нее и так и сяк. Ну а Андрей Миронов вовсе был… Надеюсь, что, может быть, хоть теперь мадам Голубкина наконец-то оставит меня в покое».
И шо?
У нас в Расеи мы все отцы нашым расейским детям, а нашы женьтшыны - ихные матерЯ.
Какие промблемы?