У меня был красивый брат.
Когда он погиб (или убили), ему было всего 33 года.
В том, что случилось, есть и моя вина. На "Ленфильме" во время съемок фильма "Палач" я познакомил Сережу с актером Александром Шурыгиным, он в то время вел популярную телепрограмму "Музыкальный телефон". И они стали друзьями.
По стакану. Не на жизнь, а на смерть.
Когда после пивного бара Шурыгин сел за руль и загнал свой жигуленок той стороной, где сидел Сергей, под грузовик, он все отчетливо понимал. Он не бросился вызывать "скорую", а вызвал знакомого гаишного чиновника, и при нем, "чтобы унять дрожь в руках", выпил из горла бутылки коньяк.
Господь, как говорят священники, дал Сергею праведную смерть: он не умер пьяным. После случившегося он прожил двадцать дней, а 29 мая 1991 года его не стало.
Брат боготворил Петербург, окончил Нахимовское училище, работал на Кировском заводе рабочим. Хотел быть артистом, но не сложилось: я в актерстве блат не признаю и ничем не помог ему.
Когда Сережа умер, я пошел к Анатолию Собчаку - в то время мэру Санкт-Петербурга, и попросил разрешения похоронить брата на Волковском кладбище. Тот сначала отказал: - "Нет, Стас, там хоронят только выдающихся деятелей культуры, актеров, политиков. А твой брат простой рабочий".
Я, помню, тогда спросил: "Что ж, мне самому умереть, чтобы там было место?". И Собчак разрешил, за что я буду благодарен ему всегда.
На могильном камне помимо имени и фамилии я сделал на кресте надпись:
"Господи, да будет воля твоя".
Здесь нашел свой последний приют мой брат, здесь же буду лежать и я.
