Лики некрополя Донского монастыря (Воскресенские - Корины)
(предыдущее см здесь..)
Могила архитектора Сергея Флегонтовича Воскресенского (4[16] марта 1862 - 26 февраля 1933), автора нескольких десятков зданий, до сих пор украшающих Москву..
Вот лишь некоторые из них:
Доходный дом Е.Г. Оловяшниковой (фрагмент). Покровский бульвар, 4-17 (1913) /источник/
Колокольня храма Николая Чудотворца в Новой Слободе. Долгоруковская ул., 23 (1904) /источник/
Усадьба С.Н. Андре. Гончарная ул., 23, стр. 1 (1912) /источник/
Я не знаю, кто автор этого замечательного надгробия.., сделанного, к тому же (что удивительно!), в советские уже годы..
Быть может есть на памятнике какие-то пометы.., в следующий раз надо будет подробнее посмотреть..
Но вот, рассматривая сделанные снимки, обратил внимание на таблички у подножия там, на самом кладбище незамеченные..
Все они относятся к семейству Кориных..
А значит определенные родственные связи с фамилией Воскресенских у них, по всей видимости, имеются..
Стало интересно - какие именно?.. Однако выяснить это оказалось не так-то просто.., и некоторые вопросы так и остались..
Начиналось все не сложно.. Обратившись к Списку похороненных в некрополе Донского монастыря, сразу узнал, что "Корина Серафима Сергеевна (1870-1954)" не просто "вдова художника", как и значится на правой плите, а конкретно Алексея Михайловича Корина (1865-1923), прекрасного художника, члена Товарищества Передвижных Художественных выставок, профессора Московского Училища живописи, ваяния и зодчества.
А.М. Корин. Автопортрет (1915)
И жену свою он частенько на картинах запечатлевал..
А.М. Корин. Серафима Сергеевна Корина на скамье (1903)
А.М. Корин. Вишневый сад (1904) / источник/
Вот, кстати, явно тот же столик на другой картине Алексея Корина (очень мне нравится, потому размещаю без особого на то по теме повода:)
А.М. Корин. Угол дома (1910-е) /источник/
Очень похоже, что и для этой картины моделью послужила жена художника:
А.М. Корин. Девушка с зонтиком (1890-е)
Никаких других Кориных в вышеприведенном списке могил Донского монастыря не значилось..
Но, судя по отчеству Наталии с левой таблички, приходилась она художнику, скорее всего, дочерью. Это подтверждается косвенно и списком детей А.М. Корина из статьи о нем в Википедии, где Наталия перечислена из дочерей последней, младшей..
Дмитрий же (с той же левой таблички) был, скорее всего, внуком художника..
Выяснилась и девичья фамилия Серафимы Сергеевны Кориной - Аммосова..
И фотография ее периода замужества нашлась:
фото 1890 года /источник/
Как и фотография Алексея Михайловича Корина, этого же примерно времени:
фото 1888 года /источник/
Но все это к Воскресенским как-то не приближало..
Пока не наткнулся на описание картины "Опять провалился"..
А.М. Корин. Опять провалился (1891) /источник/
где говорилось буквально следующее: "Особенно впечатляет образ матери, целиком погрузившейся в свои невеселые думы. В ее выразительном облике предстала теща художника, Александра Флегонтовна Аммосова (урожденная Воскресенская, сестра архитекторов С.Ф. Воскресенского и Ф.Ф. Воскресенского)."
Вот оно! наконец-то!
И чуть позже в описании другой картины художника - "На балконе"
А.М. Корин. На балконе (1900-е) /источник/
прочел уточняющее: "Долгое время не было известно - кто изображен на картине? Пока один из потомков художника Ирина Корина-Рысева не рассказала, что это теща художника, мать его жены Серафимы Сергеевны. Александра Флегонтовна Аммосова, происходила из рода Воскресенских, была сестрой известных московских архитекторов Сергея Флегонтовича (1862-1833) и Флегонта Флегонтовича (1859-1926), и женой художника-передвижника дворянина Сергея Николаевича Аммосова (1837-1886)"..
Ура! Ура?.. если б не безделица..
