НОСТАЛЬГИЯ ПО НАСТОЯЩЕМУ
Или вот интервью «Ленинградской правде». На весь разворот здоровенный подвал в газете Ленинградского обкома! Это они в ногу времени сделали рубрику «Политические портреты», Первый материал был о новом хозяине Смольного Гидаспове, второй - не помню, и третий обо мне. Для «Ленправды» это была просто бомба. Интервью делала Елизавета Петровна Богословская, я отдал ей разные материалы, что-то наговорил. Т.е., это её текст. Спустя некоторое время Лиза ушла в новую газету «Час пик».
---------------ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПОРТРЕТЫ---------------
НОСТАЛЬГИЯ ПО НАСТОЯЩЕМУ
ИЗ ИНТЕРВЬЮ Г. И. Трубникова районной газете «Вперед» 29 апреля 1989 года:
«...более всего нам не хватает свободы. Свободы от страха перед государственной машиной, полученного нами по наследству. Свободы мысли, парализованной догмами. Свободы с выгодой продавать продукт своего труда. Свободы купить желаемое. Политических свобод, сформулированных «Декларацией прав человека». Освобождение началось, но свободу мы получаем пока в гомеопатических дозах. Может быть, это и правильно: после длительного голода нельзя сразу есть досыта - это смертельно. Но жажда - огромна. Я считаю, что дозировку свободы следует решительно увеличивать».
…Под дождем, на площадке у закрытой строительными лесами церквушки, шел сельский сход Усть-Ижоры: в честь годовщины Невской битвы, случившейся 749 лет назад на этом месте. На самодельный, из нескольких досок помост вышел человек лет пятидесяти, а старушка, стоявшая рядом со мной, сказала:
«Когда выборы шли, мы за него, за Георгия-то Ивановича, молебен служили. Так хотели, чтоб он победил! Это он ведь церкву нашу восстанавливает…»
Но старушкины молитвы не помогли. Не стал коммунист-неформал, член Ленинградского народного фронта Георгий Иванович Трубников народным депутатом СССР. Хотя кроме усть-ижорских старушек было у него 10 тысяч сторонников - голосовавших за него по избирательному округу № 52.
- ЧТО ЖЕ чувствует проигравший?
- Как ни странно это покажется, но, вспоминая всю выборную кампанию, испытываю глубокое удовлетворение. Это не поза, поверьте. Наиболее близкий мне из кандидатов - Андрей Ошурков тоже не стал народным депутатом. Но все-таки вышел вперед не аппаратный ставленник, депутатом стал действительно тот, за кого проголосовали ЛЮДИ. Народ. И сама эта кампания, сама обстановка поставила его в такие условия, что теперь он не может не ощущать своей зависимости от людей. От народа.
- Говорят, что вы согласились на выдвижение своей кандидатуры только для того, чтобы была альтернатива представителям аппарата? Почему вы выступали против Ходырева? Была неприязнь?
- Нет, нет и нет. Он - человек, уже обладающий исполнительной властью, а я исходил из принципа, что исполнительная власть и те, кто принимает решения, должны быть разделены. Пусть он работает мэром, от него уже много зависит. Но законодательной властью должно быть представительство народное по сути.
- Это - о представительских органах. А как быть с выборами руководителей? Их всех переизбрать?
- Нет, речь не об этом. Но нужно сделать избранника зависимым не от вышестоящего, а от избирателей. Я просто убежден, что значительная часть нынешних администраторов останется на своих местах, но у них в корне изменится установка.
Вот, например, у нас в институте наш СТК долго и упорно «пробивал» положение о выборах директора. Теперь выборы у нас будут тайные, альтернативные - как положено. Но когда я на конференции заявил, что сменить сейчас директора - самоубийство, многих это удивило, кое-кто даже сказал; «продался». А я здесь не вижу никакого противоречия. От добра добра не ищут! Но мы должны руководителя именно выбрать, добровольно вручить власть, сделав независимым от вышестоящих инстанций. И проигрыш в тех, весенних, выборах надо было понимать как урок, а не как наказание.
В сознании людей проявился принцип разделения законодательной и исполнительной власти. Не к этому ли мы стремимся, строя правовое государство? И потому - совершенно не согласен с теми, кто по итогам выборов требовал отставки ленинградским руководителям.
Однажды меня спросили, как я отреагирую, если проиграю, я ответил строчкой Пастернака: «Пораженье от победы ты сам не должен отличать».
- На чем же вы «горели»? Какое было самое уязвимое место?
- Трудно в этом признаться, но я чувствовал, что теряю очки, когда говорю, что я член КПСС! Особенно если разговор шел прямо на улице. Очень откровенно высказывали люди недоверие: «Да ну вас, партийцев, все вы одинаковые...»
- Что ж, вы тоже считаете, что довольно партии каяться? Что ни к чему, кроме как к падению ее авторитета, это не приведет?
- Ни в коем случае. Наоборот, я уверен, что самое важное сейчас - дать честную, искреннюю самооценку. Нам необходимо настоящее, искреннее покаяние. Именно партия должна принять на себя ответственность за многие беды Отечества - голод, кровь, унижения. Но ведь КПСС - не партия, подобная существующим в других странах. Это далеко не борющаяся за голоса избирателей организация единомышленников. Партия превратилась в государственный механизм управления, который пронизывает все общество, связывает, дублирует структуры хозяйственно-государственного организма. И потому с незапамятных времен в партию вступали для того, чтобы участвовать в системе управления. Не у всех при этом были чисто карьеристские намерения, ведь само по себе участие в управлении не так уж плохо: человек хочет реально преобразовывать жизнь. Иные стремились вступить в партию для того, чтобы своим присутствием изнутри изменить положение в ней.
