№ 480 когда труднее учиться
Я вот подумала, что труднее всего учиться мне было не в универе, и не в израиле новому языку, и не вождению.
Труднее всего было в детском саду. Это реально был аццкой сложности ежедневный квест.
Я много помню из сада, и очень хорошо помню свою панику, когда надо что-то сделать в первый раз.
Вот дают тебе краски и листок, а на нем какая-то форма нарисована (допустим, самый просто схематичный цветок). И говорят: покрась-ка вот, да за линии не заходи! Ты макаешь кисточку в краску и с ужасом видишь, что это тебе нифига не карандаш никакой, краска эта течет и мажется, как ее, блять, направить в нужное место - вообще непонятно. Возюкаешь кисточкой, а внутренне весь дрожишь!
Или вот, еще на мелкую моторику. Выдают ножницы и маленький, два на два сантиметра, квадратик. Воспитательница стоит перед тобой с таким же квдратиком и показывает: раз, раз, отрезал уголки - получился кружочек. Мистика! берешь ножницы, пытаешься как она раз-раз - получается ромбик. Понимаешь, что нужно еще раз уголки обрезать, опять стрижешь - глядь, уже и не осталось от твоего квадратика ничего. А кружочек-то так и не вышел! Берешь еще один квадратик и (я прям помню. как у меня в голове шестеренки крутились на четвертой скорости) думаешь, как же так надо обрезать, чтобы вышел кружочек?
Конечно, в тот день ни у кого кружочка не получилось. Кое у кого квадратик с закругленными краями вышел, это было большое достижение.
Потом, был счет. На доске прилеплено 10 палочек. Сначала в один ряд - мы их посчитали, десять. Говно вопрос. Потом эти же десять палочек в два ряда. Уже труднее, но прикиньте. их все равно десять! Удивительное открытие. Но вот коварный воспитатель располагает палочки по кругу. И все пропало, шеф, как же их теперь посчитать?! Ты же начинаешь считать по кругу и не можешь остановиться, и вот их какое-то запредельное количество, двенадцать и даже больше, я не знаю таких чисел! Когда ты уже в полной панике, оказывается, что посчитанную палочку можно отложить в сторону, или перевернуть, и тогда - о чудо! - их снова становится десять.
По утрам давалась детсадовская сводка новостей. Вот. дети, на окне морозные узоры. Что это говорит о температуре - она выше или ниже нуля? (и что это в самом деле говорит? смотришь в окно - не, невысоко. значит, ниже. потом приходишь домой, а там тоже на окнах такие же узоры, а дома, между прочим, третий этаж).
Опять рисование. Рисуем наш садик. Я нарисовала учительницу пения за пианино, в профиль. Смотрю - получилось жизненно. Потом вижу эту учительницу и замечаю, что у нее имеется грудь. Непорядок, надо пририсовать для натуральности. Получилось, что учительница пения играет на пианино прямо бюстом. Я никак не могла понять, почему воспитатели этот мой рисунок носят показывать друг другу и смеются.
На чтении нам читали рассказ льва Толстого. Рассказ не помню, а имя писателя нас поразило всех до глубины души. Один мальчик ходил на четвереньках, рычал и говорил, то он Лев Толстый. Я оказалась во второй партии: мы считали, что живого человека назвать Львом, как животное, не могут. Вы все неправильно поняли, его звали не Лев, а Хлеб. Хлеб Толстый.
В школе у каждого учителя есть любимый возраст, который он предпочитат учить. Я много слышала, мол, фуфуфу малыши, у меня нет на это терпения, на эти глупости. Так вот для меня это не глупости. Я их очень хорошо понимаю.
Труднее всего было в детском саду. Это реально был аццкой сложности ежедневный квест.
Я много помню из сада, и очень хорошо помню свою панику, когда надо что-то сделать в первый раз.
Вот дают тебе краски и листок, а на нем какая-то форма нарисована (допустим, самый просто схематичный цветок). И говорят: покрась-ка вот, да за линии не заходи! Ты макаешь кисточку в краску и с ужасом видишь, что это тебе нифига не карандаш никакой, краска эта течет и мажется, как ее, блять, направить в нужное место - вообще непонятно. Возюкаешь кисточкой, а внутренне весь дрожишь!
Или вот, еще на мелкую моторику. Выдают ножницы и маленький, два на два сантиметра, квадратик. Воспитательница стоит перед тобой с таким же квдратиком и показывает: раз, раз, отрезал уголки - получился кружочек. Мистика! берешь ножницы, пытаешься как она раз-раз - получается ромбик. Понимаешь, что нужно еще раз уголки обрезать, опять стрижешь - глядь, уже и не осталось от твоего квадратика ничего. А кружочек-то так и не вышел! Берешь еще один квадратик и (я прям помню. как у меня в голове шестеренки крутились на четвертой скорости) думаешь, как же так надо обрезать, чтобы вышел кружочек?
Конечно, в тот день ни у кого кружочка не получилось. Кое у кого квадратик с закругленными краями вышел, это было большое достижение.
Потом, был счет. На доске прилеплено 10 палочек. Сначала в один ряд - мы их посчитали, десять. Говно вопрос. Потом эти же десять палочек в два ряда. Уже труднее, но прикиньте. их все равно десять! Удивительное открытие. Но вот коварный воспитатель располагает палочки по кругу. И все пропало, шеф, как же их теперь посчитать?! Ты же начинаешь считать по кругу и не можешь остановиться, и вот их какое-то запредельное количество, двенадцать и даже больше, я не знаю таких чисел! Когда ты уже в полной панике, оказывается, что посчитанную палочку можно отложить в сторону, или перевернуть, и тогда - о чудо! - их снова становится десять.
По утрам давалась детсадовская сводка новостей. Вот. дети, на окне морозные узоры. Что это говорит о температуре - она выше или ниже нуля? (и что это в самом деле говорит? смотришь в окно - не, невысоко. значит, ниже. потом приходишь домой, а там тоже на окнах такие же узоры, а дома, между прочим, третий этаж).
Опять рисование. Рисуем наш садик. Я нарисовала учительницу пения за пианино, в профиль. Смотрю - получилось жизненно. Потом вижу эту учительницу и замечаю, что у нее имеется грудь. Непорядок, надо пририсовать для натуральности. Получилось, что учительница пения играет на пианино прямо бюстом. Я никак не могла понять, почему воспитатели этот мой рисунок носят показывать друг другу и смеются.
На чтении нам читали рассказ льва Толстого. Рассказ не помню, а имя писателя нас поразило всех до глубины души. Один мальчик ходил на четвереньках, рычал и говорил, то он Лев Толстый. Я оказалась во второй партии: мы считали, что живого человека назвать Львом, как животное, не могут. Вы все неправильно поняли, его звали не Лев, а Хлеб. Хлеб Толстый.
В школе у каждого учителя есть любимый возраст, который он предпочитат учить. Я много слышала, мол, фуфуфу малыши, у меня нет на это терпения, на эти глупости. Так вот для меня это не глупости. Я их очень хорошо понимаю.