В Родословной книге дворянства Московской губернии
среди детей от трех браков Флегонта Васильевича Воскресенского Александры Флегонтовны.. не значится!..
Будущие архитекторы Флегонт Флегонтович и Сергей Флегонтович наличествуют.., есть аж две Варвары и две Софии.., а вот Александры ни одной нет..
Сколько лет может быть этой изможденной жизнью женщине?.. Ну никак не меньше пятидесяти!.. А учитывая, что картина была написана в 1891 году, получаем год рождения Александры Флегонтовны приблизительно 1840-й..
Получается, что в Родословной книге отображены не все дети?.. Или напутаны имена? Или тут другая какая-то ошибка?.. Загадка...
Кстати, и с происхождением мужа Александры Флегонтовны художника Сергея Николаевича Аммосова (1837-1886) тоже какая-то неразбериха безалаберная происходит..
Н.А. Ярошенко. Портрет Сергея Николаевича Ам(м)осова
То пишут, что он происходил из купцов, то, что из мещан, а то вот и вовсе в дворяне записали (см. выше)..
Да и с фамилией его.. То с одним "м", то с двумя.., то он Сергеевич, а то вдруг Николаевич!!..
И это ведь и в справочниках!..
1889:
1893:
(следующая страница в оригинале отсутствует)
1900:
1914:
Ну, хорошо.. А что если попробовать зайти с другой стороны?..
Часто можно прочесть, что Серафима Сергеевна Корина (Аммосова) приходилась племянницей другому художнику-"передвижнику" Иллариону Михайловичу Прянишникову (1840-1894).
В.Е. Маковский. Портрет Иллариона Михайловича Прянишникова (1883)
Вот и потомок рода Ирина Корина-Рысева, автор-составитель текста к альбому «Художник: Алексей Михайлович Корин» (из серии «Мастера живописи»), пишет:
"Художник И.М. Прянишников приходился Серафиме Сергеевне дядей, а художник В.Г. Перов был ее крестным отцом".
Хм.. и Перов здесь поучаствовал:).. Учитывая авторство портретов - это уже шестая фамилия художника из Товарищества "передвижников", упомянутая мной с начала рассказа!:).. - Корин А.М., Аммосов С.Н., Ярошенко Н.А., Прянишников И.М., Маковский В.Е., Перов В.Г...
Есть замечательная фотография 1886 года (даже три!:) членов Товарищества (Корина Алексея, разумеется, на ней еще нет, а Перова уже нет..):
Группа членов Товарищества передвижных художественных выставок (1886).
Сидят (слева направо): С.Н. Аммосов, А.А. Киселёв, Н.В. Неврев, В.Е. Маковский, А.Д. Литовченко, И.М. Прянишников, К.В. Лемох, И.Н. Крамской, И.Е. Репин, Иванов (служащий в правлении товарищества), Н.Е. Маковский. Стоят (слева направо): Г.Г. Мясоедов, К.А. Савицкий, В.Д. Поленов, Е.Е. Волков, В.И. Суриков, И.И. Шишкин, Н.А. Ярошенко, П.А. Брюллов, А.К. Беггров.
те же, там же..
передвинулись!..:)
обратите, кстати сказать, внимание на размер каблуков!
но это так.., к делу не относится!:))
Все они, конечно, тесно между собою общались, друг друга рисовали, дружили.. Тем интенсивнее проступающая историческая ткань получается..
Имеется и портрет молодого Прянишникова кисти Владимира Григорьевича Перова (1834-1882):
В.Г. Перов. Портрет И.М. Прянишникова (около 1862)
Судя по всему, Прянишникова с племянницей связывали теплые, участливые отношения, а после ее замужества за его учеником Алексеем Кориным они распространились и на молодую семью..
Вот он изобразил их обоих, только что поженившихся, на своей картине "В мастерской художника":
А.М. Корин. В мастерской художника (1890)
Работа экспонировались на XVIII Передвижной выставке и была высоко оценена знаменитым Стасовым.
Однако вернемся к нашему вопросу.. Племянница племянницей, но ведь достаточно очевидно, что имея родителей отнюдь не "Прянишниковых", Серафима Сергеевна никак не могла приходиться Прянишникову Иллариону Михайловичу прямой племянницей.. Оставалась возможность такого родства лишь по жене его..
