Часть вторая, трагическая
Так уж вышло, что я, не закончив свою неожиданную исповедь, опубликовал её здесь.
На самом деле до её окончания оставалось около десяти лет немногим более пары абзацев, и вы бы, скорее всего, вообще никогда бы не прочли её. Но жизнь идёт и продолжает диктовать свои законы )
Когда я ходил на подготовительные курсы в институт, мне запомнилась его фраза, сказанная кому-то: «По эскалатору бегом взбегаю каждое утро...!». Контекст был таков, что как-то надо избавляться от внезапно нахлынувшей энергии.
Примерно в то время, когда я учился на первом или втором курсе, отец переехал в другое место. Это был невысокий дом на Народной улице. Он не выглядел как его дом. И эта квартира... она тоже не выглядела, как его квартира. Она вообще никак не выглядела. Отец тоже никак не выглядел. Он вёл себя тихо, и в тот единственный раз, когда я переночевал у него, он одновременно старался понравиться мне и вести себя как обычно. Эти понятия были синонимами, но он не знал этого. Поэтому вечер был скомкан. Наутро я пошёл в институт, в тот корпус, который располагался буквально в двух шагах. Первой парой была, кажется, теоретическая механика.
Этот период вообще был каким-то совсем уж пасмурным. Совсем скоро он уехал. Он сказал, что совсем заболела его мать, бабушка Рая. Это была просто старость, ей было около 90 лет. Есть такой тип бабушек, которые уже лет с тридцати выглядят, как бабушки. Вот она была именно такой. У них дома всегда было грязно, а также вкусно и много наготовлено. Моя бабушка по маминой линии была помешана на чистоте, поэтому поездки в Уфу меня отчасти раздражали из-за того, что там было вечно грязно. Всяческая накипь, нагар и прочее. Мне было это тяжело выносить. Но люди там были хорошие, родственники. А те дворы и переулки я вспоминаю до сих пор, туда я вряд ли когда-нибудь вернусь.
Когда он уехал, я начал формироваться. Словно пробуждаться ото сна, а скорее, это можно назвать рождением. Год или больше я находил в поиске самоидентификации, примерял на себя то одну, то другую одежду, причём в буквальном смысле. В этот же период впервые влюбился. Отношения по переписке были сильнейшим на тот момент эмоционально-этическим переживанием в моей жизни. Хочу уточнить, что компьютера у меня не было ещё года три, так что переписка была аналоговой. Девушка жила в Волгограде, куда я и съездил спустя полгода после знакомства. Там я... (не хочу вспоминать).
Дальше были многочисленные знакомства с разными неформальными людьми, потом случилось как раз то, чего мне не хватало - я нашёл свою субкультуру. Что, как не это необходимо неопределившемуся со своим местом в жизни подростку? Там я познакомился со своими музыкантами из будущего SUNAKU, там же встретил первую девушку, с которой прожил два года, купил бас-гитару и заверте...
Так хорошо было на последних курсах в каникулы уезжать из дома на несколько дней в Сестрорецк, где жили мои подруги и девушка, уезжать практически без денег, которые всё равно были не очень-то и нужны. Чуть позже я начал кое-как работать, потом кое-как закончил ВУЗ и расстался с девушкой, ненадолго вступив в мир БОЛЬШОГО СЕКСА И ПОРОКА )
Я немного отвлекся, сосредоточившись на себе в своем рассказе, но об отце я получал очень мало сведений. Он иногда звонил, делился своими планами купить то грузовичок, то минивен, хотя водить не умел. Он очень обрадовался, когда узнал, что я решил играть на бас-гитаре, напомнил мне, что сам играл долго время. Я даже вспомнил, как он мне ставил какие-то записи, где играл якобы он. Я очень жалею, что ничего не запомнил. Тогда я слушал очень хуёвую музыку и не любил живые инструменты. Потом он пропал на несколько лет и не звонил вовсе. Я забыл о нём.
Через некоторое время я случайно попал в дизайн. Стал работать в издательстве рекламных журналов. Как раз там я и получил о нём сведения. Он позвонил и сказал, что хочет переехать обратно в Санкт-Петербург. Я уже отвык от него и немного растерялся. Сказал, что ок. Я не видел его уже шесть или семь лет. Вскоре он приехал. Я до этого услышал от кого-то (кажется, он его сестры, которая по сей день живёт в Уфе), что он перенёс болезнь типа цирроза печени. Я подумал, что немудрено, столько пить, и что хорошо, что он-таки перенёс её. Ещё я слышал, что выглядит он весьма плохо, и чтобы я был готов к плохому. Когда он приезжал, я встречал его на Московском вокзале. Перед прибытием поезда я нервно курил, была прохладная осень. Я дрожал от холода, недосыпа и волнения. Он приехал, обнял меня и попросил ему помочь с вещами. Он вёл себя немного суетливо, зато выглядел намного лучше, чем я ожидал. Я проводил его домой к другу и отчалил на работу.
