Август 1991 - победа меньшинства
ДВА ПРОЦЕНТА СВОБОДНЫХ
Август 1991 года я помню очень хорошо.
В субботу 17 августа мы с моим другом Андреем Ошурковым, тоже депутатом Ленсовета и к тому же председателем Колпинского райсовета, приехали в глухую деревню за Лугой провести там начавшийся отпуск. С нами были моя внучка и дочь Андрея - восемь и семь лет.
В воскресенье обустраивались, а в понедельник с утра пошли в лес. По наизусть известным мне тропинкам на самые грибные места, напиваясь смолистым воздухом. А когда вернулись, узнали, что в стране сменилась власть.
Из первых же прозвучавших заявлений, из состава ГКЧП и неясной судьбы Горбачева стало ясно, что это государственный переворот. Я был просто в отчаянии, закопавшись лицом в подушку. Ведь я прекрасно знал, как тонка, зыбка прослойка наших подлинным сторонников, как далеко отстала от столиц провинция, как дискредитирован Горбачев, как безоружен Ельцин. КГБ, внутренние войска и армия в руках ГКЧП. Полный контроль над СМИ. Им сейчас нужно арестовать не более 700 человек в Москве и 300 в Питере, и всё. И никто не пикнет.
Надежда появилась позже, когда по радио Би-Би-Си мы узнали, что Ельцин в Белом доме и не подчинился ГКЧП. А когда по телевидению показали пресс-конференцию, мы почувствовали неуверенность в речах путчистов. Но начнется или нет гражданская война - было совсем неясно.
Лишенные транспорта и связи, в этот день мы уже ничего не могли сделать. С утра Андрей пошел пешком в Лугу, чтобы достать там машину. Мы оговорили всевозможные варианты действий, места и время встреч. Мы сознавали, что в случае арестов будем в списках. И что там с нашими женами?
Прошло около двух часов после ухода Андрея (он должен подходить к Луге), когда я услышал шум машины. От калитки дома увидел поднимающуюся к деревне по зеленому косогору милицейскую машину. «Ну, вот сейчас все и станет ясным» - подумал я. Понятно, что машина за нами, но кто в ней?
Машина подъезжала, я увидел на переднем сидении свою жену. Ближе, ближе, и вот уже видно, что никакого сопровождения нет. Все ясно, свои. Машина была из Колпина, она прибыла за председателем райсовета.
Дали шоферу-милиционеру наскоро перекусить и двинулись. Хорошо, что мы с Андреем всё детально продумали: мы сразу нашли его в Луге.
Сразу за Лугой мы увидели на обочине шоссе следы танковых гусениц. Недавно здесь прошла танковая колонна, двигаясь на Питер. После Сиверской танки свернули с шоссе. Эти сведения я сообщил штабу, когда добрался до Мариинского дворца.
Депутаты демократической ориентации во главе с А.Н. Беляевым были в сборе, работал штаб, готовясь к худшему варианту развития событий.
Все дальнейшее в памяти смешалось в один комок: митинг, строительство баррикад на подступах к дворцу, развертывание медпункта, разведывательное дежурство около военного училища с фиксацией всего, что там происходит. Ясно помню, как поздно вечером к дворцу шли люди. Обычно по двое, верные друзья, суровые и собранные, оставившие на порогах плачущих жен.
Когда всё кончилось, т.е., стало ясным, что войска в город не войдут, что путч провалился (это уже было 22-е), я не пошел на Дворцовую площадь, где состоялся грандиозный митинг, а поехал домой отсыпаться и обдумывать произошедшее.
Итак, о чем свидетельствую? Те, кто сегодня беззастенчиво мажут грязью славные девяностые годы, исподволь внушают младшим поколениям, что августовский путч имел почти опереточный характер, нагло лгут. Судьба России висела на волоске. Просто руководители путча были бездарны и трусливы. Если бы они, изолировав Горбачева, заодно изолировали бы Ельцина и тысячу его сторонников (или КГБ разучился работать?) как их предшественники в 1917-м, то с Либеральной революцией было бы покончено. Танки были настоящие, и в Москву они, в отличие от Питера, вошли. И естественный человеческий страх был обоснован, и преодолеть его могли далеко не все.
Не нужно питать иллюзий насчет массовости сопротивления путчу. Вышли на улицы останавливать танки тысячи людей, но в Москве живет более десяти миллионов. Стотысячный митинг на Дворцовой - это здорово, но это только два процента населения Петербурга. Это не толпа, это продуктивная элита. Наверное, всё-таки, неправильно нас учили, что революции делаются народными массами. Стихийные народные массы могут только грабить магазины. А революцию делают люди с идеей свободы.
Демократическое движение, достигшее пика в августе 1991 года, выполнило свою историческую миссию, когда стало ясным, что больше никогда не повторится фарс голосования за единственного в бюллетене кандидата и никто не сможет запретить частную собственность. А эти два фактора означают не много, ни мало, а смену экономической и политической формации, т.е. революцию, качественное преобразование страны.
Меня спрашивают - а где сейчас эти люди, которые пришли защищать Белый дом и Мариинский дворец? Почему их не слышно? Что они, эмигрировали, что ли? Ответ прост: их мало. Их гораздо меньше злополучных 7%. Их хватило на то, чтобы остановить танки, но не хватает для представительства в Думе и, соответственно, на телевидении. Но когда-нибудь наш народ научится ценить свою продуктивную элиту.
Георгий Трубников, депутат Ленсовета в 1990-93гг.