Но для этого надо было найти, как ее звали, а вот это сделать никак не получалось... Нигде не упоминалось даже имя, что уж говорить о девичьей фамилии..
По счастью удалось выйти на книгу Т.Н. Гориной «Илларион Михайлович Прянишников».. Книга эта особенно интересна оказалась тем, что автор ее имела личную беседу с Серафимой Сергеевной Кориной (20 января 1950 г.). Оттого ряд сведений там уникален и биографически бесценен..
Например, что "Прянишников играл на гитаре и пел довольно плохо, но с увлечением. В.Е. Маковский порядочно играл на скрипке, вечерами они часто музицировали"...
Но меня в первую очередь интересовало, конечно, все, касающееся жены его.. Листая страницу за страницей я упорно вычитывал искомое.. Практически ничего не было, хотя вот, промелькнула тенью такая неожиданная информация в примечаниях:
"Л.Н. Толстой нередко бывал в доме Прянишникова, читал ему в рукописи «Крейцерову сонату», писал больному художнику в Крым.
Письма Толстого к Прянишникову до нас не дошли, их уничтожила после смерти художника его жена, больной человек, четырнадцать лет находившаяся в психиатрической больнице.
С.С. Корина рассказывает, что как-то Толстой приходил в отсутствие Прянишникова, но жена художника, панически боявшаяся жуликов и искавшая их даже... в чайнике, увидев в замочную скважину бородатого, плохо одетого человека, забаррикадировала дверь"..
Такие штрихи к портрету...
Впрочем, имеется и портрет буквальный.. Вернее, образ девушки, соблазняемой "гитарным" кавалером на картине Прянишникова "Жестокие романсы", который художник писал со своей супруги..
И.М. Прянишников. Жестокие романсы (1881)
Облик есть!.. но имя?.. Во всей книге оно не встретилось..
И лишь просматривая размещенные в приложении письма Прянишникова к Киселеву А.А. (седьмой "передвижник", задействованный в нашем повествовании!:), в самом последнем письме, в самой последней строчке его, приписке, точнее (по всем законам исследовательского жанра!!:), нашел искомое!!
"...Аленушка всем Вам кланяется...".
И главное - в разъяснительном к письму примечании:
"Аленушка - Елена Флегонтовна Прянишникова, жена художника".
!!! Аллилуйя!:)
Выходит, Прянишников и Аммосов были женаты на родных сестрах Воскресенских Александре и Елене? тогда Серафима действительно приходилась Прянишникову племянницей, вернее, жене его!..
Однако.., и тут ждал "спотык" о всю ту же Родословную книгу дворянства..
Не было там среди детей Флегонта Васильевича и Елены.. Ну что ты будешь делать!..
Трудно найти этому объяснение.. Хотя, если вдуматься, много странного в этих записях..
Службу Флегонт Воскресенский начал в 1830.., ну пусть ему было тогда 20 лет, примем условно.. А первый ребенок в записях обозначен 1848 годом, когда ему было уже около 40!..
Все бывает, конечно, но как-то все же удивительно, учитывая, что без жен Флегонт Васильевич подолгу явно никогда не оставался..
Потом.., эти дублирующиеся имена.. Две Варвары, две Софии..
Не знаю..
Но то, что это были те самые Флегонтовны из семьи тех самых Воскресенских косвенно подтверждает наличие хотя бы такой картины Алексея Корина:
А.М. Корин. Портрет А.Л. Воскресенской (жены архитектора С.Ф. Воскресенского). 1906
Частное собрание
И, более того! В уже упомянутом альбоме «Художник: Алексей Михайлович Корин» (из серии «Мастера живописи») есть такая информация:
"В 1886 году на IX выставке ученических картин Корин показывает Портрет С.Ф. Воскресенского (Национальный художественный музей Республики Беларусь, Минск)".
В сети, к сожалению, я его не нашел.. Значит надо ехать в Минск!:)
Ну вот, все, кажется, закольцевалось...
Добавлю лишь, что в РГАЛИ хранится несколько документов, дополняющих трагический образ тети Серафимы Сергеевны..
