(no subject)
читаю френд ленту
Наташа любила вступать в сложносочинённые отношения. Извилистая запутанность необходима была ей, как воздух и вода. Впрочем, без воды ещё можно было какое-то время существовать. Размышляя впоследствии, что да как, Наташа неизменно приходила к одному и тому же выводу: где-то оставался не замеченный ею подвох. Этот неизменный подвох всё портил и перебивал ночной сон. Однако ухватить его за хвост Наташе никак не удавалось.
Вспомни, как начиналось, говорила себе Наташа. Он (прекрасный, как римский бог, конечно) своей улыбкой преграждал ей путь, как бы подсказывая: вот он я, холостой и готовый. Конечно, в этой готовности Наташе мерещился марш Мендельсона, завистливые вздохи подруг, удовлетворённая гордость родителей и намёки на внуков. Он же, очевидно, готов был только на его соблазнение.
…И вот они встречаются, искра пробегает, кожа горит от возбуждения. Они смотрят друг на друга влюблёнными глазами. Наташа - планируя медовый месяц. Он - обдумывая план скорейшего штурма и повержения в постель. Всё прекрасно, в общем, только смутное, едва различимое со-мнение подкрадывается иногда, вечерами, полными томительного ожидания.
Считая себя порядочной (глубоко порядочной) девушкой, Наташа ждёт. Он принёс подарок - сердце гулко ухает. Он хочет поговорить - зрачки сужаются от волнения. Он звонит рано утром - дрожь в руках подсказывает, что неспроста. И каждый раз разочарование. А время бежит. Раз-очарование приносит сначала гадкое ощущение в груди. Потом удушливые слёзы, падающие в суп для него. Потом скорбные жалостливые рассказы подругам (женщины поймут). Потом, под-бадриваемая советами подруг, Наташа ставит вопрос ребром. Быть или не быть, вопрошает Наташа, где логическое продолжение, что же ты такой нерешительный?! Тут-то и наступает инсайт. Какое-такое продолжение, недоумевает он…
Справедливости ради, Наташа отмечала, что на этом этапе бывало по-разному. Некоторые уходили в глухую оборону. Некоторые разъясняли прямо и как есть. Некоторые молча исчезали. Некоторые предлагали "оставить по-старому". Но результат, результат всегда был одинаков. В полубессознательном состоянии, удерживая истеричные рыдания, Наташа драматично прощалась навсегда. Затем две-три недели положенной депрессии. И в центр горестных размышлений выходило то самое понимание подвоха.
Наверное, рассуждала Наташа, он спецагент ФБР, и ему по должности не положено жениться. Таково было самое утешительное оправдание его поведения. Среди других часто встречавшихся, но менее популярных были: маленький доход и неспособность обеспечить будущую семью; жена с тремя детьми на другом конце города (страны, континента); родители-инвалиды, заботу о которых стыдно взваливать на чужие плечи; наконец, тщательно скрываемое смертельное заболевание.
После выбора наиболее правдоподобного оправдания, Наташа с возникавшим вдруг азартом приступала к новой атаке. Причина разрыва не казалась ей больше настоящей, хотя бы даже он её озвучил категорически доступно для понимания. В кино постоянно так обманывают любимых, подогревала себя Наташа. Её хрупкая психика долго готовилась к новой встрече. Иногда так долго, что оставалось только равнодушие. Но цель, тщательно вырезанный из глыбы подвоха идефикс, с упорством бронепоезда толкала Наташу на продолжение.
И тогда он, если находился в зоне досягаемости, не мог устоять перед таким напором. Обычно, давал кажущиеся ему новыми разъяснения. (Наверное, из-за использования новых слов, в кото-рых, однако, был прежний смысл.) Иногда - повторно соблазнялся. Но никогда не возвращался. Это было не в его правилах. И Наташе оставалось только предложить дружбу. Потому что подвох временами, в самый неподходящий момент поскуливал, даже подвывал, часто просто по привычке.
Особенно тягостно было Наташе справляться с подвохом зимой. Когда мысли о тепле как никогда навязчивы, и голод утоляется совсем не едой. Наташа разглядывала нетронутые сугробы и думала, думала, в очередной раз обсасывая многократно уже обдуманную мысль. Нужно ли унизиться и приползти за очередной порцией отговорок, только бы узнать… Всё ведь было прекрасно, сказать ему, так что колись, сволочь… Или зайти окольным путём и подвергнуть пыткам его друзей… Или подруг… При мысли о подругах Наташа отворачивалась от окна и шла налить себе горячего чаю.
В конце концов, продолжала размышлять Наташа, сложилось не так уж и плохо. И перебивала горечь во рту конфетами. Если бы кто-то со стороны сказал ей, что размышления её от безделья и на пустом месте, она бы не поверила. Ведь подвох не рождается на пустом месте с таким завидным постоянством, да. Ведь слово "иллюзия" в юном возрасте не имеет значения. Ведь сердце девичье способно любить только под условием дальнейшего замужества, а мужчины об этом так часто не знают.
и я понимаю.
это же я!
я Наташа!!!
я ведь и правда Наташа!
Но как точно человек описал всё что происходит в моей жизни
только. я не могла этого сформулировать
надеюсь теперь мне будет легче.