- А вы?
- Я - из последней категории. В партию вступал довольно поздно, в 1974 году. Не без трений. Один человек сказал: «Трубников вступит в КПСС только через мой труп!» Он знал, что от меня ему покоя не будет: я всегда отличался задиристостью, мои выступления в ту пору были отголосками шестидесятых годов. Но нашлись люди, которые согласились: пусть будет одним трупом больше. Один из рекомендующих спросил меня прямо: почему вступаешь? Я сказал: хочу переделать партию изнутри.
- Каким же образом?
- Я часто думал: в чем проблема? Выберем хорошего секретаря, соберем надежную группу - людей активных, убежденных, принципиальных. Наш секретарь будет пробивать дальше. Но потом-то я выяснил, что, оказывается, у партии практически нет и не может быть чисто внутрипартийной демократии. Посмотрите - как мы выбираем лидеров, кого выбираем? Мы - авангард общества?
Главный вопрос перестройки в партии сейчас - система выборов в партийные органы. Они должны быть прямыми, тайными, альтернативными. В Уставе выглядит все весьма демократично, но вчитайтесь в прилагающуюся к нему Инструкцию ЦК - она связывает руки. Год назад ее изменили немножко - подсластили. Но все равно она препятствует демократизации выборов в партии.
- Во многих выступлениях на партийном митинге 22 ноября отчетливо звучало требование провести выборы делегатов партийного съезда прямым голосованием. Участники митинга адресовали это требовало к ЦК.
- Да, но ЦК не правомочен изменять Устав, а выборы делегатов съезда на областной конференции закреплены именно Уставом. Возникает порочный круг: демократичную поправку должны внести недемократично избранные делегаты. Словом, нужно в корне менять Устав, думаю, январский Пленум ЦК выйдет с предложениями по этому поводу. Система выборов, существующая пока в партии, - это отголосок прежних лет, когда профанировалась внутрипартийная демократия. В ее основе - панический страх перед возникновением новых политических формирований.
Мы, коммунисты, не должна бояться возникновения других партий. Нам просто нужно быть искренними, и тогда народ поверит именно нам. И почему бы не реабилитировать понятие фракции - это единственный способ сохранить единство, как ни парадоксально звучит эта мысль. Пока же единство, которое якобы существует, означает лишь монополию первого лица и подавление инакомыслия
,
- Сейчас вошло обиход понятие «популизм». Вы - популист?
- Вот чего нет - того нет. На том и проигрывал в предвыборной борьбе. Скажем, некоторые кандидаты, чувствуя настроение аудитории, нередко подыгрывали ей, делая язвительные замечания в адрес Горбачева. Вот такое странное противоречие: с одной стороны, упомянутая выше Инструкция ЦК, которая душит свободное волеизъявление партийцев, с другой - возможность громогласно критиковать лидера.
Но нельзя же отрицать, что именно он начал перестройку. Не кто-нибудь, он один. Недавно на глаза попалась мне газета с отчетом о похоронах Черненко. Посмотрел: кто идет рядом с Горбачевым из нынешнего Политбюро? Никого! А из тех, кто изображен на снимке, - ни одного ведь не осталось! И, главное, он сразу сказал слова, которые были для меня ключевыми, - о том, что общечеловеческие ценности - выше классовых.
Я вижу, сколько сейчас ударов справа и слева приходится ему отражать. Но как же не понять: он должен быть центристом! Мы - радикалы, нас мало. Основная масса - хвост - те, кого сформировал застой. И ему нельзя не быть центристом. Мы торопимся, у всех у нас - «ностальгия по настоящему» и «ностальгия по настающему», как сказал Андрей Андреевич Вознесенский. Не нужно помнить, что мысль отдельного человека обгоняет мысль общественного сознания. Страна уже переживала подобное тридцать лет назад, после XX съезда, но что-то тогда было упущено. Повторить те ошибки сейчас - непростительно!
- Вам было 13 в 1953-м и 16 - возраст «мальчика, обдумывающего делать жизнь с кого», - в 1956-м…
- Всегда себя считал питомцем ХХ съезда… Именно в ту пору четко осознал, что детство кончилось и жизнь меняется не только внешне, но и внутренне, все потребует пересмотра. На XX съезде впервые был произнесен приговор культу личности. Представляете: жил пионер в благополучном, изолированном городе - в легендарном Челябинске-40, твердил слова о скором коммунизме о счастливом детстве, великом вожде, всенародном счастье. И вот, когда он делает первые попытки мыслить самостоятельно - понимает, что вокруг его замкнутого идеалистического мирка лежит голодная страна, где властвуют чинуши почище крепостников-помещиков, где подавляется живая мысль, где ложь является основой идеологии, где фальшь въелась в душу почти каждого человека, где миллионы людей сидят в концентрационных лагерях.
Я поступил в МИФИ, в Москве в общежитии были ребята со всего Союза. Информация - лавиной. А еще учиться нужно! А еще поэзия нахлынула. На площади Маяковского сам читал стихи!
А потом не сразу и поняли, что это все закрывается. Ту самую выставку в Манеже, которую разгромил Хрущев, я видел сам. Приезжаю в 64-м году сюда, в Ленинград, еще по инерции думаю, что оттепель продолжается, выступаю на комсомольском собрании, а Хрущева уже снимают. Я же тогда еще пытался защищать кого? Солженицына, Синявского н Даниэля! Из райкома комсомола приехали со мной разбираться. Защитил меня парторг института Н. Ф. Петров. А потом все-таки он меня позвал: «Знаешь, - говорит, - ты все-таки подумай… подумай...» вот с тех пор на трибуны я и не вылезал. До перестройки.