- Прянишникова Елена Флегонтовна. Прошения в Московское общество любителей художеств о денежной помощи (Крайние даты: 22 сентября 1916 - 8 марта 1917)
и
- Письма Прянишниковой Елены Флегонтовны дочери Марии (Без даты. Количество листов: 4)
На самом деле, брак Прянишниковых был бездетным, а девочку Марию они взяли на воспитание из бедной семьи. Впоследствии ее внук - Алексей Иванович Кондратович (1920-1984), стал писателем, критиком, заместителем глав реда журнала «Новый мир».
В своей автобиографической книге "Нас волокло время..." он оставил важные для нас воспоминания о своей бабушке Марии Степановне и ее названной матери:
"Она была воспитанницей художника-передвижника Прянишникова. Бездетные Прянишниковы взяли ее из какой-то бедной московской семьи. Детство свое да и юность вплоть до замужества бабушка вспоминала с умилением и печалью: это были, конечно, лучшие годы в ее жизни. Она помнила Льва Толстого, он играл с ней. "Я у него и на коленях сидела", - говорила она с тихим восторгом.
Когда она научилась читать, Толстой подарил ей две свои книжки и написал что-то на них. Что - бабушка не помнила, осталось в памяти лишь "Маше...". Я бы всю свою библиотеку отдал за эти две книжки, но я их уже не застал: дед, ненавидевший все, что было до него, и значит, с Прянишниковыми, сжег однажды эти книжки, и я этого не могу ему простить.
Маша росла как своя в доме художника, но когда ей пошел восемнадцатый год, "барыня", как она называла жену Прянишникова, возревновала его к воспитаннице. Бабушка говорила, что беспричинно, "просто я была молоденькая". А на воспитанницу эту заглядывался молоденький извозчик, будущий дед мой. Бабушка говорила, что ему было лестно: он может взять в жены из барской семьи, он не скрывал этого и потом, когда взял и тотчас же убедился, что к крестьянской работе она вовсе не пригодна, и он разозлился на нее на всю жизнь, хотя злиться надо было бы на самого себя. Всю жизнь он попрекал бабушку, звал сладкоежкой (она любила конфетку, печеньице, что-нибудь не по-деревенски вкусненькое), неделухой, а иногда в гневе и барыней; последнее произносилось с издевкой: мол, все-таки ты не барыня.
А настоящая барыня, та, что поскорее постаралась избавиться от воспитанницы (через год после замужества Маши Прянишников умер, был он с молодости тяжко болен, умер 54 лет), внезапно объявилась уже в тридцатых годах, во время голода, вызванного "революцией сверху" в сельском хозяйстве...
Старуха, потеряв мужа в 1894 году, дожила до тех лет и каким-то образом оказалась в Архангельске; помнила она, что Маша живет в деревне Каменка Московского уезда Московской губернии, и по этому устаревшему адресу письмо ее дошло, удивительно, но дошло. Бабушке было тогда, должно быть, лет шестьдесят или около того, но что с ней было! Скрывая от Никифора письмо, она читала его моей матери, и та ей выговаривала: "Ты, мать, не в своем уме, она тебе всю жизнь перекалечила, а ты теперь ей пошлешь сухари и сало". (Старуха Прянишникова просила прислать ей что-нибудь из еды, доходила с голоду.) Но у бабушки это письмо было как возвращение в далекую и сладкую юность, и я, мальчишка, видел: никого не послушается - пошлет.
Потом она несколько раз тайком от деда (как она умудрялась это делать в то время, когда каждый кусок хлеба был на строгом счету - трудно сказать) посылала в Архангельск посылки, пока старуха где-то в тридцать третьем или тридцать четвертом году не умерла. Всякий раз моя мать упрекала ("самим есть нечего, а ты..."), но бабушка, поджав губы, слушала ее и ничего не отвечала"...
Ну и еще.., посетила шальная мысль.. А не может ли автором этого надгробия быть Павел Дмитриевич Корин (1892-1967), знаменитый художник-монументалист.., двоюродный брат Алексея Михайловича Корина..
Кто знает...
Продолжение следует...
