Донецкий аэропорт. Образцовый скандал архетипической трагедии.
Советник президента Украины и волонтер Юрий Бирюков стал последние дни эпицентром большого скандала с батальоном «Днепр-1», оставшегося несколько в тени вновь разгоревшихся боевых действий. В процессе, как водится, раздавались проклятья, крики удары литавр, рвались на груди рубахи и целовались кресты. Активное участие принимала соль, цвет и гордость нынешней Украины в лице Юрия Березы, депутата и комбата, Бориса вешать-будем-потом Филатова, депутата и, скажем, адвоката, Юрия Бутусова, зачем-то, не депутата и главреда. С подробностями можно ознакомиться в узлах и ячейках всемирной сети.
В последнем акте, состоявшемся вечером 19-го, Бирюков отчасти оправдывался и клялся в любви к добровольческим батальонам (был заподозрен в порочном).
Уходя в сторону, надо признать, что, несмотря на русские фамилии большинства участников, они продемонстрировали совершенно украинскую склоку, характерно чрезмерную на северный вкус. Украинская свара легко преодолевает момент, когда уралец, поморец или сибиряк ждет первого удара в челюсть, заявления о разводе, хотя бы разбитой тарелки, а чеченец или дагестанец, пожалуй, и первого выстрела, продолжает нарастать, устремляется куда-то в стратосферу и… разрешается, вдруг, совершенно ничем.
Так вот, категорически не пытаясь разобраться, кто и кому там плюнул на фалду (это абсолютно невозможно даже находясь в эпицентре, да и не интересно), надо сказать, история эта разъясняет происходящий и неизбежный будущий ад лучше всякой новостной сводки и карт боевых действий. Краткая последовательность действий устами рассказчика:
…один из комбригов сообщает о том, что он предварительно договорился с бойцами батальона Днепр-1 о взаимопомощи.
Вскоре “представитель” прибыл. Военная форма, шевроны батальона Днепр-1, машина с номерами “Днепр-1”. Комбриг представил его как координатора от Днепр-1, позывной “Пилот”.
Обсуждение длилось достаточно долго…
“Представитель” батальона Днепр-1 пообещал предоставить 40 бойцов. Аххх, как здорово - думали старшие офицеры обороны аэропорта. Уххх, прорвемся - думал я.
На 22:00 было назначено совещание с точными постановками задач, ведь все таки операции проводятся поздно ночью. Но увы, на 22:00 никто не явился. И на связь не вышел. И письмо не прислал. Кратко обсудили в штабе: “Днепр-1 нас прокинул, странно и непохоже на них, но это жизнь”
Описанные события менее всего напоминают планирование военной операции.
Позволю себе иллюстрацию, насколько могу, лестную и невинную. Представьте себе войну 1812 года. Военный совет планирует ночную операцию. Один из генералов договорился (!) об участии с Ахтырским гусарским. Хорошо, пусть даже с отрядом Дениса Давыдова.
В палатку, освещенную колеблющимся пламенем свечей, входит молодец в форме Ахтырского гусарского, похлопывая нагайкой по забрызганному сапогу. Господа офицера склонены над картой, придавленной на краях тяжелыми драгунскими палашами.
- Позвольте представиться, - поднимается навстречу ахтырцу видный с бровями и аксельбантами, - Юрий Бирюков. Выпускник Екатеринославского университета по медицинскому факультету. Николаевский помещик. Летом сего года, не в силах переносить злосчастия Родины, отдал силы вспоможению величию отечественного оружия. Спустя два месяца пожалован генерал-адъютантом Его Императорского Величества.
- Зовите меня Арлекином, сударь, - отвечает гусар, - или, лучше того, Калибаном.
- Превосходно-с. А что же ваш славный полковник, мой старинный товарищ Денисов-Береза? Здоров ли?
- К сожалению, полковник в настоящее время в Петербурге. Он, как вам, должно быть, известно, председательствует по секции инфантерии в Государственном совете при особе Его Императорского Величества.
На совете нет старшего офицера, выслушивающего младших, и после отдающего приказ, потому никакая диспозиция не принята, все расстаются, чтобы собраться после обсудить заново. Ахтырец вскакивает на вороного и удаляется навсегда, оставляя красивый след на свежем снегу.
Генерал-адъютант даже не думает отыскать Калибана и предать военно-полевому суду. Он пишет в «Губернские ведомости» обращение нечуткое к чести полка. В ответ его матерно отчитывают в прессе несколько сенаторов и отсутствовавший полковник.
Можно ли что-то подобное вообразить? А попробуйте представить, что дело происходит в 1943 под Курском, или, не знаю, прямо сейчас, в международном контингенте, действующем в Афганистане. Так регулярные армии не воюют. Больше всего, это похоже на собрание сирийских полевых командиров или предводителей итальянских кондотьеров времен Макиавелли.
