Темпл Грандин: «антрополог с Марса»
В этом году компания HBO начнет съемки художественного фильма по реальной биографии Темпл Грандин - специалиста по содержанию домашних животных, зоолога, аутистки и представителя движения за права людей с аутизмом. Несмотря на очень большие ограничения, связанные с аутизмом, Грандин смогла стать ведущим ученым в своей области. (Надо отметить, что область эта - дизайн оборудования для содержания скота - считалась еще и исключительно «мужской», так что карьера Грандин осложнилась не только аутизмом, но и откровенным и неприкрытым сексизмом «коллег»). Ее книга об аутизме «Думая картинками» («Thinking in Pictures») стала бестселлером и практически первой книгой об аутизме от «первого лица». Это ее интервью в Guardian.
Воскресным утром знаменитый ученый Темпл Грандин натягивает на себя свой «фирменный» ковбойский наряд и дорогие сапоги, и завтракает в холле отеля Нэшвилля, наслаждаясь фруктами и соком, в то время как ее соседи подходят к еде более основательно: тарелка с беконом и яйцами, стейк с кровью. Вокруг слышится клацанье и скрежет ножей и вилок. Грандин, которая собирается провести семинар для журналистов в Университете Вандербилта, позволяет себе слегка улыбнуться. То мясо, которое сейчас едят вокруг нее, почти наверняка поступило с заводов, на которых она лично проводила аудит.
В самом деле, как отмечает научный журнал Discover, Грандин, 58-летний профессор Университета Колорадо по зоологии, наверное, сделала больше для улучшения условий содержания животных, чем любой из людей. Более половины всего скота в США, и растущая доля скота в Великобритании, теперь содержится в стойлах, которые спроектировала Грандин. Ограничительные желоба - это одна из ее главных специальностей, она также разработала дизайн закругленных дорожек для двора, интуитивно зная, что животным будет более комфортно, если они смогут использовать свою естественную склонность ходить по кругу.
Однако не научные достижения сделали Темпл Грандин такой знаменитой, а то, что позволило ей работать над благополучием животных и развить способность сопереживать им. Как принято сейчас выражаться в кругах прогрессивных студентов, Грандин - это ученый с «альтернативными возможностями». По ее собственным словам, она - «антрополог с Марса». По словам всех остальных, этот альтернативный антрополог с Марса - самый известный в США, а возможно и во всем мире, аутист.
«Мне кажется, что это как поисковая система, где поиск ведется только по картинкам», - объясняет она, откусывая от красного яблока. Слова, объясняет этот известный писатель и ученый, для нее как второй язык.
Первая книга Грандин - «Появление: ярлык аутиста» была опубликована в 1986 году. Она предлагает беспрецедентный взгляд внутрь аутизма: неизлечимого неврологического расстройства, впервые описанного в 1943 году Лео Каннером. Как правило, аутизм характеризуется значительными трудностями в коммуникации, самоизоляцией от физического окружения, странными видами поведения и невосприимчивостью к обычным социальным намекам.
Мозг аутистов, говорит Грандин, - ее голубые глаза смотрят вдаль, когда она говорит - обычно менее «взаимосвязан», чем мозг не-аутистов. «И когда это происходит, вы получаете гораздо больше специализации, именно поэтому аутисты могут быть необыкновенно хороши в одних сферах, и совершенно не адаптированы в других».
Ее собственная научная карьера это иллюстрирует. Хотя она оказалась «совершенно бесполезной» в алгебре и иностранных языках в старших классах школы в Бостоне, она постепенно достигла успеха благодаря своей страсти к благополучию животных и получила докторскую степень в Университете Иллинойса. Несмотря на отсутствие формального обучения рисованию, она начала сама иллюстрировать свои идеи. Одно из ее интуитивных изобретений - это «обнимающая машина», специальный стул, который используется для помощи аутистам в Великобритании, и который как бы заключает человека в очень крепкие объятия.
