- Господи, спасибо тебе за то, что пусть в такой страшный час, но я обрела тебя и поверила в тебя, и почувствовала любовь твою! Спасибо тебе, Господи! Спасибо тебе, Господи! Спасибо тебе, Господи! Я шла домой спокойная, умиротворенная и уверенная в том, что теперь вот уже все и устроится. Я, правда, не знала как. Но это уже и не моя забота. Богу виднее. Не буду же я Ему давать советы. Я небрежно кивнула бандитам, стоявшим у подъезда, и так уверенно, голова вполоборота, сказала им: «завтра», что они, растерявшись от моего необычного хамства, так ничего и не сказали, а я уже важно скрылась за дверью. Муж и сын спали. Я попила чай на кухне и тоже собралась укладываться, когда раздался телефонный звонок. - Люда, - закричал прямо в ухо знакомый голос давнего друга. - Есть контракт на поставку водки, на два вагона, на реализацию. На полную. Берешь? - Такого не бывает, - прошептала я одними губами, но меня услышали. - Бывает!.. - Беру, - заорала я, разбудив не только домашних, но и весь подъезд. - Беру, Господи! На том конце провода радостно гоготали.
А когда это повторилось? Меня везли на кресле по коридорам областной больницы. - Куда? - спросила одна медсестра другую. - Может, не в отдельную, может, в общую? Я заволновалась. - Почему же в общую, если есть возможность в отдельную? Сестры посмотрели на меня с таким искренним сочувствием, что я несказанно удивилась. Это потом я узнала, что в отдельную палату переводили умирающих, чтобы их не видели остальные. - Врач сказала в отдельную, - повторила медсестра. Я успокоилась. А когда очутилась на кровати, ощутила полное умиротворение уже только от того, что никуда не надо идти, что я уже никому ничего не должна, и вся ответственность моя сошла на нет. Я ощущала странную отстраненность от окружающего мира, и мне было абсолютно все равно, что в нем происходит. Меня ничего и никто не интересовал. Я обрела право на отдых. И это было хорошо. Я осталась наедине с собой, со своей душой, со своей жизнью. Только Я и Я. Ушли проблемы, ушла суета и важные вопросы. Вся эта беготня за сиюминутным показалась настолько мелкой по сравнению с Вечностью, с Жизнью и Смертью, с тем неизведанным, что ждет там, за небытием… И тогда забурлила вокруг настоящая Жизнь! Оказывается, это так здорово: пение птиц по утрам, солнечный луч, ползущий по стене над кроватью, золотистые листья дерева, машущего мне в окно, глубинно-синее осеннее небо, шумы просыпающегося города - сигналы машин, спешащее цоканье каблучков по асфальту, шуршание падающих листьев… Господи, как замечательна Жизнь! И я только сейчас это поняла… - Ну и пусть, - сказала я себе. - Но ведь поняла же. И у тебя есть еще пара дней, чтобы насладиться ею и полюбить ее всем сердцем. Охватившее меня ощущение свободы и счастья требовало выхода, и я обратилась к Богу, ведь он был ко мне уже ближе всех. - Господи! - радовалась я. - Спасибо тебе за то, что ты дал мне возможность понять, как прекрасна Жизнь, и полюбить ее. Пусть перед смертью, но я узнала, как замечательно жить!
Я шла домой спокойная, умиротворенная и уверенная в том, что теперь вот уже все и устроится. Я, правда, не знала как. Но это уже и не моя забота. Богу виднее. Не буду же я Ему давать советы. Я небрежно кивнула бандитам, стоявшим у подъезда, и так уверенно, голова вполоборота, сказала им: «завтра», что они, растерявшись от моего необычного хамства, так ничего и не сказали, а я уже важно скрылась за дверью.
Муж и сын спали. Я попила чай на кухне и тоже собралась укладываться, когда раздался телефонный звонок.
- Люда, - закричал прямо в ухо знакомый голос давнего друга. - Есть контракт на поставку водки, на два вагона, на реализацию. На полную. Берешь?
- Такого не бывает, - прошептала я одними губами, но меня услышали.
- Бывает!..
- Беру, - заорала я, разбудив не только домашних, но и весь подъезд. - Беру, Господи!
На том конце провода радостно гоготали.
А когда это повторилось?
Меня везли на кресле по коридорам областной больницы.
- Куда? - спросила одна медсестра другую. - Может, не в отдельную, может, в общую?
Я заволновалась.
- Почему же в общую, если есть возможность в отдельную?
Сестры посмотрели на меня с таким искренним сочувствием, что я несказанно удивилась. Это потом я узнала, что в отдельную палату переводили умирающих, чтобы их не видели остальные.
- Врач сказала в отдельную, - повторила медсестра.
Я успокоилась. А когда очутилась на кровати, ощутила полное умиротворение уже только от того, что никуда не надо идти, что я уже никому ничего не должна, и вся ответственность моя сошла на нет. Я ощущала странную отстраненность от окружающего мира, и мне было абсолютно все равно, что в нем происходит. Меня ничего и никто не интересовал. Я обрела право на отдых. И это было хорошо. Я осталась наедине с собой, со своей душой, со своей жизнью. Только Я и Я. Ушли проблемы, ушла суета и важные вопросы. Вся эта беготня за сиюминутным показалась настолько мелкой по сравнению с Вечностью, с Жизнью и Смертью, с тем неизведанным, что ждет там, за небытием…
И тогда забурлила вокруг настоящая Жизнь! Оказывается, это так здорово: пение птиц по утрам, солнечный луч, ползущий по стене над кроватью, золотистые листья дерева, машущего мне в окно, глубинно-синее осеннее небо, шумы просыпающегося города - сигналы машин, спешащее цоканье каблучков по асфальту, шуршание падающих листьев… Господи, как замечательна Жизнь! И я только сейчас это поняла…
- Ну и пусть, - сказала я себе. - Но ведь поняла же. И у тебя есть еще пара дней, чтобы насладиться ею и полюбить ее всем сердцем.
Охватившее меня ощущение свободы и счастья требовало выхода, и я обратилась к Богу, ведь он был ко мне уже ближе всех.
- Господи! - радовалась я. - Спасибо тебе за то, что ты дал мне возможность понять, как прекрасна Жизнь, и полюбить ее. Пусть перед смертью, но я узнала, как замечательно жить!
Reply
Leave a comment