ЧТОБЫ ВЗОРВАТЬ ЕЕ ИЗНУТРИ
КПСС не сама собой рухнула. Ее расшатали именно такие люди, как мой друг Георгий.
В партию Георгий подал заявление в 1974 году, в 34 года, уже после того, как защитился, начальником лаборатории так и не стал (ничего, старший научный - этого достаточно) и за границу не пустили, хотя производственная необходимость была. За рекомендацией пришел к старшему другу, члену партии с 20-летним стажем. Она, прекрасно знающая убеждения Георгия, спросила: «Вам-то зачем это нужно? - ЧТОБЫ ВЗОРВАТЬ ЕЕ ИЗНУТРИ. - Только, ради Бога, никому и никогда этих слов не говорите». И подписала рекомендацию, мало того, сломала немалое сопротивление ортодоксов в парторганизации.
Эти слова Георгия означали только эмоциональный, интуитивный настрой, никакого конкретного плана подрыва КПСС у него, разумеется, не было. Но отсутствие партбилета создавало постоянные препятствия в его многочисленных инициативах и делах, которыми он занимался во внерабочее время.
Школьная агитбригада. Георгий всю жизнь возился с подшефными старшеклассниками. Фактически это был литературно-драматический кружок, приобщавший детей к искусству в собственных попытках. Сами писали сценарии, ставили, выступали. В меру крамольные и обязательно весёлые. Так вот, когда завуч по внеклассной работе обнаруживала крамолу, Георгий торжественно отвечал ей: «Я сам член партии, и прошу не учить меня, что можно и что нельзя».
Стенгазета отдела. Ее сбегался читать весь институт, толпы собирались. Потому что люди знали, что найдут там не только хохмочки и сатиру на начальство, но и скрытую политическую крамолу. А между тем редактором газеты по определению должен быть членом партии.
Клуб института. Как только появилось помещение для него, Георгий пошел в партком и предложил готовый план содержательной структуры клуба. Его и назначили председателем общественного совета. И стали туда приезжать смелые лекторы, писатели, поэты и барды. Пиршество духа для нонконформистов.
Если называть вещи своими именами, всё это была почти не прикрытая антисоветская пропаганда. Любая художественная и историческая правда была орудием разрушения той тоталитарной ЛЖИ, которая была сутью советского общества. Все эти стенгазеты, кружки, клубы были зачатками гражданского общества, рассадниками общественного сознания. Т.е., это была, вообще говоря, нормальная просветительская деятельность. То, в чем Россия нуждается более всего и сегодня тоже.
Возникла такая цепочка проникновения идей в массы. Идеи высказывали диссиденты - это были герои, и это были единицы. Их тексты пересылались на Запад и транслировались «вражескими голосами». И дальнейшими распространителями идей являлись те, кто слушал «голоса». Им не нужно было записывать или запоминать наизусть, они понимали всё с полуслова. Это были их собственные мысли, кем-то сформулированные. И они несли их дальше, обсуждая в своем кругу.
Круги эти постоянно расширялись. Если в 60-х крамолу можно было обсуждать только на кухнях, то к концу 70-х - не только в курилках, но и просто в рабочих комнатах. И вот тут важный нюанс: ЕСЛИ УЖ ЧЛЕН ПАРТИИ ТАКОЕ ГОВОРИТ, ТО И НАМ НЕ СТРАШНО.
Весной 1987 года члены КПСС Петр Филиппов и Анатолий Чубайс, добившись благословения горкома, организовали легальный дискуссионный клуб «Перестройка», разросшийся в итоге до движения «Ленинградский народный фронт». Сокрушительное поражение в 1989 году партийные руководители потерпели не случайно и не просто: за этим стояла готовность «коммунистов-неформалов» выставить свою кандидатуру, имея поддержку клуба «Перестройка». Георгия в качестве альтернативы председателю Ленгорисполкома Хобыреву выдвинул собственный институт, несмотря на страшное сопротивление директора и парткома. Буквально все, если мне не изменяет память, избранные депутаты от Питера были членами партии. Это они вместе с москвичами и свердловчанами организовали Межрегиональную группу и стали главными героями прямых трансляций Съезда. Правда, звучавшая когда-то на кухнях, зазвучала на всю страну. Это была решающая фаза мирной буржуазной революции. И это вызвало паралич КПСС.
Жизнь показала, что не один Георгий хотел радикальных преобразований. Внутри партии оказалась хотя и тонкая, но энергичная прослойка, которая сделала-таки свое дело. Но я сегодня не об исторической справедливости по отношению к ним пекусь. Я хочу сказать, что оппозиция режиму бывает непримиримая и бывает внутренняя. И ссориться им между собой глупо.