Она также опубликовала более 300 статей об аутизме и зоологии. В своей последней книге «Животные в переводе», которая только вышла в Великобритании, Грандин выдвигает гипотезу, что аутизм может стать инструментом, позволяющим расшифровать, как мыслят и чувствуют животные. Она пишет, что лобные доли аутистов почти никогда не работают так же хорошо, как и у других людей. Вместо этого, аутист начинает использовать те части мозга, на которые обычно полагаются животные. Другими словами, цена, которую платят не-аутисты за большие, хорошо взаимосвязанные лобные доли - это неспособность сопереживать животным так, как это может делать Грандин.
«Проблема» нормальных людей, пишет она, в том, что их мозг стал развит слишком сильно - стал слишком «абстрактным», как она это называет. Им не достает взгляда на жизнь «глазами коровы».
Не то, чтобы этот ученый не могла смотреть на жизнь «глазами женщины». Свою последнюю книгу она начинает с личных историй. И одна из этих историй, написанных очень доступным стилем, о том, как в конце 1960-х ее пригласили в Университет Гарварда в качестве молодого ученого-психолога, известного своим необычным расстройством. Там ее представили известному психологу-бихевиористу Скиннеру. «Я очень нервничала перед встречей с ним», - пишет она.
Для нее кабинет великого ученого был как «храм психологии». Однако кабинет оказался очень обыденным, как и сам разговор со Скиннером, по крайней мере, поначалу.
«Потом он попытался притронуться к моим ногам», - продолжает Грандин. «Я была в шоке. Я не была сексуально одета, я всегда одевалась консервативно, и это было последнее, чего я ожидала». Она помнит, как сказала ему: «Можете смотреть на них, но трогать их нельзя».
Однако не все профессора, которые ей встречались, оказывались такими придурками. Невролог Оливер Сакс, чье революционное описание людей с неврологическими видами инвалидности породило целое поколение работ в этой области, впервые представил ее международной аудитории в конце 1980-х годов. Он активно рекламировал ее первые книги за их уникальный взгляд изнутри на таинственную категорию расстройств, которая встречается у одного из 166 людей. Многие из симпатизирующих им ученых задаются вопросом, сколько из них могли бы, как и Грандин, занять высокие посты в университетах.
Несколько лет назад, один из ведущих британских специалистов по аутизму Кембриджского университета, Саймон Барон-Коен, а также математик Ян Джеймс из Оксфордского университета, заняли первые полосы газет, утверждая, что, по меньшей мере, три особенности личности Альберта Эйнштейна и Исаака Ньютона - фанатичная приверженность специфическим интересам, трудности в социальных отношениях, значительные проблемы в коммуникации - предполагают, что оба они были аутистами. Барон-Коен также известен своими научными работами, которые доказали, что стереотипное, даже навязчивое поведение у таких людей на самом деле является их естественной «комнатой отдыха» и способом снять стресс.
Грандин с этим не спорит, хотя она отмечает, что по иронии, аутистам было гораздо проще в те дни, когда об этом расстройстве ничего не знали. В те времена у одаренных аутистов было больше возможностей занять посты в университетах, в отличие от современных, более формальных времен.
В случае с Эйнштейном, говорит она, то живи великий физик в наше время, его личные «странности» помешали бы ему поступить в университет, а это поставило бы крест на всех его дальнейших публикациях. В результате, прошлое столетие могло бы лишиться одного из самых могучих ученых умов.
«Как», - спрашивает она, - «простой клерк из бюро патентов, а именно им был Эйнштейн в то время, смог бы опубликовать революционную статью в научном журнале в 2005 году? Я не думаю, что это возможно. Если бы Эйнштейн жил в наше время, то он бы работал курьером или кем-то вроде этого, а не разрабатывал бы свои теории».