- Кик вы жили, когда поняли, что оттепель закончилась?
- Я бы солгал, если бы сказал, что был в угнетении. Нормальный человек снабжен каким-то защитным механизмом. Спасала и родная отечественная словесность. Особенно поэзия Андрея Вознесенского. Утром иду на работу - и читаю его стихи: «Благодарю, что не умер вчера...». Вы представляете, что такое знать сотню таких стихотворений? И что такое для нашего народа - иметь такую литературу! В самый трагический, самый безысходный миг - она приходила на помощь всему нашему поколению. Занимался наукой, делал диссертацию. Это поглощало все силы. К тому же была отдушина - дети в школе, где вел кружок, организовал агитбригаду. Детям я говорил только правду.
- Вы собираетесь расстаться с научной работой в НИИЭФА имени Ефремова и круто поменять сферу деятельности?
- Да, я решил сейчас пойти работать в школу. У нас в Металлострое - замкнутое пространство: поселок и наше НПО «Электрофизика». В школе очень плохое положение - учителей не хватает. А ведь помимо того, что там наши дети учатся, нужно еще и думать о кадрах для института. Лучше всего, если парень или девушка прожили здесь всю жизнь, патриоты своего поселка, хорошо учились в здешней школе, поступили в вуз, и пришли в институт к нам же работать. Наш директор - академик В. А. Глухих не раз говорил об этом. И я его позицию полностью разделяю. Вот и решил для себя: чего ждать? Семнадцать лет в эту школу по вечерам ходил, организовывал агитбригады, вечера, преподавал физику, когда не было учителя, читал ребятам стихи Вознесенского.
И вот теперь - ушел из своей лаборатории. Перешел в группу ученого секретаря и стал заниматься только школой. Прежде всего - предстоит разработать концепцию участия нашего НПО в улучшении и развитии народного образования всего поселка. Чтобы была специализация - физико-математическое направление. Плюс хорошая производственная база. Плюс, разумеется, гуманитарное направление. Пока это оговорено только с директором, на уровне нашего института. Пусть в школе действует малый факультет Политехнического института. А в будущем НПО могло бы на школу перечислять деньги, чтобы можно было бы свободно нанимать преподавателей, не только тех, кто по штату положен, и не на мизерную зарплату, как сейчас. Только нужно все это делать фундаментально, не с наскока, все рассчитать.
Я уверен; это огромная политическая задача. Хотя могут упрекнуть, что это все - дело Советов. В будущем эти проблемы и лягут только на плечи Советов, но пока Советы ведь только завоевывают власть и сильные предприятия им должны в этом помочь.
- «Общественно - политическую жизнь - с предприятий на места жительства» - это один из главных лозунгов вашей предвыборной программы?
- И он воплощается в жизнь. И дальше, уверен, общественно-политическая работа будет перемещаться ближе к нашему дому, уже раздаются голоса о необходимости организовать учет коммунистов по месту жительства. А иначе будет, как в Венгрии.
- Вы считаете, что у коммунистов во дворах м подъездах много работы? Какая же она - детские площадки организовывать? Субботники проводить?
- И это тоже. Но есть и более серьезные задачи. Например, у нас в Металлострое есть так называемая промзона. Что это такое? Ленинград - великий город - выкидывает в нее по принципу «на тебе, боже, что нам негоже» предприятия, которым мы и счету не знаем. Никто не спрашивает нас - хотим мы или не хотим. А ведь это наша земля, и наступит время, когда только с нашего разрешения, только с согласия местного Совета можно будет это делать. К сожалению, пока такие времена не наступили и права местного Совета - иллюзорные.
Для начала хотелось бы получить не просто схему района с искаженным масштабом, а подробную карту. Чтобы с ее помощью понять - куда можно перенести, скажем, массовое жилищное строительство, которое запланировано в Усть-Ижоре... Теперь всем ясно, что здесь - зона заповедная, в ней строить нельзя, нужно переносить Но куда? Это касается и той же самой промзоны - там пока пустыри, болото, и строить труднее - площадку ровнять надо, готовить поле деятельности. Понятно, почему строители облюбовали Усть-Ижору - здесь проще. Проще разворотить старое, ушедшее в века корнями поселение, нежели протянуть дороги, засыпать болотце... Пусть строят, но так. как захочется местным жителям, пусть поселковый Совет диктует условия. За это и нужно бороться.
- Скажите, а вам никогда не задавали вопрос: зачем тебе это надо?..
- Всю жизнь слышу. Вот коллеги - ученые, скажем, когда я в школе организовал агитбригаду - они постоянно обсуждали - зачем ему это надо? Чего он хочет? Я не похож на блаженного, правда? И меня все знали: деловой, целеустремленный, и вдруг - тратит время на какую-то школьную агитбригаду. «Значит, он чего-то хочет!» Был бы я этакий блаженный, и - все было бы понятно. Но когда нормальный, деловой человек и - полез восстанавливать церковь - каждое воскресенье, бесплатно, да еще людей за собой потащил - здесь что-то не стыкуется. Вопрос: «зачем ему это надо?» - я постоянно ощущал
- И все же, почему - кандидат технических наук стал неформалом?
- Потому что кончилось терпение смотреть не руины памятника - церкви Александра Невского в Усть-Ижоре. Моя дочка выросла среди этих руин. А вот внучка, думаю, будет лицезреть прекрасное произведение архитектуры. Архитектура - величайший вид искусства, и то, как она действует, - мало, кто сознает.
