Мария Солодилова: Детские вопросы философии (Заметки многодетки)
Этот вопрос, если даже вслух не произносится, - почти неизменно читается во взгляде: ненормальные, зачем вам столько детей? Почти для всех окружающих мы - ненормальные. И взгляд на мир у нас тоже - ненормальный.
Почти все дамочки, сидящие в очереди в консультацию, а также лежащие «на сохранении», свято уверены, что без гормональных таблеток «будешь рожать каждый год». В ответ я обычно называю годы рождения детей:
двухтысячный и все нечётные - 2003, 2005, 2007, 2009, 2011, 2013, 2015. Первородки недоумевают. Тогда я предлагаю напрячь память и проанализировать годы рождения в семьях бабушек-дедушек. Получается - тоже через два, редко - три года!
В конце 19 века в дворянских семьях было принято кормить детей грудью всего 9 месяцев, в результате - разница между родами составляла лишь полтора года; в крестьянских же семьях - читайте «Анну Каренину» - три поста или даже шесть постов, то есть… То есть дети-погодки - чисто советское «изобретение»: отнимаем новорождённых у матерей на 3−5 дней (недоумевающий организм срочно готовит «безутешной матери» следующую беременность), в ясли с двухмесячного возраста - ну, и чтоб было чем заняться - практикуем аборты…
Впрочем, едва ли не в каждой второй социологической или научно-популярной книжке проводится мысль, что раньше рожали каждый год, а половина детей умирала - так, например, считает журналист, автор многочисленных книжек - «Верхом на бомбе», «История «отмороженных», «Расцвет и гибель допотопной цивилизации» Александр Никонов. В одном из пособий по истории для поступающих в ВУЗы издательства «Высшая школа» всерьёз утверждалось, что у крестьянок летом, от тяжёлой работы, пропадало молоко. Мафусаил писал - не иначе, всё видел лично.
Только в тридцатые годы прошлого века началась эра массового строительства роддомов, и за роды в роддоме женщинам сперва доплачивали. Крестьянки же рожали дома вплоть до шестидесятых. Ну, и мы, как ненормальные, рожаем дома. Мой отец родился дома - был последним, десятым, сорок первый год. Мать - в роддоме, но вот её родители - вне больничных стен! Подружка матери - в канаве - поезд немцы бомбили…
Кстати, зачем женщин загоняли в роддома такими «пряниками», как доплата? О детской и материнской смертности беспокоились? Ну да, не без того. Да, забота о здоровье: в голодные послевоенные деревни два-три часа по бездорожью старательно везли вакцины!
В военное время не до вакцинации и не до статистики, приходилось расхлёбывать последствия поголовного прививочного охвата 20-х-30-х годов:
«И они заметили раз, что на руке у него нет следов от прививки оспы. У всех, кого они знали, были такие метки. А то и глубокие отметины - особенно у толстых женщин.
Спросили невзначай. Он ответил:
- Только у нас это завелось: руки людям портить. Некрасиво же. В Европе так не принято. И понимаешь, - он помолчал, - в войну немало разведчиков наших на такой ерунде сгорело. Пришлось у нас срочно в разведку прибалтов набирать. У них с такими прививками было как на Западе" (рассказ «Глаза» в кн: Альберт Иванов «Старая немецкая сказка или игра в войну» АСТ, Астрель, 2007, с.186−187)
В нашем детсаду ясельные группы располагаются на первом этаже, тогда как старшие - на втором и третьем. Трогательная забота, правда? Вот я в зимней одежде хватаю под мышку «полторасика», отказывающегося ходить по ступенькам и до шестого месяца беременности таскаю его на второй этаж: «одевайся и смотри, чтоб не удрал», затем бегу на третий - там пятое чадушко. Да, от этого можно и вспотеть, к явному неудовольствию консультации… Как и от погрузки продуктовых коробок социального набора - четыре штуки (по 6 кг) укладываю в коляску и ввожу по колясочному съезду вверх, две распределяю на двоих-троих старших… Ну, 24 кг на девятом месяце. Возможно, поэтому в шестых и седьмых родах дети получились четырёхкилограммовыми - знаете, что тяжёлая работа и голодание приводят к рождению младенцев от 3.5 до 5 кг - писали в специальном акушерском журнале, цитируя воспоминания акушерки Освенцима. А консультация «заботится» - предлагает сделать кардиограмму или красной ручкой пишет в обменке - «роды в спецроддоме»!
О чём говорят «нормальные» родители на детских площадках? Да вот о том самом - в каком роддоме рожали? Какие прививки делаете? В какой детсад записались и чем он так хорош? Когда же вдруг узнают, сколько у меня детей - задают сакраментальные три вопроса. Первый - с деланым безразличием: «Ну что, на последнем остановитесь или как?» Вопрошающему будто грозит смерть от рук одного из моих чад… Макбету была предсказана смерть от того, кто «не женщиной рождён» - всего лишь посредством обычной сегодня операции кесарева сечения…
Не бойтесь, макбеты - я всех рожала сама. Второй - с нарастающей тревогой и удивлением: «Так вы что, совсем не предохраняетесь?» Иногда с нотками настоящего ужаса. «Время кончится, когда остановится преемство рождаемых», - сказал один мудрец. Терзающие многодетных дурацкими вопросами изначально считают иначе. Современная добродетель - «планирование», но я же знаю, что родовая травма и бывает у тщательно запланированных детей после внеплановых абортов.