Нужны еще доказательства? «Посмотрите на меня», - добродушно продолжает она. «Я смогла учиться в медицинской школе, никаких проблем. Но смогла бы я поступить в нее в наши дни - вы знаете, экзамены по алгебре, арифметике, химическим уравнениям? Я так не думаю. И в то же время я - ведущий специалист США в том, что касается людей с аутизмом. О чем это вам говорит?» Ее беспокоит, что большинство людей с аутизмом, вероятно, терпят неудачу в академической среде.
Конечно, это не так в случае с Грандин. Она, по своим собственным словам, рада быть ребенком 1950-х годов, которую научили пожимать руки, правильно сидеть за столом и в целом следить за манерами. «Теперь такому уже не учат», - говорит она.
Другая особенность ее эры в том, что детей с тяжелым аутизмом запирали в психиатрических клиниках, но детей с легкими формами аутизма «превращали» в социальные существа. И хотя она совсем не хочет, чтобы аутичных детей держали взаперти, в последнем случае она не видит ничего плохого. Точно также в начальных школах в 1950-х годах делался большой акцент на труде - работа по металлу, по дереву и тому подобное. «Эти вещи аутичные дети часто могут делать хорошо».
Грандин, тем не менее, справляется с куда большей нагрузкой, чем большинство ученых. «Когда я впервые начала писать статьи, то я очень нервничала, но уже не так сильно. Преподавание я тоже освоила без проблем». Каждый семестр, она ведет около 60 студентов, читает лекции о содержании скота и дизайне оборудования, также она находит наставников для молодых людей с такой же инвалидностью.
Помимо работы в Университете Колорадо, ее ждет жесткая схема международных выступлений, презентаций ее книг, консультаций для мясоперерабатывающих заводов. Позднее в Нэшвилле она выступит перед целым залом журналистов, а также генетиков, эпидемиологов, педиатров, токсикологов и неврологов во время своего вдохновляющегося, очень часто смешного, получасового выступления.
«Обычно у меня нет личной жизни», - признает антрополог с Марса. А как насчет эмоциональной жизни? «У меня эмоции как у 11-летней», - отвечает она спокойно. «Но я бы сказала, что у меня есть визуальная эмпатия, например, в случае 600-килограммового животного, прикованного и запертого. И я бы сказала, что у большинства нормальных людей очень слабое визуальное восприятие, когда дело касается таких вещей. Не как у меня».
Источник:
http://www.guardian.co.uk/education/2005/oct/25/highereducationprofile.academicexperts
Воскресным утром знаменитый ученый Темпл Грандин натягивает на себя свой «фирменный» ковбойский наряд и дорогие сапоги, и завтракает в холле отеля Нэшвилля, наслаждаясь фруктами и соком, в то время как ее соседи подходят к еде более основательно: тарелка с беконом и яйцами, стейк с кровью. Вокруг слышится клацанье и скрежет ножей и вилок. Грандин, которая собирается провести семинар для журналистов в Университете Вандербилта, позволяет себе слегка улыбнуться. То мясо, которое сейчас едят вокруг нее, почти наверняка поступило с заводов, на которых она лично проводила аудит.
В самом деле, как отмечает научный журнал Discover, Грандин, 58-летний профессор Университета Колорадо по зоологии, наверное, сделала больше для улучшения условий содержания животных, чем любой из людей. Более половины всего скота в США, и растущая доля скота в Великобритании, теперь содержится в стойлах, которые спроектировала Грандин. Ограничительные желоба - это одна из ее главных специальностей, она также разработала дизайн закругленных дорожек для двора, интуитивно зная, что животным будет более комфортно, если они смогут использовать свою естественную склонность ходить по кругу.
Однако не научные достижения сделали Темпл Грандин такой знаменитой, а то, что позволило ей работать над благополучием животных и развить способность сопереживать им. Как принято сейчас выражаться в кругах прогрессивных студентов, Грандин - это ученый с «альтернативными возможностями». По ее собственным словам, она - «антрополог с Марса». По словам всех остальных, этот альтернативный антрополог с Марса - самый известный в США, а возможно и во всем мире, аутист.
