Хроническое
В степи, покрытой пылью бренной
Сидел и плакал человек.
А мимо шел Творец Вселенной.
Остановившись, он изрек:
«Я друг униженных и бедных,
Я всех убогих берегу,
Я знаю много слов заветных.
Я есмь твой Бог. Я все могу.
Меня печалит вид твой грустный,
Какой бедою ты тесним?»
И человек сказал: «Я - русский»,
И Бог заплакал вместе с ним.
©Николай Зиновьев
====
Я часто думаю над этим: ведь диагноз целой нации поставили не вчера, и даже не 100 лет назад. И не одни лишь Зиновьев, Губерман, Ерофеев, Салтыков-Щедрин и Достоевский становились невольными санитарами в паноптикуме. Всегда - всегда! - фамилии, высеченные сегодня в граните, противопоставляли некоему "народу", безымянному, но в едином порыве "осуждающему" с голубых экранов и газетных колонок. Вы, люди, задумывались, почему, если национал-предатель, то, скажем, Шендерович или даже Макаревич, а если оплот нравственности и честности, то - народ?.. Почему было именно такое разделение: он - мы? Подумайте.
А заодно спросите себя: есть ли хоть малейший шанс не стать той самой "пятой колонной" и "национал-предтаелем" для России, осилив хотя бы сотую долю книг, прочитанных этими титанами? Став свидетелем хотя бы тысячной доли ситуаций, в какие они сами попадали или сами становились свидетелями?
Последние годы я безошибочно подмечаю одно: с годами не только зрение ухудшается, но и палитра упрощается. Можно сколько угодно себя убеждать, что серые полутона никуда не делись, но какое это имеет значение, если само их существование оспаривают белый и черный?
Сидел и плакал человек.
А мимо шел Творец Вселенной.
Остановившись, он изрек:
«Я друг униженных и бедных,
Я всех убогих берегу,
Я знаю много слов заветных.
Я есмь твой Бог. Я все могу.
Меня печалит вид твой грустный,
Какой бедою ты тесним?»
И человек сказал: «Я - русский»,
И Бог заплакал вместе с ним.
©Николай Зиновьев
====
Я часто думаю над этим: ведь диагноз целой нации поставили не вчера, и даже не 100 лет назад. И не одни лишь Зиновьев, Губерман, Ерофеев, Салтыков-Щедрин и Достоевский становились невольными санитарами в паноптикуме. Всегда - всегда! - фамилии, высеченные сегодня в граните, противопоставляли некоему "народу", безымянному, но в едином порыве "осуждающему" с голубых экранов и газетных колонок. Вы, люди, задумывались, почему, если национал-предатель, то, скажем, Шендерович или даже Макаревич, а если оплот нравственности и честности, то - народ?.. Почему было именно такое разделение: он - мы? Подумайте.
А заодно спросите себя: есть ли хоть малейший шанс не стать той самой "пятой колонной" и "национал-предтаелем" для России, осилив хотя бы сотую долю книг, прочитанных этими титанами? Став свидетелем хотя бы тысячной доли ситуаций, в какие они сами попадали или сами становились свидетелями?
Последние годы я безошибочно подмечаю одно: с годами не только зрение ухудшается, но и палитра упрощается. Можно сколько угодно себя убеждать, что серые полутона никуда не делись, но какое это имеет значение, если само их существование оспаривают белый и черный?