Я, входя в детскую поликлинику, женскую консультацию или больницу, прекрасно осознаю, что у меня и у медицины - разные цели, а жалеющее меня большинство не способно осознать даже этого. А если задуматься о масштабах того, во что от имени государства играют образование и медицина?
Римляне, наследники великой греческой культуры, погибали именно так - удивлялись существованию четвёртого ребёнка (Светоний, «Жизнь 12 цезарей»), любили раздачу денег по случаю проезда императора - как, впрочем, потом и византийцы. Видно, теперь черёд и третьего Рима…
Посмотрела со старшими выпуск передачи «Галилео», где рассказывалось о жизни северных народов - и вскоре побежала на собрание, где «умные» воспитатели, специально для «глупых» родителей собрались рассказать о подготовке детей к школе и обучении чтению-письму. «Миелинизация нервных волокон оканчивается к семи годам, как установила наука нейропсихология, так что ранее этого возраста ребёнок не готов к обозначению абстракции буквами и цифрами…».
«А где была наука нейропсихология в 1984 году, когда я, шестилетняя, в больнице за неделю выучилась читать? А Ваньша, который начал читать в пять с половиной и писать мне послания печатными буквами? А Наталька: «Ваша девочка - просто Софья Ковалевская, такие примеры решает!» А Танюшка-дошкольница - «Мама, до шести я знаю - Ваня, Анюта, Наталька, я, Катюшка и Илюшка, а дальше как?» - «Ну, это - частный случай»… Вот видите - опять ненормальные: такую теорию порушили и целую науку опровергли! Впрочем, северное семейство, где четырёх-пятилетняя девчонка вышивает бисером, тоже не знает «науки нейропсихологии» - мелкую моторику развивают, когда наука не велит! Человек культуры просто умнее «цивилизанца», знает: ребёнок - это будущий помощник и полноценный человек. «Цивилизанец» заглатывает модную теорию и свято ей следует, отправив ум, опыт, историческую память на чердак сознания.
Как удивляются, когда узнают, что второе высшее я собралась получать в самом начале незнаемой пятой беременности, а бросила после шестых родов! Одна знакомая многодетка, практикующая гомеопатию, собирается осваивать CEASE-терапию, направленную на лечение заболеваний аутистического спектра, а другая, практикующая «подпольные» домашние роды, официальные акушерские курсы окончила, получила два дополнительных образования - гомеопатию и остеопатию. Вплоть до рождения третьего ребёнка жили в городской квартире с родителями, пока те не выставили на дачу! Без света. Без воды и канализации. Муж акушерки - композитор, умел копать и не копать. Сейчас у них большой дом со всеми удобствами, а двое старших - уже взрослые. «Замершую беременность» квартирной очереди «излечили», расселив из аварийного дома не только многодетных, но и прочих очередников. «Нормальные» и не узнают себя в этом портрете. А «ненормальные» - подумать только - выкрутились!
Как-то это не вяжется со стереотипом многодетки, чей интеллект замер на уровне приучения к горшку и посещения родительских собраний, да и безрадужно смотрится «самореализация» в виде секретарской или бухгалтерской работы…
После безвременно загнувшегося второго высшего я корректурю потихоньку образовательные материалы, а ещё - ищу единомышленников. Находится достаточно творческих людей, не «обременённых» детьми, но обогащённых ими. Например, Георгий Гачев(1929−2008) - философ, «соавтор» двух дочерей. Он считает, что «…если в Европе действует Эдипов комплекс: Сын убивает Отца и женится на Матери (отсюда новое в чести, мода, прогресс, «новелла»); если в России и Азии - «Рустамов комплекс» - Отец убивает Сына (…), то в США это - «Орестов комплекс"= матереубийство, причём её убивают дважды (…))
Пришли бы ему такие мысли, если бы не отцовство? Его наследие активно пропагандируют вдова и дочери. А из современников - Михаил Эпштейн, одногодок моей матери, эмигрировавший из Союза сперва в США, а затем - в Великобританию, но не теряющий связи с русскими культурным пространством.
«Лучшее, что я читал когда-либо о любви - трактат Владимира Соловьёва «Смысл любви». И вот перечитываю его - и не нахожу в себе того восторженного согласия, с которым читал его года четыре назад, когда родительство было ещё далеко впереди, а супружество только начиналось«(с. 82, Михаил Эпштейн «Отцовство», роман-дневник, М, Никея, 2014)
«Мне кажется, что отношения отца с дочерью как-то особо значимы и лелеемы в еврейской семье, тогда как в центре античной и христианской культуры стоят скорее отношения матери и сына» - пишет он, отец четверых детей, (с.127), несколькими страницами ниже. А в книге «Соло аморе» опровергает некоторые положения Фрейда и такую римскую премудрость: «всякая тварь грустна после соития».
