История одного назначения
После показа «Истории одного назначения» на Кинотавре я так и не нашел умных слов, чтобы выразить мнение о фильме - всё было настолько понятно и настолько попало в сердце, что говорить что-то казалось совершенно излишне. Понадобилось пересмотреть еще раз накануне старта проката, и переварить ещё несколько дней, чтобы сформулировать.
В связи с «Историей одного назначения» приходят в голову почему-то большие полотна с библейскими названиями - российский «Левиафан» и голливудский «Ной». «Левиафан» - в связи с содержанием: система против человека. «Ной» - в связи с методом: взять несколько страничек текста и развернуть в полномасштабную, очень достоверную и правдивую психологическую драму, сохранив всех персонажей и все детали.
Это фильм не о Толстом. Наверное, как «фильм о Толстом» он продается лучше, это и понятно, но все же это фильм не о Толстом (хотя Толстой в исполнении Евгения Харитонова здесь феноменальный, о нём дальше). Это фильм о поручике Грише Колокольцеве - сыне важного генерала, младшем брате некого блестящего офицера, который в 1866 году, желая доказать отцу, что заслуживает уважения и может достойно нести военную службу, отправляется из столичной гвардии в расквартированную в Тульской губернии роту. Он полон радужных мыслей и передовых идей, у него есть томик Платона и бюст Вольтера (в наши дни это был бы, вероятно, постер «Бойцовского клуба»). По дороге в часть он знакомится с 38-летним графом Толстым, у которого горят глаза - он планирует разводить у себя в имении редких свиней японской породы и полон любви к русскому народу: организовал, например, школу для сельских детей и, выступая мировым судьей, защищал крестьян (после чего, со слов Софьи Андреевны, соседи не хотят его знать). Прапорщик Стасюлевич иронизирует над идеалами Гриши Колокольцева: «К русскому человеку только отнесись по-хорошему - сам рад не будешь». И верно: в имении человек, назначенный ухаживать за свиньями, намеренно уморил тех голодом, а в части фельдфебель-вор и ротный командир-кляузник подвели под трибунал несчастного писаря.
Самый русский жанр - трагикомедия (причём, весьма жёстко реализованная: начинается больше, как комедия, заканчивается, конечно, чистой трагедией). Есть самый классический русский персонаж - маленький человек (писарь Шабунин). Есть самый большой, всемирно значимый русский писатель - Лев Николаевич Толстой. Обманчиво-классическая, лента почти вся снята ручной камерой. Обманчиво-современная история в основе - описана у Толстого, у его секретаря Н.Гусева, и у соавтора сценария Павла Басинского. Самые шокирующие и вызывающие детали - все оттуда, из письма к П. И. Бирюкову «Воспоминания о суде над солдатом». Да и мелкие детали тоже. Но как же всё это мастерски включено в сценарий, как же восхитительно расставлено, как сильно переплетно с биографией Л.Н. и историческими фактами! Получился целый кинороман с очень, на первый взгляд, непростой взаимосвязью конфликтов и мотиваций - но очень прочной и совершенно неразрешимой. Ну невозможно себе представить, чтобы такой персонаж, как Гриша Колокольцев, в такой ситуации и направляемый такими людьми с такой аргументацией повел себя иначе. Невозможно представить себе и чтобы все остальные эти люди повели себя иначе. Они так себя и ведут, такие решения и принимают. В сцене знакомства Гриша говорит Толстому: «А ваши военные рассказы! Я хотел быть в них буквально всеми!» - вот можно легко представить себя на позиции буквально всех в этом фильме, и понимаешь, что это всё абсолютная правда. Так всё и было, и есть, и будет. Бюрократические препятствия, идеологические обвинения, аппаратная логика, завышенная оценка человеческих качеств, сколь прагматичные, столь же и антигуманные поступки - и в результате прекрасный материал для великой литературы и великого, настоящего большого русского кино.