А поначалу у меня даже мелькала идея - срыть развалины и на этом месте поставить, скажем, копию церквушки на Нерли. Я рассуждал так: если бы Александр, победив шведов, имел бы экономические возможности поставить хорошую церковь - она какой бы была? Такой, как на Нерли! Естественно, она - современница великого князя. Настоящая новгородская архитектура. Но Дмитрий Сергеевич Лихачев, которому в 1986 году мы с Володей Павлюченковым написали письмо, позвонил и сказал, что надо восстанавливать памятник, даже если он - девятнадцатого века. А тут мы с Павпюченковым уже стали ездить к архитекторам, советоваться, выяснять различные мнения. Поняли, что расчищать завалы все равно надо, что бы ни было с этим памятником дальше. Любые будущие строители с большей готовностью возьмутся за этот объект, если предварительные черновые работы будут сделаны.
- И вы взялись за лопаты?
- Да, весной 1987 года члены любительского объединения «Невская битва» провели первый субботник. И сразу прослыли паиньками. В ту пору Группа Спасения пыталась спасти «Англетер», митинговала, скандалила. И нам говорили: «спасенцы» нехорошие, они много выступают, разные слова говорят. А «Невская битва» - хорошая, она помалкивает - с лопатами в руках.
- Однако ваше молчание было недолгим…
- Мы очень скоро поняли, что без шариковых ручек и пишущих машинок нам тоже не обойтись. Мы писали в разные адреса, привлекая внимание к памятнику. Помог Рубин Сергеевич Милонов - тогда только-только образовалось Ленинградское отделение Советского фонда культуры. У него возникла идея - собрать на объекте совещание ответственных работников. Много было переговоров, а потом появились представители треста Леноблреставрация. Они взялись за проектирование и строительство. К ноябрю 1987 года «Невская битва» закончила расчистку руин, тогда же было принято решение Ленгорисполкома о создании заповедной зоны в Усть-Ижоре, определены заказчики-подрядчики, уже в декабре завезли бревна. И с 1988 года уже работы пошли хорошо. Но каждое воскресенье, с 9.00 до 13.00 «Невская битва» по-прежнему на воскреснике.
- Каково же быть лидером неформального движения?
- Прежде всего я почувствовал, что демократия, которую мы все так ждем, - это не добрая фея. Это тетушка со свирепым характером. Вообще-то я, как выяснилось, индивидуалист, не боюсь этого слова. Люблю работать один. Всю жизнь брал на себя дела только те, которые я сам лично потяну. Один. Но вот «Невскую битву» одному нельзя было поднять... Хотя, может быть, для сплочения коллектива Мария Ивановна Дунаева больше сделала.
- После каждого воскресника она устраивала чай с пирогами да с булочками...
- Дело не в этом! Она создавала возможность для общения, атмосферу особого дружелюбия. И так - каждый из «Невской битвы».
- Интересно, возрождение памятника начинали неформалы, а сейчас там, говорят, работают кооператоры?
- Тем, у кого при слове «кооператив» рука сжимается в кулак, я посоветовал бы приехать к нам в Усть-Ижору. Однажды на нашем воскреснике появился мужичок этакий, я и не понял - кто он. Представился: строитель. Как хозяин, я хожу, ему все рассказываю. И знать не знаю, что это - председатель кооператива «Рабочий» Владимир Иванович Писуков. Он посмотрел-посмотрел, взял телефон «Росреставрации». И скоро целая бригада была у нас с инструментами,
- Что для вас усть-ижорская церковь? Святыня земная - заброшенная, оплеванная… Патриотический порыв...
- Нет, таких громких слов мы не произносим. Наша задача - вернуть земле красоту, которая в данном случае заключена в архитектуре. Ведь «красота спасет мир» - это формула великая, гениальная.
- Но домишки, которые стоят в Усть-Ижоре, они разве так уж красивы? А «Невская битва» отстаивает поселок, борется за его сохранение...
- Борьба идет. Есть люди, которые хотят сделать вместо поселка зеленую зону, местныx жителей выселить, разбить парк. Я считаю, что решать эту задачу должен поселковый Совет - умные, инициативные люди. Они должны провести социологическое о6следование - по каждому дому должно быть выяснено: кто у него владелец, его возраст, перспективы, где у него живут наследники, По каждому дому конкретно составить подробную картину. Нужно, чтобы на этой земле жили люди. В первую очередь - коренные жители, многие из которых прежде выехали в Металлострой. Уверен: - только протяни в Усть-Ижору горячую воду и прочие удобства - эти люди оставят свои городские квартиры и вернутся. Но нужно, чтобы не были ущемлены ничьи интересы. Если кто-то хочет уехать - дать ему эту возможность. На оставленных местах - выстроить одноэтажные дома. Или - построить на пустырях серию таких домиков и сделать в них отель?
- А что скажет какая-нибудь местная старушка на это?
- А почему она будет возражать, если ее собственный дом при этом сохранится? Она устроится работать в такую гостиницу - кастеляншей, сторожихой, мало ли дел найдется?
- Старухи и старики. Для них их домики часто - последняя связь с прошлым и друг с другом. Безнравственно их насильно выселять на 9-й этаж нового муравейника…
- Около тысячи людей живут в Усть-Ижоре. И чтобы решить жилищную проблему каждого - нужно сделать сложную работу. Не с налету, не митингуя. Это должна быть внимательная хозяйская работа на основе права и на основе уважения к тем, у кого на этой земле жили деды и прадеды. Это - как отношение к малой нации...
...ДЕТИ XX съезда. Сейчас на их плечи легла основная тяжесть перестройки, независимо от того, где они -- на трибуне Съезда или у истоков формирования будущей школы маленького поселка Металлострой. Перестройка - их шанс. Шанс утвердить общечеловеческие ценности в нашем, привыкшем к классовым битвам мире. Верю, что таким, как Трубников, это удастся.