-----------------------------------------------------------
© 2020 Станислав Серапинас (Sagittario)
-----------------------------------------------------------
Могила архитектора Сергея Флегонтовича Воскресенского (4[16] марта 1862 - 26 февраля 1933), автора нескольких десятков зданий, до сих пор украшающих Москву..
Вот лишь некоторые из них:
Доходный дом Е.Г. Оловяшниковой (фрагмент). Покровский бульвар, 4-17 (1913) /источник/
Колокольня храма Николая Чудотворца в Новой Слободе. Долгоруковская ул., 23 (1904) /источник/
Усадьба С.Н. Андре. Гончарная ул., 23, стр. 1 (1912) /источник/
Я не знаю, кто автор этого замечательного надгробия.., сделанного, к тому же (что удивительно!), в советские уже годы..
Быть может есть на памятнике какие-то пометы.., в следующий раз надо будет подробнее посмотреть..
Но вот, рассматривая сделанные снимки, обратил внимание на таблички у подножия там, на самом кладбище незамеченные..
Все они относятся к семейству Кориных..
А значит определенные родственные связи с фамилией Воскресенских у них, по всей видимости, имеются..
Стало интересно - какие именно?.. Однако выяснить это оказалось не так-то просто.., и некоторые вопросы так и остались..
Начиналось все не сложно.. Обратившись к Списку похороненных в некрополе Донского монастыря, сразу узнал, что "Корина Серафима Сергеевна (1870-1954)" не просто "вдова художника", как и значится на правой плите, а конкретно Алексея Михайловича Корина (1865-1923), прекрасного художника, члена Товарищества Передвижных Художественных выставок, профессора Московского Училища живописи, ваяния и зодчества.
А.М. Корин. Автопортрет (1915)
И жену свою он частенько на картинах запечатлевал..
А.М. Корин. Серафима Сергеевна Корина на скамье (1903)
А.М. Корин. Вишневый сад (1904) / источник/
Вот, кстати, явно тот же столик на другой картине Алексея Корина (очень мне нравится, потому размещаю без особого на то по теме повода:)
А.М. Корин. Угол дома (1910-е) /источник/
Очень похоже, что и для этой картины моделью послужила жена художника:
А.М. Корин. Девушка с зонтиком (1890-е)
Никаких других Кориных в вышеприведенном списке могил Донского монастыря не значилось..
Но, судя по отчеству Наталии с левой таблички, приходилась она художнику, скорее всего, дочерью. Это подтверждается косвенно и списком детей А.М. Корина из статьи о нем в Википедии, где Наталия перечислена из дочерей последней, младшей..
Дмитрий же (с той же левой таблички) был, скорее всего, внуком художника..
Выяснилась и девичья фамилия Серафимы Сергеевны Кориной - Аммосова..
И фотография ее периода замужества нашлась:
фото 1890 года /источник/
Как и фотография Алексея Михайловича Корина, этого же примерно времени:
фото 1888 года /источник/
Но все это к Воскресенским как-то не приближало..
Пока не наткнулся на описание картины "Опять провалился"..
А.М. Корин. Опять провалился (1891) /источник/
где говорилось буквально следующее: "Особенно впечатляет образ матери, целиком погрузившейся в свои невеселые думы. В ее выразительном облике предстала теща художника, Александра Флегонтовна Аммосова (урожденная Воскресенская, сестра архитекторов С.Ф. Воскресенского и Ф.Ф. Воскресенского)."
Вот оно! наконец-то!
И чуть позже в описании другой картины художника - "На балконе"
А.М. Корин. На балконе (1900-е) /источник/
прочел уточняющее: "Долгое время не было известно - кто изображен на картине? Пока один из потомков художника Ирина Корина-Рысева не рассказала, что это теща художника, мать его жены Серафимы Сергеевны. Александра Флегонтовна Аммосова, происходила из рода Воскресенских, была сестрой известных московских архитекторов Сергея Флегонтовича (1862-1833) и Флегонта Флегонтовича (1859-1926), и женой художника-передвижника дворянина Сергея Николаевича Аммосова (1837-1886)"..
Ура! Ура?.. если б не безделица..
В Родословной книге дворянства Московской губернии
среди детей от трех браков Флегонта Васильевича Воскресенского Александры Флегонтовны.. не значится!..