Принято называть «энциклопедией русской жизни» «Евгения Онегина», но я всегда считал такой энциклопедией «Собачье сердце» Булгакова и фильм по нему, конечно. А теперь в этот список энциклопедий можно смело добавить и «Историю одного назначения». Год богат на instant classic, вот «История одного назначения» - ярчайший пример.
В связи с «Историей одного назначения» приходят в голову почему-то большие полотна с библейскими названиями - российский «Левиафан» и голливудский «Ной». «Левиафан» - в связи с содержанием: система против человека. «Ной» - в связи с методом: взять несколько страничек текста и развернуть в полномасштабную, очень достоверную и правдивую психологическую драму, сохранив всех персонажей и все детали.
Это фильм не о Толстом. Наверное, как «фильм о Толстом» он продается лучше, это и понятно, но все же это фильм не о Толстом (хотя Толстой в исполнении Евгения Харитонова здесь феноменальный, о нём дальше). Это фильм о поручике Грише Колокольцеве - сыне важного генерала, младшем брате некого блестящего офицера, который в 1866 году, желая доказать отцу, что заслуживает уважения и может достойно нести военную службу, отправляется из столичной гвардии в расквартированную в Тульской губернии роту. Он полон радужных мыслей и передовых идей, у него есть томик Платона и бюст Вольтера (в наши дни это был бы, вероятно, постер «Бойцовского клуба»). По дороге в часть он знакомится с 38-летним графом Толстым, у которого горят глаза - он планирует разводить у себя в имении редких свиней японской породы и полон любви к русскому народу: организовал, например, школу для сельских детей и, выступая мировым судьей, защищал крестьян (после чего, со слов Софьи Андреевны, соседи не хотят его знать). Прапорщик Стасюлевич иронизирует над идеалами Гриши Колокольцева: «К русскому человеку только отнесись по-хорошему - сам рад не будешь». И верно: в имении человек, назначенный ухаживать за свиньями, намеренно уморил тех голодом, а в части фельдфебель-вор и ротный командир-кляузник подвели под трибунал несчастного писаря.
Самый русский жанр - трагикомедия (причём, весьма жёстко реализованная: начинается больше, как комедия, заканчивается, конечно, чистой трагедией). Есть самый классический русский персонаж - маленький человек (писарь Шабунин). Есть самый большой, всемирно значимый русский писатель - Лев Николаевич Толстой. Обманчиво-классическая, лента почти вся снята ручной камерой. Обманчиво-современная история в основе - описана у Толстого, у его секретаря Н.Гусева, и у соавтора сценария Павла Басинского. Самые шокирующие и вызывающие детали - все оттуда, из письма к П. И. Бирюкову «Воспоминания о суде над солдатом». Да и мелкие детали тоже. Но как же всё это мастерски включено в сценарий, как же восхитительно расставлено, как сильно переплетно с биографией Л.Н. и историческими фактами! Получился целый кинороман с очень, на первый взгляд, непростой взаимосвязью конфликтов и мотиваций - но очень прочной и совершенно неразрешимой. Ну невозможно себе представить, чтобы такой персонаж, как Гриша Колокольцев, в такой ситуации и направляемый такими людьми с такой аргументацией повел себя иначе. Невозможно представить себе и чтобы все остальные эти люди повели себя иначе. Они так себя и ведут, такие решения и принимают. В сцене знакомства Гриша говорит Толстому: «А ваши военные рассказы! Я хотел быть в них буквально всеми!» - вот можно легко представить себя на позиции буквально всех в этом фильме, и понимаешь, что это всё абсолютная правда. Так всё и было, и есть, и будет. Бюрократические препятствия, идеологические обвинения, аппаратная логика, завышенная оценка человеческих качеств, сколь прагматичные, столь же и антигуманные поступки - и в результате прекрасный материал для великой литературы и великого, настоящего большого русского кино.
Принято называть «энциклопедией русской жизни» «Евгения Онегина», но я всегда считал такой энциклопедией «Собачье сердце» Булгакова и фильм по нему, конечно. А теперь в этот список энциклопедий можно смело добавить и «Историю одного назначения». Год богат на instant classic, вот «История одного назначения» - ярчайший пример.