История государства Российского
Добрые люди из самых лучших побуждений обошлись со мной обидно, подарив на Новый год два тома акунинской «Истории Российского государства». (Само название, должен сказать, своим отсылом к карамзинскому труду кажется мне хамским). Ну, подарили и подарили, что теперь делать, пришлось полистать. Издано, надо признать, роскошно.
Запала моего надолго не хватило, далеко я не пробрался. С большим трудом удалось вынести рассуждения (я бы из вежливо определил как слабоумные) о природе нового русского государства, выстроенного Иваном III. Если кратко, эта лежалая концепция состоит примерно в следующем:
В Руси была внедрена ордынская, азиатская система абсолютной власти вместо европейской, полной уважения к правам человека. (Я не преувеличиваю, именно в таких терминах). Из этого лихого тезиса делаются выводы о дальнейшей русской истории, рабской природе и прочем в подобном духе.
Конечно, это полный бред. Ни о каких правах человека в XV веке не шло и речи, ни на Востоке, ни на Западе, ни на Руси. Человеки со своими правами вообще слабо заботили Ивана III, он боролся против суверенных прав и привилегий удельных князей и высшей аристократий, против пережитков раннефеодальной эпохи. Борьба эта, кстати, затянулась на двести лет и была окончательно завершена только Петром I.
Боролись великие князья, а потом цари с аристократией, не потому что они были властолюбивые деспоты, а потому что другого выхода просто не было. При уже идущих полных ходом реформах Русь в 1480 году с большим трудом отбилась от попыток Большой Орды восстановить свою власть. И это при том, что противником был всего лишь крупный осколок Золотой Орды, а крымские татары находились в союзе с Москвой.
Чтобы просто существовать русскому государству была необходима многочисленная боеспособная армия. Старая раннефеодальная система эту задачу не решала, денег на наемников не было, оставалось создать сословие служивого дворянства, что и было осуществлено. Интересы великого князя (царя) и дворянства объективно вошли в противоречие с интересами аристократии.
Ничего особенно уникального тут нет. Например, Макиавелли бесплодно призывал сильного абсолютного монарха в своем «Государе», справедливо не видя для Италии иного способа сохранить независимость. Государя такого не нашлось, и Италия на три с половиной века попала под иноземное владычество. Стремясь к великой Франции, Ришелье и Людовик XIV создали абсолютную монархию. Цели и методы схожи, разница в цене неудачи. Италия под властью иноземных монархов продолжала относительно благополучно, пусть и бесславно, существовать. Франция без преобразований осталась бы важнейшей европейской державой, не став доминирующей. Для Руси выбор был иным. Либо страна сможет ежегодно выставлять на южную границу (проходящую, кстати, по Оке, в сотне километров от Москвы) десять-пятнадцать-двадцать тысяч конницы, либо татары будут ежегодно разорять страну и угонять десятки тысяч людей на невольнические рынки Крыма. Даже спустя сто лет, в 1571 году, во времена несравненно более могучего государства, татары сожгли Москву.
Русь двигалась по единственно возможной для выживания траектории. История подтвердила верность выбранного пути. Великое княжество Литовское и Польша сохранили привилегии своей аристократии, их сила и богатство позволили подобную роскошь на определенном историческом этапе, но привели, в конечном счете, к гибели и исчезновению.
Русское государство не могло позволить себе внутренних противоречий. Династические конфликты, обыденные для Речи Посполитой, проходили относительно безболезненно. Точно такой же конфликт на Руси породил ужас Смутного времени.
Проводи Иван III и его наследники иную политику, им не удалось бы победить степную угрозу и объединить земли древнерусского государства времен Киевской Руси.
Стоило мне смириться с дикой либеральной трактовкой русской истории, как я добрался до битвы при Шелони. Там в 1471 году войска Великого княжества Московского победили армию Новгородской республики. Эта победа стала одной из ключевой вех на пути потери Новгородом независимости.
Уровень компетентности Акунина исчерпывающе показывает приведенная им численность Новгородского ополчения в 40 000 человек против 5000 москвичей. Такие цифры действительно приводится в летописи, но летопись не является документом. Для летописца было важно показать, как могучи и непобедимы москвичи, и как жалки и бездарны новгородцы.
40 000 - это абсолютный абсурд, который можно всерьез упомянуть, только находясь в чрезвычайном удалении от современного исторического знания. Вся Русь, в крайнем напряжении сил, вывела на Куликово поле вчетверо или впятеро меньше. Через тридцать лет, в русско-литовскую войну, после чрезвычайно эффективной административно-военной реформы, Москва смогла выставить 15 000 человек.