Отцовство, в том числе и многодетность, не только не мешают мысли, но и направляют её по не избитым колеям. Материнство, а затем вдовство, эмиграция, голод - вот спутники творчества русской художницы Зинаиды Серебряковой, широко известной по своим автопортретам, хотя основные работы до сих пор находится за рубежом.
У бездетных вряд ли будет повод подумать об очередной реинкарнации немецкого романтизма, нам же, в силу определённого образа жизни, приходится. Старший сын «торчал» от «Раммштайна» - обратись к первоисточнику - хоть бы Гёте почитал, что ли! Как и следовало ожидать, прочитав «Фауста», в полном восторге советовал его «ВКонтакте», как и «Горе от ума», в которое тоже долго тыкали носом…
Хорошо, что в школах вспомнили про сочинение, потому что сочинение невозможно без мысли. Можно бы порассуждать, например, о том, что такое идеология, если даже Некрасов, в своём знаменитом хрестоматийном «есть женщины в русских селеньях» пишет о том, что «идёт эта баба к обедне, со всею семьёй впереди. Сидит, как на стуле, двухлетний ребёнок у ней на груди»! Обострённый поэтический слух у меня проявился рано: будучи девятиклассницей, я говорила учительнице, что на грудь ребёнка никто не посадит, скорее на плечи.
Литература для меня - не что-то постороннее, но - истинное, несущее правду жизни, поэтому не выношу фальши. Но даже в классике регулярно на неё натыкаюсь. Вот Куприн, рассказ «Чудесный доктор» - о том, как врач спас обедневшую семью от болезней и голодной смерти: устроил учёбу одного из детей, вылечил другого… Только вот про младенца, у матери которого «пропало молоко» - забыл писатель.
Писательница чеховской поры Лидия Авилова, с очерком «В дороге» - о крестьянах, отправляющихся на заработки из голодных деревень, в том числе о крестьянке, оставившей дома двоих старших детей и везущей грудного младенца, что почему-то переживает о старших, почти безразлично относясь к умирающему «грудничку».
Героини народных песен отлично знают, что всего роднее - меньшой, младшенький. Судя по методичкам, читанным мной в корректуре, ни о чём из вышеперечисленного в сочинении сказать не удастся. Видно, что их составляли если не первородки, то тщательно запланированные своими родителями чиновники, живущие очень правильной жизнью - никаких новых путей не открывшие.
Привычная, западная логика говорит, что второй, пятый, седьмой ребёнок - это одно и то же, это скучно: горшки, тазики, уроки…
А я вот до второго ребёнка не знала, что «стремительные» трёхчасовые роды давно описаны в третьей (неканонической) книге Ездры как абсолютно нормальные: «Разве за 2−3 часа до родов не начинаются схватки?» - это, знаете ли, про Апокалипсис, которым «беременна» планета… До рождения четвёртого я и не подозревала, какими бывают проявления родовой травмы… Творческим личностям, увлечённым медитацией, самореализацией и прочими высокодуховными занятиями, наверно, было бы небезынтересно узнать, что сосудистые сгустки, указывающие на родовую травму, зачастую проявляются не только на затылке, но и на лбу - прямо как третий глаз. Но из-за «сбоя контрацепции» не будут же «ломать свою жизнь»…
Для атеистов, в том числе, для «любящих родственников» мы по-прежнему «ненормальные». Во-первых, запрещаем детям без спросу включать телевизор. Во-вторых, зачем-то приучаем их креститься перед едой, (сию непонятную привычку «любящие родственники» успешно побороли), читаем на ночь книги - от «Нарнии» до «Робинзона Крузо», старшего можем наказать лишением Интернета.
Ну, «добренькие» дедушки-бабушки и телевизор заботливо включат, чтобы внуки слегка поорали от ночных кошмаров, и Тырнет, чтобы старшенький полазил по сайтам самоубийц да на страничку добавил мата, а заодно ноготочки постригут, колготки заштопают, брючки погладят… Это ж не родители - «рожальный агрегат»! Вот если у мамы двое деточек - ах, надо помочь, а если больше - сама виновата! В четвёртой беременности, с бронхитом, води старшего на лечебную гимнастику, цепляя с собой и остальных, а то у любящего дедушки - ах! - насморк, и потом, пенсионер на «заслуженном отдыхе», не может же он каждый день таскаться в детскую поликлинику…
Дети - это наши щупальца в мир, восемь горошин, полная октава в календаре как раз между нашими с мужем зимними днями рождений, и когда-нибудь они раскатятся по своим дорожкам, изменяя и расширяя пространство для себя, нас, общества, ведь многодетство - это всегда удивление.
via
На тему о детях я лучше промолчу, а то посОдють!