спасибо messerskuss и сообществу pizdostradalec
Наташа любила вступать в сложносочинённые отношения. Извилистая запутанность необходима была ей, как воздух и вода. Впрочем, без воды ещё можно было какое-то время существовать. Размышляя впоследствии, что да как, Наташа неизменно приходила к одному и тому же выводу: где-то оставался не замеченный ею подвох. Этот неизменный подвох всё портил и перебивал ночной сон. Однако ухватить его за хвост Наташе никак не удавалось.
Вспомни, как начиналось, говорила себе Наташа. Он (прекрасный, как римский бог, конечно) своей улыбкой преграждал ей путь, как бы подсказывая: вот он я, холостой и готовый. Конечно, в этой готовности Наташе мерещился марш Мендельсона, завистливые вздохи подруг, удовлетворённая гордость родителей и намёки на внуков. Он же, очевидно, готов был только на его соблазнение.
…И вот они встречаются, искра пробегает, кожа горит от возбуждения. Они смотрят друг на друга влюблёнными глазами. Наташа - планируя медовый месяц. Он - обдумывая план скорейшего штурма и повержения в постель. Всё прекрасно, в общем, только смутное, едва различимое со-мнение подкрадывается иногда, вечерами, полными томительного ожидания.
Считая себя порядочной (глубоко порядочной) девушкой, Наташа ждёт. Он принёс подарок - сердце гулко ухает. Он хочет поговорить - зрачки сужаются от волнения. Он звонит рано утром - дрожь в руках подсказывает, что неспроста. И каждый раз разочарование. А время бежит. Раз-очарование приносит сначала гадкое ощущение в груди. Потом удушливые слёзы, падающие в суп для него. Потом скорбные жалостливые рассказы подругам (женщины поймут). Потом, под-бадриваемая советами подруг, Наташа ставит вопрос ребром. Быть или не быть, вопрошает Наташа, где логическое продолжение, что же ты такой нерешительный?! Тут-то и наступает инсайт. Какое-такое продолжение, недоумевает он…
Справедливости ради, Наташа отмечала, что на этом этапе бывало по-разному. Некоторые уходили в глухую оборону. Некоторые разъясняли прямо и как есть. Некоторые молча исчезали. Некоторые предлагали "оставить по-старому". Но результат, результат всегда был одинаков. В полубессознательном состоянии, удерживая истеричные рыдания, Наташа драматично прощалась навсегда. Затем две-три недели положенной депрессии. И в центр горестных размышлений выходило то самое понимание подвоха.
Наверное, рассуждала Наташа, он спецагент ФБР, и ему по должности не положено жениться. Таково было самое утешительное оправдание его поведения. Среди других часто встречавшихся, но менее популярных были: маленький доход и неспособность обеспечить будущую семью; жена с тремя детьми на другом конце города (страны, континента); родители-инвалиды, заботу о которых стыдно взваливать на чужие плечи; наконец, тщательно скрываемое смертельное заболевание.
После выбора наиболее правдоподобного оправдания, Наташа с возникавшим вдруг азартом приступала к новой атаке. Причина разрыва не казалась ей больше настоящей, хотя бы даже он её озвучил категорически доступно для понимания. В кино постоянно так обманывают любимых, подогревала себя Наташа. Её хрупкая психика долго готовилась к новой встрече. Иногда так долго, что оставалось только равнодушие. Но цель, тщательно вырезанный из глыбы подвоха идефикс, с упорством бронепоезда толкала Наташу на продолжение.
И тогда он, если находился в зоне досягаемости, не мог устоять перед таким напором. Обычно, давал кажущиеся ему новыми разъяснения. (Наверное, из-за использования новых слов, в кото-рых, однако, был прежний смысл.) Иногда - повторно соблазнялся. Но никогда не возвращался. Это было не в его правилах. И Наташе оставалось только предложить дружбу. Потому что подвох временами, в самый неподходящий момент поскуливал, даже подвывал, часто просто по привычке.
Особенно тягостно было Наташе справляться с подвохом зимой. Когда мысли о тепле как никогда навязчивы, и голод утоляется совсем не едой. Наташа разглядывала нетронутые сугробы и думала, думала, в очередной раз обсасывая многократно уже обдуманную мысль. Нужно ли унизиться и приползти за очередной порцией отговорок, только бы узнать… Всё ведь было прекрасно, сказать ему, так что колись, сволочь… Или зайти окольным путём и подвергнуть пыткам его друзей… Или подруг… При мысли о подругах Наташа отворачивалась от окна и шла налить себе горячего чаю.
В конце концов, продолжала размышлять Наташа, сложилось не так уж и плохо. И перебивала горечь во рту конфетами. Если бы кто-то со стороны сказал ей, что размышления её от безделья и на пустом месте, она бы не поверила. Ведь подвох не рождается на пустом месте с таким завидным постоянством, да. Ведь слово "иллюзия" в юном возрасте не имеет значения. Ведь сердце девичье способно любить только под условием дальнейшего замужества, а мужчины об этом так часто не знают.
и я понимаю.
это же я!
я Наташа!!!
я ведь и правда Наташа!
Но как точно человек описал всё что происходит в моей жизни
только. я не могла этого сформулировать
надеюсь теперь мне будет легче.
спасибо messerskuss и сообществу pizdostradalec