Е. БОГОСЛОВСКАЯ
Фото М. Шарапова
Нужно сказать, что личного триумфа я не испытал: в день выхода газеты умер Андрей Дмитриевич Сахаров.
---------------ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПОРТРЕТЫ---------------
НОСТАЛЬГИЯ ПО НАСТОЯЩЕМУ
ИЗ ИНТЕРВЬЮ Г. И. Трубникова районной газете «Вперед» 29 апреля 1989 года:
«...более всего нам не хватает свободы. Свободы от страха перед государственной машиной, полученного нами по наследству. Свободы мысли, парализованной догмами. Свободы с выгодой продавать продукт своего труда. Свободы купить желаемое. Политических свобод, сформулированных «Декларацией прав человека». Освобождение началось, но свободу мы получаем пока в гомеопатических дозах. Может быть, это и правильно: после длительного голода нельзя сразу есть досыта - это смертельно. Но жажда - огромна. Я считаю, что дозировку свободы следует решительно увеличивать».
…Под дождем, на площадке у закрытой строительными лесами церквушки, шел сельский сход Усть-Ижоры: в честь годовщины Невской битвы, случившейся 749 лет назад на этом месте. На самодельный, из нескольких досок помост вышел человек лет пятидесяти, а старушка, стоявшая рядом со мной, сказала:
«Когда выборы шли, мы за него, за Георгия-то Ивановича, молебен служили. Так хотели, чтоб он победил! Это он ведь церкву нашу восстанавливает…»
Но старушкины молитвы не помогли. Не стал коммунист-неформал, член Ленинградского народного фронта Георгий Иванович Трубников народным депутатом СССР. Хотя кроме усть-ижорских старушек было у него 10 тысяч сторонников - голосовавших за него по избирательному округу № 52.
- ЧТО ЖЕ чувствует проигравший?
- Как ни странно это покажется, но, вспоминая всю выборную кампанию, испытываю глубокое удовлетворение. Это не поза, поверьте. Наиболее близкий мне из кандидатов - Андрей Ошурков тоже не стал народным депутатом. Но все-таки вышел вперед не аппаратный ставленник, депутатом стал действительно тот, за кого проголосовали ЛЮДИ. Народ. И сама эта кампания, сама обстановка поставила его в такие условия, что теперь он не может не ощущать своей зависимости от людей. От народа.
- Говорят, что вы согласились на выдвижение своей кандидатуры только для того, чтобы была альтернатива представителям аппарата? Почему вы выступали против Ходырева? Была неприязнь?
- Нет, нет и нет. Он - человек, уже обладающий исполнительной властью, а я исходил из принципа, что исполнительная власть и те, кто принимает решения, должны быть разделены. Пусть он работает мэром, от него уже много зависит. Но законодательной властью должно быть представительство народное по сути.
- Это - о представительских органах. А как быть с выборами руководителей? Их всех переизбрать?
- Нет, речь не об этом. Но нужно сделать избранника зависимым не от вышестоящего, а от избирателей. Я просто убежден, что значительная часть нынешних администраторов останется на своих местах, но у них в корне изменится установка.
Вот, например, у нас в институте наш СТК долго и упорно «пробивал» положение о выборах директора. Теперь выборы у нас будут тайные, альтернативные - как положено. Но когда я на конференции заявил, что сменить сейчас директора - самоубийство, многих это удивило, кое-кто даже сказал; «продался». А я здесь не вижу никакого противоречия. От добра добра не ищут! Но мы должны руководителя именно выбрать, добровольно вручить власть, сделав независимым от вышестоящих инстанций. И проигрыш в тех, весенних, выборах надо было понимать как урок, а не как наказание.
В сознании людей проявился принцип разделения законодательной и исполнительной власти. Не к этому ли мы стремимся, строя правовое государство? И потому - совершенно не согласен с теми, кто по итогам выборов требовал отставки ленинградским руководителям.
Однажды меня спросили, как я отреагирую, если проиграю, я ответил строчкой Пастернака: «Пораженье от победы ты сам не должен отличать».
- На чем же вы «горели»? Какое было самое уязвимое место?
- Трудно в этом признаться, но я чувствовал, что теряю очки, когда говорю, что я член КПСС! Особенно если разговор шел прямо на улице. Очень откровенно высказывали люди недоверие: «Да ну вас, партийцев, все вы одинаковые...»
- Что ж, вы тоже считаете, что довольно партии каяться? Что ни к чему, кроме как к падению ее авторитета, это не приведет?
- Ни в коем случае. Наоборот, я уверен, что самое важное сейчас - дать честную, искреннюю самооценку. Нам необходимо настоящее, искреннее покаяние. Именно партия должна принять на себя ответственность за многие беды Отечества - голод, кровь, унижения. Но ведь КПСС - не партия, подобная существующим в других странах. Это далеко не борющаяся за голоса избирателей организация единомышленников. Партия превратилась в государственный механизм управления, который пронизывает все общество, связывает, дублирует структуры хозяйственно-государственного организма. И потому с незапамятных времен в партию вступали для того, чтобы участвовать в системе управления. Не у всех при этом были чисто карьеристские намерения, ведь само по себе участие в управлении не так уж плохо: человек хочет реально преобразовывать жизнь. Иные стремились вступить в партию для того, чтобы своим присутствием изнутри изменить положение в ней.
- А вы?