У меня, к сожалению, нет сомнений, что примерно то же самое происходит по другую сторону фронта, только с меньшим уровнем эксгибиционизма в социальных сетях. В такой обстановке вопросы «кто стрелял?», «кто нарушил перемирие» или «кто приказал?» просто теряют смысл.
«Да кто угодно!» - вот единственный честный ответ.
В последнем акте, состоявшемся вечером 19-го, Бирюков отчасти оправдывался и клялся в любви к добровольческим батальонам (был заподозрен в порочном).
Уходя в сторону, надо признать, что, несмотря на русские фамилии большинства участников, они продемонстрировали совершенно украинскую склоку, характерно чрезмерную на северный вкус. Украинская свара легко преодолевает момент, когда уралец, поморец или сибиряк ждет первого удара в челюсть, заявления о разводе, хотя бы разбитой тарелки, а чеченец или дагестанец, пожалуй, и первого выстрела, продолжает нарастать, устремляется куда-то в стратосферу и… разрешается, вдруг, совершенно ничем.
Так вот, категорически не пытаясь разобраться, кто и кому там плюнул на фалду (это абсолютно невозможно даже находясь в эпицентре, да и не интересно), надо сказать, история эта разъясняет происходящий и неизбежный будущий ад лучше всякой новостной сводки и карт боевых действий. Краткая последовательность действий устами рассказчика:
…один из комбригов сообщает о том, что он предварительно договорился с бойцами батальона Днепр-1 о взаимопомощи.
Вскоре “представитель” прибыл. Военная форма, шевроны батальона Днепр-1, машина с номерами “Днепр-1”. Комбриг представил его как координатора от Днепр-1, позывной “Пилот”.
Обсуждение длилось достаточно долго…
“Представитель” батальона Днепр-1 пообещал предоставить 40 бойцов. Аххх, как здорово - думали старшие офицеры обороны аэропорта. Уххх, прорвемся - думал я.
На 22:00 было назначено совещание с точными постановками задач, ведь все таки операции проводятся поздно ночью. Но увы, на 22:00 никто не явился. И на связь не вышел. И письмо не прислал. Кратко обсудили в штабе: “Днепр-1 нас прокинул, странно и непохоже на них, но это жизнь”
Описанные события менее всего напоминают планирование военной операции.
Позволю себе иллюстрацию, насколько могу, лестную и невинную. Представьте себе войну 1812 года. Военный совет планирует ночную операцию. Один из генералов договорился (!) об участии с Ахтырским гусарским. Хорошо, пусть даже с отрядом Дениса Давыдова.
В палатку, освещенную колеблющимся пламенем свечей, входит молодец в форме Ахтырского гусарского, похлопывая нагайкой по забрызганному сапогу. Господа офицера склонены над картой, придавленной на краях тяжелыми драгунскими палашами.
- Позвольте представиться, - поднимается навстречу ахтырцу видный с бровями и аксельбантами, - Юрий Бирюков. Выпускник Екатеринославского университета по медицинскому факультету. Николаевский помещик. Летом сего года, не в силах переносить злосчастия Родины, отдал силы вспоможению величию отечественного оружия. Спустя два месяца пожалован генерал-адъютантом Его Императорского Величества.
- Зовите меня Арлекином, сударь, - отвечает гусар, - или, лучше того, Калибаном.
- Превосходно-с. А что же ваш славный полковник, мой старинный товарищ Денисов-Береза? Здоров ли?
- К сожалению, полковник в настоящее время в Петербурге. Он, как вам, должно быть, известно, председательствует по секции инфантерии в Государственном совете при особе Его Императорского Величества.
На совете нет старшего офицера, выслушивающего младших, и после отдающего приказ, потому никакая диспозиция не принята, все расстаются, чтобы собраться после обсудить заново. Ахтырец вскакивает на вороного и удаляется навсегда, оставляя красивый след на свежем снегу.
Генерал-адъютант даже не думает отыскать Калибана и предать военно-полевому суду. Он пишет в «Губернские ведомости» обращение нечуткое к чести полка. В ответ его матерно отчитывают в прессе несколько сенаторов и отсутствовавший полковник.
Можно ли что-то подобное вообразить? А попробуйте представить, что дело происходит в 1943 под Курском, или, не знаю, прямо сейчас, в международном контингенте, действующем в Афганистане. Так регулярные армии не воюют. Больше всего, это похоже на собрание сирийских полевых командиров или предводителей итальянских кондотьеров времен Макиавелли.
У меня, к сожалению, нет сомнений, что примерно то же самое происходит по другую сторону фронта, только с меньшим уровнем эксгибиционизма в социальных сетях. В такой обстановке вопросы «кто стрелял?», «кто нарушил перемирие» или «кто приказал?» просто теряют смысл.
«Да кто угодно!» - вот единственный честный ответ.