ПЕТЕРБУРГСКИЙ ЧАС ПИК 16 АВГУСТА 2006.
Август 1991 года я помню очень хорошо.
В субботу 17 августа мы с моим другом Андреем Ошурковым, тоже депутатом Ленсовета и к тому же председателем Колпинского райсовета, приехали в глухую деревню за Лугой провести там начавшийся отпуск. С нами были моя внучка и дочь Андрея - восемь и семь лет.
В воскресенье обустраивались, а в понедельник с утра пошли в лес. По наизусть известным мне тропинкам на самые грибные места, напиваясь смолистым воздухом. А когда вернулись, узнали, что в стране сменилась власть.
Из первых же прозвучавших заявлений, из состава ГКЧП и неясной судьбы Горбачева стало ясно, что это государственный переворот. Я был просто в отчаянии, закопавшись лицом в подушку. Ведь я прекрасно знал, как тонка, зыбка прослойка наших подлинным сторонников, как далеко отстала от столиц провинция, как дискредитирован Горбачев, как безоружен Ельцин. КГБ, внутренние войска и армия в руках ГКЧП. Полный контроль над СМИ. Им сейчас нужно арестовать не более 700 человек в Москве и 300 в Питере, и всё. И никто не пикнет.
Надежда появилась позже, когда по радио Би-Би-Си мы узнали, что Ельцин в Белом доме и не подчинился ГКЧП. А когда по телевидению показали пресс-конференцию, мы почувствовали неуверенность в речах путчистов. Но начнется или нет гражданская война - было совсем неясно.
Лишенные транспорта и связи, в этот день мы уже ничего не могли сделать. С утра Андрей пошел пешком в Лугу, чтобы достать там машину. Мы оговорили всевозможные варианты действий, места и время встреч. Мы сознавали, что в случае арестов будем в списках. И что там с нашими женами?
Прошло около двух часов после ухода Андрея (он должен подходить к Луге), когда я услышал шум машины. От калитки дома увидел поднимающуюся к деревне по зеленому косогору милицейскую машину. «Ну, вот сейчас все и станет ясным» - подумал я. Понятно, что машина за нами, но кто в ней?
Машина подъезжала, я увидел на переднем сидении свою жену. Ближе, ближе, и вот уже видно, что никакого сопровождения нет. Все ясно, свои. Машина была из Колпина, она прибыла за председателем райсовета.
Дали шоферу-милиционеру наскоро перекусить и двинулись. Хорошо, что мы с Андреем всё детально продумали: мы сразу нашли его в Луге.
Сразу за Лугой мы увидели на обочине шоссе следы танковых гусениц. Недавно здесь прошла танковая колонна, двигаясь на Питер. После Сиверской танки свернули с шоссе. Эти сведения я сообщил штабу, когда добрался до Мариинского дворца.
Депутаты демократической ориентации во главе с А.Н. Беляевым были в сборе, работал штаб, готовясь к худшему варианту развития событий.
Все дальнейшее в памяти смешалось в один комок: митинг, строительство баррикад на подступах к дворцу, развертывание медпункта, разведывательное дежурство около военного училища с фиксацией всего, что там происходит. Ясно помню, как поздно вечером к дворцу шли люди. Обычно по двое, верные друзья, суровые и собранные, оставившие на порогах плачущих жен.
Когда всё кончилось, т.е., стало ясным, что войска в город не войдут, что путч провалился (это уже было 22-е), я не пошел на Дворцовую площадь, где состоялся грандиозный митинг, а поехал домой отсыпаться и обдумывать произошедшее.
Итак, о чем свидетельствую? Те, кто сегодня беззастенчиво мажут грязью славные девяностые годы, исподволь внушают младшим поколениям, что августовский путч имел почти опереточный характер, нагло лгут. Судьба России висела на волоске. Просто руководители путча были бездарны и трусливы. Если бы они, изолировав Горбачева, заодно изолировали бы Ельцина и тысячу его сторонников (или КГБ разучился работать?) как их предшественники в 1917-м, то с Либеральной революцией было бы покончено. Танки были настоящие, и в Москву они, в отличие от Питера, вошли. И естественный человеческий страх был обоснован, и преодолеть его могли далеко не все.
Не нужно питать иллюзий насчет массовости сопротивления путчу. Вышли на улицы останавливать танки тысячи людей, но в Москве живет более десяти миллионов. Стотысячный митинг на Дворцовой - это здорово, но это только два процента населения Петербурга. Это не толпа, это продуктивная элита. Наверное, всё-таки, неправильно нас учили, что революции делаются народными массами. Стихийные народные массы могут только грабить магазины. А революцию делают люди с идеей свободы.
Демократическое движение, достигшее пика в августе 1991 года, выполнило свою историческую миссию, когда стало ясным, что больше никогда не повторится фарс голосования за единственного в бюллетене кандидата и никто не сможет запретить частную собственность. А эти два фактора означают не много, ни мало, а смену экономической и политической формации, т.е. революцию, качественное преобразование страны.
Меня спрашивают - а где сейчас эти люди, которые пришли защищать Белый дом и Мариинский дворец? Почему их не слышно? Что они, эмигрировали, что ли? Ответ прост: их мало. Их гораздо меньше злополучных 7%. Их хватило на то, чтобы остановить танки, но не хватает для представительства в Думе и, соответственно, на телевидении. Но когда-нибудь наш народ научится ценить свою продуктивную элиту.
Георгий Трубников, депутат Ленсовета в 1990-93гг.
ПЕТЕРБУРГСКИЙ ЧАС ПИК 16 АВГУСТА 2006.