Еще о принуждении
Одним из серьезных аргументов против моей гипотезы об принуждении, как необходимом факторе передачи сложного навыка потомству (http://sahonko.livejournal.com/105303.html), являлось, по моему мнению то, что для этого требовалась коренная ломка стратеги поведения особей по отношению к своему непосредственному потомству. Необходимо было переориентироваться с полного и безоговорочного потакания на принуждение и даже определенное насилие. А это слишком резкая загогулина для эволюции. Возможным переходным состоянием могло вполне стать не принуждение от непосредственных родителей, а принуждающие и насильственные действия со стороны ближайших родственников (старших братьев и сестер) - своеобразная "дедовщина" в стае. Такая "дедовщина" оказывается встречается в живой природе в достаточно устойчивых формах:
"См. историю «дедовщины» птенцов насканских олуш, регулярно подвергающихся насилию со стороны взрослых птиц, либо со стороны собственных братьев и сестёр (Grace et al., 2011). Стоит только птенцам остаться без охраны, они привлекают внимание неродственных взрослых, которые их то кормить пытаются, то бить, то спариться, чем пугают, травмируют и пр. Их жертвы, подрастая, также стараются «отыграться» на малышах. Возникающий «цикл воспроизводства насилия» вполне изоморфен описанному для человека, и это первое описание его для неприматов. Насилие внутри выводка связано с разновозрастностью птенцов, и в предельном выражении ведёт к каинизму. Причём на голубоногой олуше показано, что, когда старший птенец бьёт младшего, возникающие травматизация и стресс, в общем, не сказываются на их взрослом поведении (Sánchez-Macouzet, Drummond, 2012)".
Возможно, что принуждали к получению детенышем нового навыка, принудительно корректировали простейшие манипуляции с орудиями труда и заставляли повторять их вновь и вновь (в случае неудачи) именно старшие родственники, не имеющие такой кровной зависимости от своего детеныша как мать, запрограммированная на полное ограждение своего потомства от принуждения и насилия. Да и стимул у старших особей для такого поведения был - уменьшить трудовую нагрузку на себя любимых (ведь наверняка мелкие постоянно таскали произведенное старшими). Конечно со временем и стратегия матери обогатилась воспитательным принуждением по отношению к своим детям, но без данного промежуточного этапа ("дедовщины"), вряд ли это могло произойти.
"См. историю «дедовщины» птенцов насканских олуш, регулярно подвергающихся насилию со стороны взрослых птиц, либо со стороны собственных братьев и сестёр (Grace et al., 2011). Стоит только птенцам остаться без охраны, они привлекают внимание неродственных взрослых, которые их то кормить пытаются, то бить, то спариться, чем пугают, травмируют и пр. Их жертвы, подрастая, также стараются «отыграться» на малышах. Возникающий «цикл воспроизводства насилия» вполне изоморфен описанному для человека, и это первое описание его для неприматов. Насилие внутри выводка связано с разновозрастностью птенцов, и в предельном выражении ведёт к каинизму. Причём на голубоногой олуше показано, что, когда старший птенец бьёт младшего, возникающие травматизация и стресс, в общем, не сказываются на их взрослом поведении (Sánchez-Macouzet, Drummond, 2012)".
Возможно, что принуждали к получению детенышем нового навыка, принудительно корректировали простейшие манипуляции с орудиями труда и заставляли повторять их вновь и вновь (в случае неудачи) именно старшие родственники, не имеющие такой кровной зависимости от своего детеныша как мать, запрограммированная на полное ограждение своего потомства от принуждения и насилия. Да и стимул у старших особей для такого поведения был - уменьшить трудовую нагрузку на себя любимых (ведь наверняка мелкие постоянно таскали произведенное старшими). Конечно со временем и стратегия матери обогатилась воспитательным принуждением по отношению к своим детям, но без данного промежуточного этапа ("дедовщины"), вряд ли это могло произойти.