Акунин пересказывает сообщение летописи: «латная архиепископская конница могла бы одним ударом переменить ход сражения, но так в него и не вмешалась». Тут тоже налицо уровень компетенции. Новгородский владыка (архиепископ) действительно был очень влиятельным и богатым феодалом. В его личной дружине насчитывалось сто, может быть, даже двести человек «кованой рати», то есть тяжеловооруженных латников, примерного аналога западноевропейских рыцарей. Это, и правда, очень много.
В судьбоносной битве при Павии 1525 года, например, французская сторона смогла выставить около 6 тысяч рыцарей (включая северных итальянцев). Карл V собрал со своих необозримых владений, раскинувшихся на половину Европы, только 4 тысячи. Другое дело, что под Павией существенную роль уже сыграли куда более многочисленные пешие наемники, вооруженные огнестрельным оружием. Но это совсем другая история.
В общем, двести конных латников - это много, но совершенно незначительно при контингенте в 40 000 солдат. Скорее всего, Акунин просто не представляет себе размеры феодальных дружин тогдашнего времени.
Таким образом, автор за несколько десятков страниц литературного, крайне неконкретного текста, продемонстрировал радикальную политическую линию и решительную некомпетентность в одной, по крайней мере, важнейшей отрасли исторического знания. Нет сомнения, что специалист по эпохе нашел бы на этих страницах еще множество оснований для возмущения.
Казалось бы, настало время дать гневную отповедь бракоделу, но нет, не думаю, что Акунин этого заслужил. Он делает свою работу, как умеет, заполняет низкокачественной поделкой нишевый спрос. Проблема тут не в личности Акунина. Будь даже на его месте профессиональный историк, специалист с самым широким кругозором, один или несколько человек просто не способны качественно сделать такую работу.
Времена Карамзина давно ушли в прошлое, массив исторических знаний разросся колоссально. Каждый отдельный историк теперь специалист только в конкретной области и, в лучшем случае, квалифицированный любитель в остальном (Акунин, правда, даже квалифицированным любителем не является). Для качественно сделанного научно-популярного свода русской истории необходим коллектив в сотню-другую ученых. Люди эти существуют. Российские историки, споря до хрипоты и кидаясь друг в друга банановыми корками, вполне способны создать такой текст.
Вопрос в том, почему эта важнейшая и относительно дешевая задача не решена главным героем повествования, то есть государством российским, а отдана на откуп бойким кустарям с мотором. Это бесспорная и грубейшая ошибка, которую необходимо как можно скорее исправить.
Запала моего надолго не хватило, далеко я не пробрался. С большим трудом удалось вынести рассуждения (я бы из вежливо определил как слабоумные) о природе нового русского государства, выстроенного Иваном III. Если кратко, эта лежалая концепция состоит примерно в следующем:
В Руси была внедрена ордынская, азиатская система абсолютной власти вместо европейской, полной уважения к правам человека. (Я не преувеличиваю, именно в таких терминах). Из этого лихого тезиса делаются выводы о дальнейшей русской истории, рабской природе и прочем в подобном духе.
Конечно, это полный бред. Ни о каких правах человека в XV веке не шло и речи, ни на Востоке, ни на Западе, ни на Руси. Человеки со своими правами вообще слабо заботили Ивана III, он боролся против суверенных прав и привилегий удельных князей и высшей аристократий, против пережитков раннефеодальной эпохи. Борьба эта, кстати, затянулась на двести лет и была окончательно завершена только Петром I.
Боролись великие князья, а потом цари с аристократией, не потому что они были властолюбивые деспоты, а потому что другого выхода просто не было. При уже идущих полных ходом реформах Русь в 1480 году с большим трудом отбилась от попыток Большой Орды восстановить свою власть. И это при том, что противником был всего лишь крупный осколок Золотой Орды, а крымские татары находились в союзе с Москвой.
Чтобы просто существовать русскому государству была необходима многочисленная боеспособная армия. Старая раннефеодальная система эту задачу не решала, денег на наемников не было, оставалось создать сословие служивого дворянства, что и было осуществлено. Интересы великого князя (царя) и дворянства объективно вошли в противоречие с интересами аристократии.