В партию Георгий подал заявление в 1974 году, в 34 года, уже после того, как защитился, начальником лаборатории так и не стал (ничего, старший научный - этого достаточно) и за границу не пустили, хотя производственная необходимость была. За рекомендацией пришел к старшему другу, члену партии с 20-летним стажем. Она, прекрасно знающая убеждения Георгия, спросила: «Вам-то зачем это нужно? - ЧТОБЫ ВЗОРВАТЬ ЕЕ ИЗНУТРИ. - Только, ради Бога, никому и никогда этих слов не говорите». И подписала рекомендацию, мало того, сломала немалое сопротивление ортодоксов в парторганизации.
Эти слова Георгия означали только эмоциональный, интуитивный настрой, никакого конкретного плана подрыва КПСС у него, разумеется, не было. Но отсутствие партбилета создавало постоянные препятствия в его многочисленных инициативах и делах, которыми он занимался во внерабочее время.
Школьная агитбригада. Георгий всю жизнь возился с подшефными старшеклассниками. Фактически это был литературно-драматический кружок, приобщавший детей к искусству в собственных попытках. Сами писали сценарии, ставили, выступали. В меру крамольные и обязательно весёлые. Так вот, когда завуч по внеклассной работе обнаруживала крамолу, Георгий торжественно отвечал ей: «Я сам член партии, и прошу не учить меня, что можно и что нельзя».
Стенгазета отдела. Ее сбегался читать весь институт, толпы собирались. Потому что люди знали, что найдут там не только хохмочки и сатиру на начальство, но и скрытую политическую крамолу. А между тем редактором газеты по определению должен быть членом партии.
Клуб института. Как только появилось помещение для него, Георгий пошел в партком и предложил готовый план содержательной структуры клуба. Его и назначили председателем общественного совета. И стали туда приезжать смелые лекторы, писатели, поэты и барды. Пиршество духа для нонконформистов.
Если называть вещи своими именами, всё это была почти не прикрытая антисоветская пропаганда. Любая художественная и историческая правда была орудием разрушения той тоталитарной ЛЖИ, которая была сутью советского общества. Все эти стенгазеты, кружки, клубы были зачатками гражданского общества, рассадниками общественного сознания. Т.е., это была, вообще говоря, нормальная просветительская деятельность. То, в чем Россия нуждается более всего и сегодня тоже.
Возникла такая цепочка проникновения идей в массы. Идеи высказывали диссиденты - это были герои, и это были единицы. Их тексты пересылались на Запад и транслировались «вражескими голосами». И дальнейшими распространителями идей являлись те, кто слушал «голоса». Им не нужно было записывать или запоминать наизусть, они понимали всё с полуслова. Это были их собственные мысли, кем-то сформулированные. И они несли их дальше, обсуждая в своем кругу.
Круги эти постоянно расширялись. Если в 60-х крамолу можно было обсуждать только на кухнях, то к концу 70-х - не только в курилках, но и просто в рабочих комнатах. И вот тут важный нюанс: ЕСЛИ УЖ ЧЛЕН ПАРТИИ ТАКОЕ ГОВОРИТ, ТО И НАМ НЕ СТРАШНО.
Весной 1987 года члены КПСС Петр Филиппов и Анатолий Чубайс, добившись благословения горкома, организовали легальный дискуссионный клуб «Перестройка», разросшийся в итоге до движения «Ленинградский народный фронт». Сокрушительное поражение в 1989 году партийные руководители потерпели не случайно и не просто: за этим стояла готовность «коммунистов-неформалов» выставить свою кандидатуру, имея поддержку клуба «Перестройка». Георгия в качестве альтернативы председателю Ленгорисполкома Хобыреву выдвинул собственный институт, несмотря на страшное сопротивление директора и парткома. Буквально все, если мне не изменяет память, избранные депутаты от Питера были членами партии. Это они вместе с москвичами и свердловчанами организовали Межрегиональную группу и стали главными героями прямых трансляций Съезда. Правда, звучавшая когда-то на кухнях, зазвучала на всю страну. Это была решающая фаза мирной буржуазной революции. И это вызвало паралич КПСС.
Жизнь показала, что не один Георгий хотел радикальных преобразований. Внутри партии оказалась хотя и тонкая, но энергичная прослойка, которая сделала-таки свое дело. Но я сегодня не об исторической справедливости по отношению к ним пекусь. Я хочу сказать, что оппозиция режиму бывает непримиримая и бывает внутренняя. И ссориться им между собой глупо.