Дальше происходило то, о чём я жалею. Он иногда звонил и предлагал встретиться. Я под разными предлогами отказывался. Мне действительно было некогда. У меня было до пяти репетиций в неделю. У меня была личная жизнь и работа. Мы иногда виделись, он заходил к нам домой, притом не переставая пить. У него были деньги от продажи чего-то там в Уфе, и он снимал комнату. Не помню, где. Он звонил и предлагал познакомить его с моей девушкой, говорил, что вовсе необязательно пить, что он будет вести себя прилично. Я, в принципе, был не против, но всё равно отмазывался. Он не скатился в состояние алкаша, но притом был им. Хотя переживал я не за это.
Однажды он попросил меня о встрече у метро «Купчино», спросил, не можем ли мы где-нибудь там посидеть. Я сказал, что можем. Мы прошли на четвёртый этаж Балканского комплекса и сели в кафе возле кинотеатра. Там было как-то немноголюдно, да и вообще это место выглядело странно, как выглядят все вечерние места, когда их внезапно посещаешь утром. Он спросил, не хочу ли я чего-нибудь, я сказал, что можем выпить кофе. Он заказал мне кофе и себе 100 мл водки. Я плохо помню, как он говорил, но выпив, он сообщил мне о том, что... как бы это сказать... что у него ВИЧ. Потом он заказал ещё 100 мл водки. Он говорил о том, что был в больнице, о том, что его преследовали навязчивые кошмары перед тем, как ему это сообщили. Я молча жевал свой кофе и смотрел в чашку. Он спохватился и торопливо сообщил мне, что личный контакт для меня вовсе не опасен. Я попытался взглядом дать ему понять, что немного оскорблён, потому что я действительно не думал ни о чём подобном в тот момент. Тем более, что я знал это. Мы ещё немного посидели. Он послушал одну из наших песен в моем плеере (это было «Сердце Снежной Королевы»). Потом сказал, что недавно навещал знакомых цыган, и те подарили ему ночь с двумя чудными проститутками. Контрацепцией он, разумеется, пользовался. Мы помолчали, и он сказал, что это всё из-за героина. Это я тоже понимал. По его словам, было бы славно дожить до конца зимы. На дворе был конец ноября.
Когда мы прощались он заплакал и сказал, что очень жалеет о том, что не оставит мне ничего после смерти. Потом одолжил у меня тысячу рублей и уехал. Я в смешанных чувствах поехал на работу.
Вспоминается ещё один эпизод. Настолько значимый для меня, что я решил его записать. Отец тогда заявил, что у него есть гитара. Хранилась она всё это время в Питере у человека, у которого он жил первое время после приезда из Уфы. Ibanez, хороший и настоящий, не то, что сейчас. И он готов мне её отдать. Я согласился, и мы договорились встретиться перед моей репетицией около «Красного Треугольника». Это был, кажется, конец ноября. Мы долго не могли найти друг друга в потёмках. Конец осени был грязным и слякотным, снега не было, кажется, даже шёл дождь. Он отдал мне кейс и сказал, чт мы можем пойти послушать прямо сейчас. Он явно был пьян. Мне очень не хотелось идти с ним на точку, и я сказал, что это невозможно сейчас. Он всё понял и ушёл. Гитара оказалась в отличном состоянии, если не считать тронутых ржавчиной струн. Сейчас эта гитара канула, о чём я тоже слегка жалею.
Я вот сейчас вспоминаю, что это, кажется, был последний раз, когда мы виделись.
Потому что, первого декабря (день борьбы со СПИДом) я задержался на работе допоздна, когда мне позвонили с незнакомого номера. Это была какая-то истеричная пожилая женщина, которая спросила, что не меня ли зовут ***, и когда я сказал «Да», она сказала:
- Ваша папа умер.
У меня внутри что-то оторвалось и стало бесконечно падать. Потом, как в тумане, я позвонил матери.
Дальше - всё, дальше я уже писал.