Ничего особенно уникального тут нет. Например, Макиавелли бесплодно призывал сильного абсолютного монарха в своем «Государе», справедливо не видя для Италии иного способа сохранить независимость. Государя такого не нашлось, и Италия на три с половиной века попала под иноземное владычество. Стремясь к великой Франции, Ришелье и Людовик XIV создали абсолютную монархию. Цели и методы схожи, разница в цене неудачи. Италия под властью иноземных монархов продолжала относительно благополучно, пусть и бесславно, существовать. Франция без преобразований осталась бы важнейшей европейской державой, не став доминирующей. Для Руси выбор был иным. Либо страна сможет ежегодно выставлять на южную границу (проходящую, кстати, по Оке, в сотне километров от Москвы) десять-пятнадцать-двадцать тысяч конницы, либо татары будут ежегодно разорять страну и угонять десятки тысяч людей на невольнические рынки Крыма. Даже спустя сто лет, в 1571 году, во времена несравненно более могучего государства, татары сожгли Москву.
Русь двигалась по единственно возможной для выживания траектории. История подтвердила верность выбранного пути. Великое княжество Литовское и Польша сохранили привилегии своей аристократии, их сила и богатство позволили подобную роскошь на определенном историческом этапе, но привели, в конечном счете, к гибели и исчезновению.
Русское государство не могло позволить себе внутренних противоречий. Династические конфликты, обыденные для Речи Посполитой, проходили относительно безболезненно. Точно такой же конфликт на Руси породил ужас Смутного времени.
Проводи Иван III и его наследники иную политику, им не удалось бы победить степную угрозу и объединить земли древнерусского государства времен Киевской Руси.
Стоило мне смириться с дикой либеральной трактовкой русской истории, как я добрался до битвы при Шелони. Там в 1471 году войска Великого княжества Московского победили армию Новгородской республики. Эта победа стала одной из ключевой вех на пути потери Новгородом независимости.
Уровень компетентности Акунина исчерпывающе показывает приведенная им численность Новгородского ополчения в 40 000 человек против 5000 москвичей. Такие цифры действительно приводится в летописи, но летопись не является документом. Для летописца было важно показать, как могучи и непобедимы москвичи, и как жалки и бездарны новгородцы.
40 000 - это абсолютный абсурд, который можно всерьез упомянуть, только находясь в чрезвычайном удалении от современного исторического знания. Вся Русь, в крайнем напряжении сил, вывела на Куликово поле вчетверо или впятеро меньше. Через тридцать лет, в русско-литовскую войну, после чрезвычайно эффективной административно-военной реформы, Москва смогла выставить 15 000 человек.
Акунин пересказывает сообщение летописи: «латная архиепископская конница могла бы одним ударом переменить ход сражения, но так в него и не вмешалась». Тут тоже налицо уровень компетенции. Новгородский владыка (архиепископ) действительно был очень влиятельным и богатым феодалом. В его личной дружине насчитывалось сто, может быть, даже двести человек «кованой рати», то есть тяжеловооруженных латников, примерного аналога западноевропейских рыцарей. Это, и правда, очень много.
В судьбоносной битве при Павии 1525 года, например, французская сторона смогла выставить около 6 тысяч рыцарей (включая северных итальянцев). Карл V собрал со своих необозримых владений, раскинувшихся на половину Европы, только 4 тысячи. Другое дело, что под Павией существенную роль уже сыграли куда более многочисленные пешие наемники, вооруженные огнестрельным оружием. Но это совсем другая история.
В общем, двести конных латников - это много, но совершенно незначительно при контингенте в 40 000 солдат. Скорее всего, Акунин просто не представляет себе размеры феодальных дружин тогдашнего времени.
Таким образом, автор за несколько десятков страниц литературного, крайне неконкретного текста, продемонстрировал радикальную политическую линию и решительную некомпетентность в одной, по крайней мере, важнейшей отрасли исторического знания. Нет сомнения, что специалист по эпохе нашел бы на этих страницах еще множество оснований для возмущения.
Казалось бы, настало время дать гневную отповедь бракоделу, но нет, не думаю, что Акунин этого заслужил. Он делает свою работу, как умеет, заполняет низкокачественной поделкой нишевый спрос. Проблема тут не в личности Акунина. Будь даже на его месте профессиональный историк, специалист с самым широким кругозором, один или несколько человек просто не способны качественно сделать такую работу.
Времена Карамзина давно ушли в прошлое, массив исторических знаний разросся колоссально. Каждый отдельный историк теперь специалист только в конкретной области и, в лучшем случае, квалифицированный любитель в остальном (Акунин, правда, даже квалифицированным любителем не является). Для качественно сделанного научно-популярного свода русской истории необходим коллектив в сотню-другую ученых. Люди эти существуют. Российские историки, споря до хрипоты и кидаясь друг в друга банановыми корками, вполне способны создать такой текст.
Вопрос в том, почему эта важнейшая и относительно дешевая задача не решена главным героем повествования, то есть государством российским, а отдана на откуп бойким кустарям с мотором. Это бесспорная и грубейшая ошибка, которую необходимо как можно скорее исправить.