Будущие архитекторы Флегонт Флегонтович и Сергей Флегонтович наличествуют.., есть аж две Варвары и две Софии.., а вот Александры ни одной нет..
Сколько лет может быть этой изможденной жизнью женщине?.. Ну никак не меньше пятидесяти!.. А учитывая, что картина была написана в 1891 году, получаем год рождения Александры Флегонтовны приблизительно 1840-й..
Получается, что в Родословной книге отображены не все дети?.. Или напутаны имена? Или тут другая какая-то ошибка?.. Загадка...
Кстати, и с происхождением мужа Александры Флегонтовны художника Сергея Николаевича Аммосова (1837-1886) тоже какая-то неразбериха безалаберная происходит..
Н.А. Ярошенко. Портрет Сергея Николаевича Ам(м)осова
То пишут, что он происходил из купцов, то, что из мещан, а то вот и вовсе в дворяне записали (см. выше)..
Да и с фамилией его.. То с одним "м", то с двумя.., то он Сергеевич, а то вдруг Николаевич!!..
И это ведь и в справочниках!..
1889:
1893:
(следующая страница в оригинале отсутствует)
1900:
1914:
Ну, хорошо.. А что если попробовать зайти с другой стороны?..
Часто можно прочесть, что Серафима Сергеевна Корина (Аммосова) приходилась племянницей другому художнику-"передвижнику" Иллариону Михайловичу Прянишникову (1840-1894).
В.Е. Маковский. Портрет Иллариона Михайловича Прянишникова (1883)
Вот и потомок рода Ирина Корина-Рысева, автор-составитель текста к альбому «Художник: Алексей Михайлович Корин» (из серии «Мастера живописи»), пишет:
"Художник И.М. Прянишников приходился Серафиме Сергеевне дядей, а художник В.Г. Перов был ее крестным отцом".
Хм.. и Перов здесь поучаствовал:).. Учитывая авторство портретов - это уже шестая фамилия художника из Товарищества "передвижников", упомянутая мной с начала рассказа!:).. - Корин А.М., Аммосов С.Н., Ярошенко Н.А., Прянишников И.М., Маковский В.Е., Перов В.Г...
Есть замечательная фотография 1886 года (даже три!:) членов Товарищества (Корина Алексея, разумеется, на ней еще нет, а Перова уже нет..):
Группа членов Товарищества передвижных художественных выставок (1886).
Сидят (слева направо): С.Н. Аммосов, А.А. Киселёв, Н.В. Неврев, В.Е. Маковский, А.Д. Литовченко, И.М. Прянишников, К.В. Лемох, И.Н. Крамской, И.Е. Репин, Иванов (служащий в правлении товарищества), Н.Е. Маковский. Стоят (слева направо): Г.Г. Мясоедов, К.А. Савицкий, В.Д. Поленов, Е.Е. Волков, В.И. Суриков, И.И. Шишкин, Н.А. Ярошенко, П.А. Брюллов, А.К. Беггров.
те же, там же..
передвинулись!..:)
обратите, кстати сказать, внимание на размер каблуков!
но это так.., к делу не относится!:))
Все они, конечно, тесно между собою общались, друг друга рисовали, дружили.. Тем интенсивнее проступающая историческая ткань получается..
Имеется и портрет молодого Прянишникова кисти Владимира Григорьевича Перова (1834-1882):
В.Г. Перов. Портрет И.М. Прянишникова (около 1862)
Судя по всему, Прянишникова с племянницей связывали теплые, участливые отношения, а после ее замужества за его учеником Алексеем Кориным они распространились и на молодую семью..
Вот он изобразил их обоих, только что поженившихся, на своей картине "В мастерской художника":
А.М. Корин. В мастерской художника (1890)
Работа экспонировались на XVIII Передвижной выставке и была высоко оценена знаменитым Стасовым.
Однако вернемся к нашему вопросу.. Племянница племянницей, но ведь достаточно очевидно, что имея родителей отнюдь не "Прянишниковых", Серафима Сергеевна никак не могла приходиться Прянишникову Иллариону Михайловичу прямой племянницей.. Оставалась возможность такого родства лишь по жене его..
