(no subject)
...Его звали Кантор. Он любил ненависть. Ему нравилось смотреть, как кто-то перестаёт себя контролировать, и чуть не срываясь на визг, задыхаясь и дрожа от злости, что-то выкрикивает ему, обливая помоями и смешивая с говном его личность. О да, ради этих моментов стоило жить. Он любил провоцировать людей, вызывая у них желание что-то доказывать, оправдываться и убеждать в чём-то, споря до хрипоты. Интересным занятием было внезапно заканчивать спор на таком месте, чтобы кто-нибудь потом от возбуждения не мог уснуть, обдумывая и прокручивая на много раз незаконченный разговор, проговаривая в голове то, что хотелось сказать, и продолжая отвечать даже на невысказанные реплики.
Можно было заряжать людей позитивом и отличным настроением, только затем, чтобы несколькими словами или своим поведением вывести его в дикий негатив или полнейший ступор, улучшив эффект контрастом эмоций. Он любил эмоционально подсаживать людей, вызывая чувства вины, ненависти, боли, возмущённости, обиды и других негативных ощущений - чем сильнее, тем лучше. Этот тёмный огонь обуревавших чувств - вот чем интересовался и в чём отлично разбирался Кантор.
Ему доставляло удовольствие, что только от одного его вида кто-нибудь начинал кипеть от злости или сгорать от стыда. Он питался этими чужими эмоциями. Однако сам он уже давно не испытывал подобных ощущений при общении с людьми. Его ничем нельзя было задеть - он столько всего выслушал в свой адрес, что об этом можно было писать книги. Он и в самом деле записывал какие-нибудь особенно интересные изречения. Результат разговора почти не имел для него какого-либо значения - он мог легко уйти в любой момент, позволив выйграть в споре оппоненту и сказать последнее слово так, чтобы это выглядело полным позором для Кантора, если вдруг вспоминал о каком-нибудь более интересном занятии. Его не волновало чьё-либо мнение о нём. Но обычно играть на эмоциях других было одним из самых интересных занятий - он экспериментировал с чужими эмоциями и наблюдал за реакцией. Люди всегда выглядели особенно жалко, когда не могли остановить ту бурю чувств, ту испепеляющую ненависть или жгучую боль, которые умело вызывал Кантор. Он смотрел на их слёзы и перекошенные лица и сравнивал с предыдущими, оценивал их эмоциональную устойчивость и получал удовольствие.
Он свято верил в то, что людьми полностью управляют их эмоции и презирал их за это. Он знал - для того чтобы доказать что-то в любом споре гораздо проще, а в некоторых случаях и вовсе является единственным способом, жестами, голосом, интонацией сформировать ощущение того, что ты прав, чем использовать логические аргументы. У него легко получалось создавать к себе доверие и оставлять о себе практически любое впечатление. Однако он понимал, что вся эта игра чужими эмоциями лишь для того, чтобы самому испытать какие-то положительные эмоции вроде интереса или удовлетворения. И он даже отдавал себе отчёт, что эти эмоции возникают из-за выполняемого желания контролировать людьми. Но к собственным желаниям он относился так же, как к любым другим потребностям - их просто желательно, но в отличие от физиологических не обязательно, выполнять. И он верил, что им нельзя управлять с помощью эмоций. Эта вера приносила ему особенное удовлетворение...
P.S. Завтра матан.
Можно было заряжать людей позитивом и отличным настроением, только затем, чтобы несколькими словами или своим поведением вывести его в дикий негатив или полнейший ступор, улучшив эффект контрастом эмоций. Он любил эмоционально подсаживать людей, вызывая чувства вины, ненависти, боли, возмущённости, обиды и других негативных ощущений - чем сильнее, тем лучше. Этот тёмный огонь обуревавших чувств - вот чем интересовался и в чём отлично разбирался Кантор.
Ему доставляло удовольствие, что только от одного его вида кто-нибудь начинал кипеть от злости или сгорать от стыда. Он питался этими чужими эмоциями. Однако сам он уже давно не испытывал подобных ощущений при общении с людьми. Его ничем нельзя было задеть - он столько всего выслушал в свой адрес, что об этом можно было писать книги. Он и в самом деле записывал какие-нибудь особенно интересные изречения. Результат разговора почти не имел для него какого-либо значения - он мог легко уйти в любой момент, позволив выйграть в споре оппоненту и сказать последнее слово так, чтобы это выглядело полным позором для Кантора, если вдруг вспоминал о каком-нибудь более интересном занятии. Его не волновало чьё-либо мнение о нём. Но обычно играть на эмоциях других было одним из самых интересных занятий - он экспериментировал с чужими эмоциями и наблюдал за реакцией. Люди всегда выглядели особенно жалко, когда не могли остановить ту бурю чувств, ту испепеляющую ненависть или жгучую боль, которые умело вызывал Кантор. Он смотрел на их слёзы и перекошенные лица и сравнивал с предыдущими, оценивал их эмоциональную устойчивость и получал удовольствие.
Он свято верил в то, что людьми полностью управляют их эмоции и презирал их за это. Он знал - для того чтобы доказать что-то в любом споре гораздо проще, а в некоторых случаях и вовсе является единственным способом, жестами, голосом, интонацией сформировать ощущение того, что ты прав, чем использовать логические аргументы. У него легко получалось создавать к себе доверие и оставлять о себе практически любое впечатление. Однако он понимал, что вся эта игра чужими эмоциями лишь для того, чтобы самому испытать какие-то положительные эмоции вроде интереса или удовлетворения. И он даже отдавал себе отчёт, что эти эмоции возникают из-за выполняемого желания контролировать людьми. Но к собственным желаниям он относился так же, как к любым другим потребностям - их просто желательно, но в отличие от физиологических не обязательно, выполнять. И он верил, что им нельзя управлять с помощью эмоций. Эта вера приносила ему особенное удовлетворение...
P.S. Завтра матан.