«Мне кажется, что это как поисковая система, где поиск ведется только по картинкам», - объясняет она, откусывая от красного яблока. Слова, объясняет этот известный писатель и ученый, для нее как второй язык.
Первая книга Грандин - «Появление: ярлык аутиста» была опубликована в 1986 году. Она предлагает беспрецедентный взгляд внутрь аутизма: неизлечимого неврологического расстройства, впервые описанного в 1943 году Лео Каннером. Как правило, аутизм характеризуется значительными трудностями в коммуникации, самоизоляцией от физического окружения, странными видами поведения и невосприимчивостью к обычным социальным намекам.
Мозг аутистов, говорит Грандин, - ее голубые глаза смотрят вдаль, когда она говорит - обычно менее «взаимосвязан», чем мозг не-аутистов. «И когда это происходит, вы получаете гораздо больше специализации, именно поэтому аутисты могут быть необыкновенно хороши в одних сферах, и совершенно не адаптированы в других».
Ее собственная научная карьера это иллюстрирует. Хотя она оказалась «совершенно бесполезной» в алгебре и иностранных языках в старших классах школы в Бостоне, она постепенно достигла успеха благодаря своей страсти к благополучию животных и получила докторскую степень в Университете Иллинойса. Несмотря на отсутствие формального обучения рисованию, она начала сама иллюстрировать свои идеи. Одно из ее интуитивных изобретений - это «обнимающая машина», специальный стул, который используется для помощи аутистам в Великобритании, и который как бы заключает человека в очень крепкие объятия.
Она также опубликовала более 300 статей об аутизме и зоологии. В своей последней книге «Животные в переводе», которая только вышла в Великобритании, Грандин выдвигает гипотезу, что аутизм может стать инструментом, позволяющим расшифровать, как мыслят и чувствуют животные. Она пишет, что лобные доли аутистов почти никогда не работают так же хорошо, как и у других людей. Вместо этого, аутист начинает использовать те части мозга, на которые обычно полагаются животные. Другими словами, цена, которую платят не-аутисты за большие, хорошо взаимосвязанные лобные доли - это неспособность сопереживать животным так, как это может делать Грандин.
«Проблема» нормальных людей, пишет она, в том, что их мозг стал развит слишком сильно - стал слишком «абстрактным», как она это называет. Им не достает взгляда на жизнь «глазами коровы».
Не то, чтобы этот ученый не могла смотреть на жизнь «глазами женщины». Свою последнюю книгу она начинает с личных историй. И одна из этих историй, написанных очень доступным стилем, о том, как в конце 1960-х ее пригласили в Университет Гарварда в качестве молодого ученого-психолога, известного своим необычным расстройством. Там ее представили известному психологу-бихевиористу Скиннеру. «Я очень нервничала перед встречей с ним», - пишет она.
Для нее кабинет великого ученого был как «храм психологии». Однако кабинет оказался очень обыденным, как и сам разговор со Скиннером, по крайней мере, поначалу.
«Потом он попытался притронуться к моим ногам», - продолжает Грандин. «Я была в шоке. Я не была сексуально одета, я всегда одевалась консервативно, и это было последнее, чего я ожидала». Она помнит, как сказала ему: «Можете смотреть на них, но трогать их нельзя».
Однако не все профессора, которые ей встречались, оказывались такими придурками. Невролог Оливер Сакс, чье революционное описание людей с неврологическими видами инвалидности породило целое поколение работ в этой области, впервые представил ее международной аудитории в конце 1980-х годов. Он активно рекламировал ее первые книги за их уникальный взгляд изнутри на таинственную категорию расстройств, которая встречается у одного из 166 людей. Многие из симпатизирующих им ученых задаются вопросом, сколько из них могли бы, как и Грандин, занять высокие посты в университетах.
