Джуд Морган "Вкус скорби"
Удовольствиями человек рано или поздно пресыщается,
а страданиями сердце может полниться бесконечно.
Поскольку из всего художественного на бронтеанскую тему в последнее время эта книга впечатлила меня больше всего и вызвала долгий отходняк, я думаю, она заслуживает отдельного поста. :) В переводе ее почему-то обозвали "Тень скорби" (более неопределенный, так сказать, деликатный образ?), но именно оригинальное название лучше всего передает ее содержание. Так и чувствуешь на языке этот сосательный камешек, который в рот засовывают, чтобы во время сенокоса во рту не пересыхало, - "вкус скорби: твердый, необходимый камень во рту".
[Spoiler (click to open)]Причем не могу сказать (несмотря на этот образ и на фразу, вынесенную в эпиграф), что книга давит на жалость, скорее, она просто суровая: ну что поделать, если так оно и было, жизнь такая - радость бегства в воображаемые миры, обыденность повседневного существования с камешком скорби во рту (не останавливаться, ни в коем случае не останавливаться и не опускать руки!). И то автор дрогнул, не стал доводить дело до логического конца Шарлотты, остановившись на ее присоединении "к обширному клубу людей, которые чувствуют, что жизнь, в целом, обходится с ними очень неплохо". Тоскливое послевкусие остается (куда денешься от реальности, в которой, как ни крути, все умерли?), но повествование само по себе очень сдержанное (помним про камешек и косим трын-траву дальше!)
Это вообще мне очень понравилось в романе: он на удивление простой и понятный, пусть и написан весьма кудреватым языком, но это, наверное, и создает нужный эффект. Персонажи выглядят живыми и объемными, на них смотришь и думаешь: да, пожалуй, они могли бы быть такими. Никакой мелодрамы, аффектов, заламывания рук, никаких утомительных попыток переписать романы сестер Бронте под их жизнь, до кучи перебрав все мифы о семействе. Стилизации под викторианский роман тоже нет, но это тот современный взгляд на девятнадцатый век, который прекрасно погружает в эпоху. Возможно, в нескольких моментах автора и заносило, но по сравнению с иными книгами, где рука от лица не отлипала на протяжении целых глав, с этим можно мириться.
Тем более - достаточно редкий случай - здесь автора интересуют в равной степени три сестры и брат. У каждого свой характер, свое живое лицо: Шарлотта - одновременно застенчивая и напористая, любящая и завистливая, и Эмили, одновременно приземленная и неземная, ироничный наблюдатель по жизни, и Энн - человек с железной волей под маской нежной малышки в тени старших сестер, Бренуэлл - непутевый, жалкий и в то же время действительно слишком ранимый и плохо подготовленный для борьбы за существование. (Вот, кстати, тоже любопытный момент: девушки, не питающие иллюзий насчет того, что им светит что-то помимо работы "женщинами временного использования", куда лучше приспосабливаются к жизни, чем молодой человек, перед которым, казалось бы, все дороги открыты, а ожидания от него - велики.) В эту же копилку и старый Патрик Бронте с его "горем от ума", и тетя Бренуэлл, несостоявшаяся героиня романа Остен, и Мэри Тэйлор - героиня нового времени, и "редкая пряность" Уильям Уэйтман, и ускользающий от взгляда, одновременно невероятно интеллектуальный и невероятно будничный мсье Хегер, и мистер Николс, похожий на большого невозмутимого пса, и Эллен Насси, в чьей доброте порой задыхаешься, как в слишком мягкой перине, и Джордж Смит, с которым вроде как ныряешь в глубины - а оказываешься по щиколотку на мелководье... в общем, все второстепенные персонажи хороши, даже самые эпизодические описаны ярко и выпукло. И, что самое приятное, откладываешь книгу, - и прям даже подумать хочется, что далеко не всегда после биографических романов бывает.