- Я - из последней категории. В партию вступал довольно поздно, в 1974 году. Не без трений. Один человек сказал: «Трубников вступит в КПСС только через мой труп!» Он знал, что от меня ему покоя не будет: я всегда отличался задиристостью, мои выступления в ту пору были отголосками шестидесятых годов. Но нашлись люди, которые согласились: пусть будет одним трупом больше. Один из рекомендующих спросил меня прямо: почему вступаешь? Я сказал: хочу переделать партию изнутри.
- Каким же образом?
- Я часто думал: в чем проблема? Выберем хорошего секретаря, соберем надежную группу - людей активных, убежденных, принципиальных. Наш секретарь будет пробивать дальше. Но потом-то я выяснил, что, оказывается, у партии практически нет и не может быть чисто внутрипартийной демократии. Посмотрите - как мы выбираем лидеров, кого выбираем? Мы - авангард общества?
Главный вопрос перестройки в партии сейчас - система выборов в партийные органы. Они должны быть прямыми, тайными, альтернативными. В Уставе выглядит все весьма демократично, но вчитайтесь в прилагающуюся к нему Инструкцию ЦК - она связывает руки. Год назад ее изменили немножко - подсластили. Но все равно она препятствует демократизации выборов в партии.
- Во многих выступлениях на партийном митинге 22 ноября отчетливо звучало требование провести выборы делегатов партийного съезда прямым голосованием. Участники митинга адресовали это требовало к ЦК.
- Да, но ЦК не правомочен изменять Устав, а выборы делегатов съезда на областной конференции закреплены именно Уставом. Возникает порочный круг: демократичную поправку должны внести недемократично избранные делегаты. Словом, нужно в корне менять Устав, думаю, январский Пленум ЦК выйдет с предложениями по этому поводу. Система выборов, существующая пока в партии, - это отголосок прежних лет, когда профанировалась внутрипартийная демократия. В ее основе - панический страх перед возникновением новых политических формирований.
Мы, коммунисты, не должна бояться возникновения других партий. Нам просто нужно быть искренними, и тогда народ поверит именно нам. И почему бы не реабилитировать понятие фракции - это единственный способ сохранить единство, как ни парадоксально звучит эта мысль. Пока же единство, которое якобы существует, означает лишь монополию первого лица и подавление инакомыслия
,
- Сейчас вошло обиход понятие «популизм». Вы - популист?
- Вот чего нет - того нет. На том и проигрывал в предвыборной борьбе. Скажем, некоторые кандидаты, чувствуя настроение аудитории, нередко подыгрывали ей, делая язвительные замечания в адрес Горбачева. Вот такое странное противоречие: с одной стороны, упомянутая выше Инструкция ЦК, которая душит свободное волеизъявление партийцев, с другой - возможность громогласно критиковать лидера.
Но нельзя же отрицать, что именно он начал перестройку. Не кто-нибудь, он один. Недавно на глаза попалась мне газета с отчетом о похоронах Черненко. Посмотрел: кто идет рядом с Горбачевым из нынешнего Политбюро? Никого! А из тех, кто изображен на снимке, - ни одного ведь не осталось! И, главное, он сразу сказал слова, которые были для меня ключевыми, - о том, что общечеловеческие ценности - выше классовых.
Я вижу, сколько сейчас ударов справа и слева приходится ему отражать. Но как же не понять: он должен быть центристом! Мы - радикалы, нас мало. Основная масса - хвост - те, кого сформировал застой. И ему нельзя не быть центристом. Мы торопимся, у всех у нас - «ностальгия по настоящему» и «ностальгия по настающему», как сказал Андрей Андреевич Вознесенский. Не нужно помнить, что мысль отдельного человека обгоняет мысль общественного сознания. Страна уже переживала подобное тридцать лет назад, после XX съезда, но что-то тогда было упущено. Повторить те ошибки сейчас - непростительно!
- Вам было 13 в 1953-м и 16 - возраст «мальчика, обдумывающего делать жизнь с кого», - в 1956-м…
- Всегда себя считал питомцем ХХ съезда… Именно в ту пору четко осознал, что детство кончилось и жизнь меняется не только внешне, но и внутренне, все потребует пересмотра. На XX съезде впервые был произнесен приговор культу личности. Представляете: жил пионер в благополучном, изолированном городе - в легендарном Челябинске-40, твердил слова о скором коммунизме о счастливом детстве, великом вожде, всенародном счастье. И вот, когда он делает первые попытки мыслить самостоятельно - понимает, что вокруг его замкнутого идеалистического мирка лежит голодная страна, где властвуют чинуши почище крепостников-помещиков, где подавляется живая мысль, где ложь является основой идеологии, где фальшь въелась в душу почти каждого человека, где миллионы людей сидят в концентрационных лагерях.
Я поступил в МИФИ, в Москве в общежитии были ребята со всего Союза. Информация - лавиной. А еще учиться нужно! А еще поэзия нахлынула. На площади Маяковского сам читал стихи!
А потом не сразу и поняли, что это все закрывается. Ту самую выставку в Манеже, которую разгромил Хрущев, я видел сам. Приезжаю в 64-м году сюда, в Ленинград, еще по инерции думаю, что оттепель продолжается, выступаю на комсомольском собрании, а Хрущева уже снимают. Я же тогда еще пытался защищать кого? Солженицына, Синявского н Даниэля! Из райкома комсомола приехали со мной разбираться. Защитил меня парторг института Н. Ф. Петров. А потом все-таки он меня позвал: «Знаешь, - говорит, - ты все-таки подумай… подумай...» вот с тех пор на трибуны я и не вылезал. До перестройки.
- Кик вы жили, когда поняли, что оттепель закончилась?