Но для этого надо было найти, как ее звали, а вот это сделать никак не получалось... Нигде не упоминалось даже имя, что уж говорить о девичьей фамилии..
По счастью удалось выйти на книгу Т.Н. Гориной «Илларион Михайлович Прянишников».. Книга эта особенно интересна оказалась тем, что автор ее имела личную беседу с Серафимой Сергеевной Кориной (20 января 1950 г.). Оттого ряд сведений там уникален и биографически бесценен..
Например, что "Прянишников играл на гитаре и пел довольно плохо, но с увлечением. В.Е. Маковский порядочно играл на скрипке, вечерами они часто музицировали"...
Но меня в первую очередь интересовало, конечно, все, касающееся жены его.. Листая страницу за страницей я упорно вычитывал искомое.. Практически ничего не было, хотя вот, промелькнула тенью такая неожиданная информация в примечаниях:
"Л.Н. Толстой нередко бывал в доме Прянишникова, читал ему в рукописи «Крейцерову сонату», писал больному художнику в Крым.
Письма Толстого к Прянишникову до нас не дошли, их уничтожила после смерти художника его жена, больной человек, четырнадцать лет находившаяся в психиатрической больнице.
С.С. Корина рассказывает, что как-то Толстой приходил в отсутствие Прянишникова, но жена художника, панически боявшаяся жуликов и искавшая их даже... в чайнике, увидев в замочную скважину бородатого, плохо одетого человека, забаррикадировала дверь"..
Такие штрихи к портрету...
Впрочем, имеется и портрет буквальный.. Вернее, образ девушки, соблазняемой "гитарным" кавалером на картине Прянишникова "Жестокие романсы", который художник писал со своей супруги..
И.М. Прянишников. Жестокие романсы (1881)
Облик есть!.. но имя?.. Во всей книге оно не встретилось..
И лишь просматривая размещенные в приложении письма Прянишникова к Киселеву А.А. (седьмой "передвижник", задействованный в нашем повествовании!:), в самом последнем письме, в самой последней строчке его, приписке, точнее (по всем законам исследовательского жанра!!:), нашел искомое!!
"...Аленушка всем Вам кланяется...".
И главное - в разъяснительном к письму примечании:
"Аленушка - Елена Флегонтовна Прянишникова, жена художника".
!!! Аллилуйя!:)
Выходит, Прянишников и Аммосов были женаты на родных сестрах Воскресенских Александре и Елене? тогда Серафима действительно приходилась Прянишникову племянницей, вернее, жене его!..
Однако.., и тут ждал "спотык" о всю ту же Родословную книгу дворянства..
Не было там среди детей Флегонта Васильевича и Елены.. Ну что ты будешь делать!..
Трудно найти этому объяснение.. Хотя, если вдуматься, много странного в этих записях..
Службу Флегонт Воскресенский начал в 1830.., ну пусть ему было тогда 20 лет, примем условно.. А первый ребенок в записях обозначен 1848 годом, когда ему было уже около 40!..
Все бывает, конечно, но как-то все же удивительно, учитывая, что без жен Флегонт Васильевич подолгу явно никогда не оставался..
Потом.., эти дублирующиеся имена.. Две Варвары, две Софии..
Не знаю..
Но то, что это были те самые Флегонтовны из семьи тех самых Воскресенских косвенно подтверждает наличие хотя бы такой картины Алексея Корина:
А.М. Корин. Портрет А.Л. Воскресенской (жены архитектора С.Ф. Воскресенского). 1906
Частное собрание
И, более того! В уже упомянутом альбоме «Художник: Алексей Михайлович Корин» (из серии «Мастера живописи») есть такая информация:
"В 1886 году на IX выставке ученических картин Корин показывает Портрет С.Ф. Воскресенского (Национальный художественный музей Республики Беларусь, Минск)".
В сети, к сожалению, я его не нашел.. Значит надо ехать в Минск!:)
Ну вот, все, кажется, закольцевалось...
Добавлю лишь, что в РГАЛИ хранится несколько документов, дополняющих трагический образ тети Серафимы Сергеевны..