Несколько лет назад, один из ведущих британских специалистов по аутизму Кембриджского университета, Саймон Барон-Коен, а также математик Ян Джеймс из Оксфордского университета, заняли первые полосы газет, утверждая, что, по меньшей мере, три особенности личности Альберта Эйнштейна и Исаака Ньютона - фанатичная приверженность специфическим интересам, трудности в социальных отношениях, значительные проблемы в коммуникации - предполагают, что оба они были аутистами. Барон-Коен также известен своими научными работами, которые доказали, что стереотипное, даже навязчивое поведение у таких людей на самом деле является их естественной «комнатой отдыха» и способом снять стресс.
Грандин с этим не спорит, хотя она отмечает, что по иронии, аутистам было гораздо проще в те дни, когда об этом расстройстве ничего не знали. В те времена у одаренных аутистов было больше возможностей занять посты в университетах, в отличие от современных, более формальных времен.
В случае с Эйнштейном, говорит она, то живи великий физик в наше время, его личные «странности» помешали бы ему поступить в университет, а это поставило бы крест на всех его дальнейших публикациях. В результате, прошлое столетие могло бы лишиться одного из самых могучих ученых умов.
«Как», - спрашивает она, - «простой клерк из бюро патентов, а именно им был Эйнштейн в то время, смог бы опубликовать революционную статью в научном журнале в 2005 году? Я не думаю, что это возможно. Если бы Эйнштейн жил в наше время, то он бы работал курьером или кем-то вроде этого, а не разрабатывал бы свои теории».
Нужны еще доказательства? «Посмотрите на меня», - добродушно продолжает она. «Я смогла учиться в медицинской школе, никаких проблем. Но смогла бы я поступить в нее в наши дни - вы знаете, экзамены по алгебре, арифметике, химическим уравнениям? Я так не думаю. И в то же время я - ведущий специалист США в том, что касается людей с аутизмом. О чем это вам говорит?» Ее беспокоит, что большинство людей с аутизмом, вероятно, терпят неудачу в академической среде.
Конечно, это не так в случае с Грандин. Она, по своим собственным словам, рада быть ребенком 1950-х годов, которую научили пожимать руки, правильно сидеть за столом и в целом следить за манерами. «Теперь такому уже не учат», - говорит она.
Другая особенность ее эры в том, что детей с тяжелым аутизмом запирали в психиатрических клиниках, но детей с легкими формами аутизма «превращали» в социальные существа. И хотя она совсем не хочет, чтобы аутичных детей держали взаперти, в последнем случае она не видит ничего плохого. Точно также в начальных школах в 1950-х годах делался большой акцент на труде - работа по металлу, по дереву и тому подобное. «Эти вещи аутичные дети часто могут делать хорошо».
Грандин, тем не менее, справляется с куда большей нагрузкой, чем большинство ученых. «Когда я впервые начала писать статьи, то я очень нервничала, но уже не так сильно. Преподавание я тоже освоила без проблем». Каждый семестр, она ведет около 60 студентов, читает лекции о содержании скота и дизайне оборудования, также она находит наставников для молодых людей с такой же инвалидностью.
Помимо работы в Университете Колорадо, ее ждет жесткая схема международных выступлений, презентаций ее книг, консультаций для мясоперерабатывающих заводов. Позднее в Нэшвилле она выступит перед целым залом журналистов, а также генетиков, эпидемиологов, педиатров, токсикологов и неврологов во время своего вдохновляющегося, очень часто смешного, получасового выступления.
«Обычно у меня нет личной жизни», - признает антрополог с Марса. А как насчет эмоциональной жизни? «У меня эмоции как у 11-летней», - отвечает она спокойно. «Но я бы сказала, что у меня есть визуальная эмпатия, например, в случае 600-килограммового животного, прикованного и запертого. И я бы сказала, что у большинства нормальных людей очень слабое визуальное восприятие, когда дело касается таких вещей. Не как у меня».
Источник:
http://www.guardian.co.uk/education/2005/oct/25/highereducationprofile.academicexperts