- Я бы солгал, если бы сказал, что был в угнетении. Нормальный человек снабжен каким-то защитным механизмом. Спасала и родная отечественная словесность. Особенно поэзия Андрея Вознесенского. Утром иду на работу - и читаю его стихи: «Благодарю, что не умер вчера...». Вы представляете, что такое знать сотню таких стихотворений? И что такое для нашего народа - иметь такую литературу! В самый трагический, самый безысходный миг - она приходила на помощь всему нашему поколению. Занимался наукой, делал диссертацию. Это поглощало все силы. К тому же была отдушина - дети в школе, где вел кружок, организовал агитбригаду. Детям я говорил только правду.
- Вы собираетесь расстаться с научной работой в НИИЭФА имени Ефремова и круто поменять сферу деятельности?
- Да, я решил сейчас пойти работать в школу. У нас в Металлострое - замкнутое пространство: поселок и наше НПО «Электрофизика». В школе очень плохое положение - учителей не хватает. А ведь помимо того, что там наши дети учатся, нужно еще и думать о кадрах для института. Лучше всего, если парень или девушка прожили здесь всю жизнь, патриоты своего поселка, хорошо учились в здешней школе, поступили в вуз, и пришли в институт к нам же работать. Наш директор - академик В. А. Глухих не раз говорил об этом. И я его позицию полностью разделяю. Вот и решил для себя: чего ждать? Семнадцать лет в эту школу по вечерам ходил, организовывал агитбригады, вечера, преподавал физику, когда не было учителя, читал ребятам стихи Вознесенского.
И вот теперь - ушел из своей лаборатории. Перешел в группу ученого секретаря и стал заниматься только школой. Прежде всего - предстоит разработать концепцию участия нашего НПО в улучшении и развитии народного образования всего поселка. Чтобы была специализация - физико-математическое направление. Плюс хорошая производственная база. Плюс, разумеется, гуманитарное направление. Пока это оговорено только с директором, на уровне нашего института. Пусть в школе действует малый факультет Политехнического института. А в будущем НПО могло бы на школу перечислять деньги, чтобы можно было бы свободно нанимать преподавателей, не только тех, кто по штату положен, и не на мизерную зарплату, как сейчас. Только нужно все это делать фундаментально, не с наскока, все рассчитать.
Я уверен; это огромная политическая задача. Хотя могут упрекнуть, что это все - дело Советов. В будущем эти проблемы и лягут только на плечи Советов, но пока Советы ведь только завоевывают власть и сильные предприятия им должны в этом помочь.
- «Общественно - политическую жизнь - с предприятий на места жительства» - это один из главных лозунгов вашей предвыборной программы?
- И он воплощается в жизнь. И дальше, уверен, общественно-политическая работа будет перемещаться ближе к нашему дому, уже раздаются голоса о необходимости организовать учет коммунистов по месту жительства. А иначе будет, как в Венгрии.
- Вы считаете, что у коммунистов во дворах м подъездах много работы? Какая же она - детские площадки организовывать? Субботники проводить?
- И это тоже. Но есть и более серьезные задачи. Например, у нас в Металлострое есть так называемая промзона. Что это такое? Ленинград - великий город - выкидывает в нее по принципу «на тебе, боже, что нам негоже» предприятия, которым мы и счету не знаем. Никто не спрашивает нас - хотим мы или не хотим. А ведь это наша земля, и наступит время, когда только с нашего разрешения, только с согласия местного Совета можно будет это делать. К сожалению, пока такие времена не наступили и права местного Совета - иллюзорные.
Для начала хотелось бы получить не просто схему района с искаженным масштабом, а подробную карту. Чтобы с ее помощью понять - куда можно перенести, скажем, массовое жилищное строительство, которое запланировано в Усть-Ижоре... Теперь всем ясно, что здесь - зона заповедная, в ней строить нельзя, нужно переносить Но куда? Это касается и той же самой промзоны - там пока пустыри, болото, и строить труднее - площадку ровнять надо, готовить поле деятельности. Понятно, почему строители облюбовали Усть-Ижору - здесь проще. Проще разворотить старое, ушедшее в века корнями поселение, нежели протянуть дороги, засыпать болотце... Пусть строят, но так. как захочется местным жителям, пусть поселковый Совет диктует условия. За это и нужно бороться.
- Скажите, а вам никогда не задавали вопрос: зачем тебе это надо?..
- Всю жизнь слышу. Вот коллеги - ученые, скажем, когда я в школе организовал агитбригаду - они постоянно обсуждали - зачем ему это надо? Чего он хочет? Я не похож на блаженного, правда? И меня все знали: деловой, целеустремленный, и вдруг - тратит время на какую-то школьную агитбригаду. «Значит, он чего-то хочет!» Был бы я этакий блаженный, и - все было бы понятно. Но когда нормальный, деловой человек и - полез восстанавливать церковь - каждое воскресенье, бесплатно, да еще людей за собой потащил - здесь что-то не стыкуется. Вопрос: «зачем ему это надо?» - я постоянно ощущал
- И все же, почему - кандидат технических наук стал неформалом?
- Потому что кончилось терпение смотреть не руины памятника - церкви Александра Невского в Усть-Ижоре. Моя дочка выросла среди этих руин. А вот внучка, думаю, будет лицезреть прекрасное произведение архитектуры. Архитектура - величайший вид искусства, и то, как она действует, - мало, кто сознает.
А поначалу у меня даже мелькала идея - срыть развалины и на этом месте поставить, скажем, копию церквушки на Нерли. Я рассуждал так: если бы Александр, победив шведов, имел бы экономические возможности поставить хорошую церковь - она какой бы была? Такой, как на Нерли! Естественно, она - современница великого князя. Настоящая новгородская архитектура. Но Дмитрий Сергеевич Лихачев, которому в 1986 году мы с Володей Павлюченковым написали письмо, позвонил и сказал, что надо восстанавливать памятник, даже если он - девятнадцатого века. А тут мы с Павпюченковым уже стали ездить к архитекторам, советоваться, выяснять различные мнения. Поняли, что расчищать завалы все равно надо, что бы ни было с этим памятником дальше. Любые будущие строители с большей готовностью возьмутся за этот объект, если предварительные черновые работы будут сделаны.
