Никита Белых, экзамен на джентльменство
Уход человека с ответственного поста сродни расторжению брака. Тест на звание джентльмена. Джентльмен, расставаясь с семьей, не говорит об интимных отношениях, не обсуждает финансовые проблемы, не дает характеристики жене и тёще, он вообще лишнего слова не скажет, ибо понимает, что каждое лишнее слово, сказанное публично (а расторжение брака - публичный процесс) обернется в итоге против него же, покроет позором его собственную судьбу.
Никита Белых экзамена на джентльменство не выдержал по двум пунктам. Во-первых, никто не тянул его за язык вдаваться в подробности финансирования партии. Сказал бы «существуют финансовые трудности», и всё. А он, по существу, предъявил партии претензии - я, мол, партию содержал, а она… Ведь партия может в ответ обвинить своего бывшего руководителя в нецелевом расходовании средств. Мы в Питере помним, как полтора года назад проходила кампания по выборам ЗакСа. Приехали от Белых молодые люди из провинции, попросили ветеранов демдвижения не мешать, сняли себе офисы и квартиры, арендовали автомобили и… всё. Ни одной листовки, ни одного пикета в моем районе я не видел. Так позорно демократы в Питере никогда не проигрывали. Через полгода во время федеральных выборов ситуация в точности повторилась.
Во-вторых, Белых не должен был произносить слова о «нужной Кремлю «правильной» либеральной партии» и «кремлевском проекте». До сих пор эта терминология использовалась политологами, профессия которых - гадать на кофейной гуще. Теперь журналисты получили право ссылаться на «ньюсмейкера», ничего не зная о сути переговоров и соревнуясь в поиске грязных эпитетов для них. Здесь речь уже не о джентльменстве. Склонен согласиться с Марией Гайдар: «Но все то, что последовало за его выходом - разговоры о захвате партии, инспирированные перекличкой в прессе «неназванных источников» с «анонимными», разговоры о ее слиянии с Кремлем считаю удавшейся провокацией».
Еще через пару дней Белых случайно, но эффектно заглянул на пресс-конференцию двух своих друзей, убеждавших членов СПС выходить из партии и присоединяться к их новому демократическому движению. Получилось славное трио. Так на бракоразводном процессе бывший муж требует отдать ему детей, поскольку их мать порочна.
Но это дела сугубо партийные, лучше поговорим о вечном. Продолжая тему, поднятую в предыдущем письме, поговорим о том, можно ли остаться джентльменом, поступая на службу к порочному режиму. Или джентльмен должен обязательно идти на площадь протестовать?
Заинтересовался я как-то вопросом - каким человеком был главный редактор журнала «Москва», напечатавший «Мастера и Маргариту» и какова была его дальнейшая судьба. Я знал, что многие помогали и хлопотали, но решающее слово и ответственность принадлежали одному человеку. Звали главного редактора Евгений Ефимович Поповкин. Автор двух романов, лауреат Сталинской премии. Член партии с 1927 года, во время войны - редактор армейской газеты. Наверное, член обкома - должность-то номенклатурная. Как же он осмелился? По свидетельству К.М. Симонова, Поповкин дал слово, что напечатает роман, чего бы это ни стоило. Он был очень болен, поэтому никого и ничего не боялся. Через год он умер.
А Александр Трифонович Твардовский, кандидат в члены ЦК КПСС? За ним ведь не только напечатание «Ивана Денисовича», а целая «новомировская проза», издаваемая миллионными тиражами. Как ему это удалось, какие разговоры он вел с партийными цензорами? Оно знаю: он не терял достоинства, он оставался джентльменом.
А великие наши кино- и театральные режиссеры. Ведь все они были руководителями крупных государственных учреждений. И один Бог знает, с кем им приходилось ладить и водить дружбу.
Кто печатал Андрея Вознесенского, творчество которого пропитано неприятием тоталитарной системы? Ему даже Государственную премию дали, а без этой премии не было бы конгениального спектакля «Юнона и Авось».
Стоило бы почтить память джентльменов, состоявших на службе у режима, - кто с фигой в кармане, кто искренне. Благодаря им состоялись великие культурные события. А именно великие культурные события способны произвести глубинные сдвиги в общественном сознании. Те, кто, вдохновившись героическим примером правозащитников, вышли на площади в конце 80-х, были детьми «Ивана Денисовича» и «Мастера и Маргариты». Они отнюдь не составляли большинства, но всё-таки они образовали критическую массу, необходимую для революции.
Исторически мы сейчас переживаем период, аналогичный раннему Брежневу, свернувшему реформы Хрущева. Но всё другое, разумеется. Вместо Владимира Буковского - Каспаров с Лимоновым. Вместо влиятельных партийных чиновников - капиталисты на привязи. Нужно думать, как действовать в этих условиях.
Кстати, рассказывают, что тогда, в 1966-м, накануне выхода сенсационного номера журнала «Москва», состоялась своеобразная демонстрация протеста. Писатель Б в Доме литераторов кричал: «Поповкин - кремлевский холуй, хрущевский выкормыш! Печатает какого-то Булгакова, а мою повесть зарубил!»
Георгий Трубников
http://www.sps.ru/?id=227806