- Прянишникова Елена Флегонтовна. Прошения в Московское общество любителей художеств о денежной помощи (Крайние даты: 22 сентября 1916 - 8 марта 1917)
и
- Письма Прянишниковой Елены Флегонтовны дочери Марии (Без даты. Количество листов: 4)
На самом деле, брак Прянишниковых был бездетным, а девочку Марию они взяли на воспитание из бедной семьи. Впоследствии ее внук - Алексей Иванович Кондратович (1920-1984), стал писателем, критиком, заместителем глав реда журнала «Новый мир».
В своей автобиографической книге "Нас волокло время..." он оставил важные для нас воспоминания о своей бабушке Марии Степановне и ее названной матери:
"Она была воспитанницей художника-передвижника Прянишникова. Бездетные Прянишниковы взяли ее из какой-то бедной московской семьи. Детство свое да и юность вплоть до замужества бабушка вспоминала с умилением и печалью: это были, конечно, лучшие годы в ее жизни. Она помнила Льва Толстого, он играл с ней. "Я у него и на коленях сидела", - говорила она с тихим восторгом.
Когда она научилась читать, Толстой подарил ей две свои книжки и написал что-то на них. Что - бабушка не помнила, осталось в памяти лишь "Маше...". Я бы всю свою библиотеку отдал за эти две книжки, но я их уже не застал: дед, ненавидевший все, что было до него, и значит, с Прянишниковыми, сжег однажды эти книжки, и я этого не могу ему простить.
Маша росла как своя в доме художника, но когда ей пошел восемнадцатый год, "барыня", как она называла жену Прянишникова, возревновала его к воспитаннице. Бабушка говорила, что беспричинно, "просто я была молоденькая". А на воспитанницу эту заглядывался молоденький извозчик, будущий дед мой. Бабушка говорила, что ему было лестно: он может взять в жены из барской семьи, он не скрывал этого и потом, когда взял и тотчас же убедился, что к крестьянской работе она вовсе не пригодна, и он разозлился на нее на всю жизнь, хотя злиться надо было бы на самого себя. Всю жизнь он попрекал бабушку, звал сладкоежкой (она любила конфетку, печеньице, что-нибудь не по-деревенски вкусненькое), неделухой, а иногда в гневе и барыней; последнее произносилось с издевкой: мол, все-таки ты не барыня.
А настоящая барыня, та, что поскорее постаралась избавиться от воспитанницы (через год после замужества Маши Прянишников умер, был он с молодости тяжко болен, умер 54 лет), внезапно объявилась уже в тридцатых годах, во время голода, вызванного "революцией сверху" в сельском хозяйстве...
Старуха, потеряв мужа в 1894 году, дожила до тех лет и каким-то образом оказалась в Архангельске; помнила она, что Маша живет в деревне Каменка Московского уезда Московской губернии, и по этому устаревшему адресу письмо ее дошло, удивительно, но дошло. Бабушке было тогда, должно быть, лет шестьдесят или около того, но что с ней было! Скрывая от Никифора письмо, она читала его моей матери, и та ей выговаривала: "Ты, мать, не в своем уме, она тебе всю жизнь перекалечила, а ты теперь ей пошлешь сухари и сало". (Старуха Прянишникова просила прислать ей что-нибудь из еды, доходила с голоду.) Но у бабушки это письмо было как возвращение в далекую и сладкую юность, и я, мальчишка, видел: никого не послушается - пошлет.
Потом она несколько раз тайком от деда (как она умудрялась это делать в то время, когда каждый кусок хлеба был на строгом счету - трудно сказать) посылала в Архангельск посылки, пока старуха где-то в тридцать третьем или тридцать четвертом году не умерла. Всякий раз моя мать упрекала ("самим есть нечего, а ты..."), но бабушка, поджав губы, слушала ее и ничего не отвечала"...
Ну и еще.., посетила шальная мысль.. А не может ли автором этого надгробия быть Павел Дмитриевич Корин (1892-1967), знаменитый художник-монументалист.., двоюродный брат Алексея Михайловича Корина..
Кто знает...
Продолжение следует...
-----------------------------------------------------------
© 2020 Станислав Серапинас (Sagittario)
-----------------------------------------------------------