- И вы взялись за лопаты?
- Да, весной 1987 года члены любительского объединения «Невская битва» провели первый субботник. И сразу прослыли паиньками. В ту пору Группа Спасения пыталась спасти «Англетер», митинговала, скандалила. И нам говорили: «спасенцы» нехорошие, они много выступают, разные слова говорят. А «Невская битва» - хорошая, она помалкивает - с лопатами в руках.
- Однако ваше молчание было недолгим…
- Мы очень скоро поняли, что без шариковых ручек и пишущих машинок нам тоже не обойтись. Мы писали в разные адреса, привлекая внимание к памятнику. Помог Рубин Сергеевич Милонов - тогда только-только образовалось Ленинградское отделение Советского фонда культуры. У него возникла идея - собрать на объекте совещание ответственных работников. Много было переговоров, а потом появились представители треста Леноблреставрация. Они взялись за проектирование и строительство. К ноябрю 1987 года «Невская битва» закончила расчистку руин, тогда же было принято решение Ленгорисполкома о создании заповедной зоны в Усть-Ижоре, определены заказчики-подрядчики, уже в декабре завезли бревна. И с 1988 года уже работы пошли хорошо. Но каждое воскресенье, с 9.00 до 13.00 «Невская битва» по-прежнему на воскреснике.
- Каково же быть лидером неформального движения?
- Прежде всего я почувствовал, что демократия, которую мы все так ждем, - это не добрая фея. Это тетушка со свирепым характером. Вообще-то я, как выяснилось, индивидуалист, не боюсь этого слова. Люблю работать один. Всю жизнь брал на себя дела только те, которые я сам лично потяну. Один. Но вот «Невскую битву» одному нельзя было поднять... Хотя, может быть, для сплочения коллектива Мария Ивановна Дунаева больше сделала.
- После каждого воскресника она устраивала чай с пирогами да с булочками...
- Дело не в этом! Она создавала возможность для общения, атмосферу особого дружелюбия. И так - каждый из «Невской битвы».
- Интересно, возрождение памятника начинали неформалы, а сейчас там, говорят, работают кооператоры?
- Тем, у кого при слове «кооператив» рука сжимается в кулак, я посоветовал бы приехать к нам в Усть-Ижору. Однажды на нашем воскреснике появился мужичок этакий, я и не понял - кто он. Представился: строитель. Как хозяин, я хожу, ему все рассказываю. И знать не знаю, что это - председатель кооператива «Рабочий» Владимир Иванович Писуков. Он посмотрел-посмотрел, взял телефон «Росреставрации». И скоро целая бригада была у нас с инструментами,
- Что для вас усть-ижорская церковь? Святыня земная - заброшенная, оплеванная… Патриотический порыв...
- Нет, таких громких слов мы не произносим. Наша задача - вернуть земле красоту, которая в данном случае заключена в архитектуре. Ведь «красота спасет мир» - это формула великая, гениальная.
- Но домишки, которые стоят в Усть-Ижоре, они разве так уж красивы? А «Невская битва» отстаивает поселок, борется за его сохранение...
- Борьба идет. Есть люди, которые хотят сделать вместо поселка зеленую зону, местныx жителей выселить, разбить парк. Я считаю, что решать эту задачу должен поселковый Совет - умные, инициативные люди. Они должны провести социологическое о6следование - по каждому дому должно быть выяснено: кто у него владелец, его возраст, перспективы, где у него живут наследники, По каждому дому конкретно составить подробную картину. Нужно, чтобы на этой земле жили люди. В первую очередь - коренные жители, многие из которых прежде выехали в Металлострой. Уверен: - только протяни в Усть-Ижору горячую воду и прочие удобства - эти люди оставят свои городские квартиры и вернутся. Но нужно, чтобы не были ущемлены ничьи интересы. Если кто-то хочет уехать - дать ему эту возможность. На оставленных местах - выстроить одноэтажные дома. Или - построить на пустырях серию таких домиков и сделать в них отель?
- А что скажет какая-нибудь местная старушка на это?
- А почему она будет возражать, если ее собственный дом при этом сохранится? Она устроится работать в такую гостиницу - кастеляншей, сторожихой, мало ли дел найдется?
- Старухи и старики. Для них их домики часто - последняя связь с прошлым и друг с другом. Безнравственно их насильно выселять на 9-й этаж нового муравейника…
- Около тысячи людей живут в Усть-Ижоре. И чтобы решить жилищную проблему каждого - нужно сделать сложную работу. Не с налету, не митингуя. Это должна быть внимательная хозяйская работа на основе права и на основе уважения к тем, у кого на этой земле жили деды и прадеды. Это - как отношение к малой нации...
...ДЕТИ XX съезда. Сейчас на их плечи легла основная тяжесть перестройки, независимо от того, где они -- на трибуне Съезда или у истоков формирования будущей школы маленького поселка Металлострой. Перестройка - их шанс. Шанс утвердить общечеловеческие ценности в нашем, привыкшем к классовым битвам мире. Верю, что таким, как Трубников, это удастся.
Е. БОГОСЛОВСКАЯ
Фото М. Шарапова
Нужно сказать, что личного триумфа я не испытал: в день выхода газеты умер Андрей Дмитриевич Сахаров.