Смотрите!!!
Горе кузнечикам, лягушкам и ящерицам!
Эта страна заполнилась аистами.
Птичьи ручейки взяли начало где-то в Аравии, в Египте, в Эфиопии. Объединились в крылатые реки, текущие по ветру, или против него, на север, наплевав на наземные и воздушные границы, нагло установленные людьми.
И вот теперь, у нас, эти реки сливаются в озера, пруды и заводи. Переполняют воздух. Скоро, наверное, хлынут через край.
Аисты всюду.
Над полями.
Над современными городами и над городами древними.
На обочинах.
На взорванном во время войны за независимость мосту в кибуце Гешер:
На деревьях:
На опорах электропередач:
Всюду - в Негеве, над Иорданской долиной, над Нетанией и Хадерой, в Мегиддо, у гор Гильбоа, в Галилее, в Вади-Ара, у прудов в Нир-Давиде и в Мааган-Михаэле...
По дороге с юга, как раз в эти дни, аисты позволили себе у нас передышку. Остановку на несколько дней или недель. Они кормятся, набираются сил, отдыхают перед последним броском домой, на север.
На горе кузнечикам, лягушкам и ящерицам.
Самое время идти и смотреть.
Балет над руслом Иордана:
Поймал, не поймал кого-то - кто знает? Но вывозился!!!
Ничего, почистимся...
А впрочем, и так хорош.
Разве нет?
Ну-ка, ну-ка, кажется, кто-то там ещё квакнул?
В парке "Ган-гуру" около Сахне меня ожидал сюрприз. Среди австралийских редкостей, среди ручных перекормленных лебедей, среди кенгуриных и человеческих детёнышей непринуждённо расхаживало вот это:
Пришлось преодолеть некий психологический барьер, прежде чем признать в птице чёрного аиста.
Не ручного!
Просто прилетевшего с соседних рыборазводных прудов кибуца Нир-Давид подкормиться.
Объясните мне, пожалуйста: почему нормальная дикая птица, которая в трёх километрах отсюда, в Нир-Давиде, не подпустит человека ближе, чем на несколько десятков метров, здесь, в парке, ведёт себя не просто, как ручная, но как выросшая в неволе? Почему она даёт снимать себя с расстояния в метр, и даже голову в мою сторону не повернёт?
Откуда в этих птичьих мозгах чёткое осознание того, что здесь аиста никто не обидит и не тронет? Ведь через пару часов он вернётся к своим, на пруды, и снова станет диким и недоверчивым.
"Ладно, вы тут подумайте над этим на досуге, а я пока поищу, чего бы пожрать."
Лягушка, самозабвенно квакавшая в кустике прибрежной травы, испуганно примолкла...
Мгновенное движение клювом. Есть!
Лягушка облегчённо квакнула в зарослях. На этот раз пронесло!
Эта страна заполнилась аистами.
Птичьи ручейки взяли начало где-то в Аравии, в Египте, в Эфиопии. Объединились в крылатые реки, текущие по ветру, или против него, на север, наплевав на наземные и воздушные границы, нагло установленные людьми.
И вот теперь, у нас, эти реки сливаются в озера, пруды и заводи. Переполняют воздух. Скоро, наверное, хлынут через край.
Аисты всюду.
Над полями.
Над современными городами и над городами древними.
На обочинах.
На взорванном во время войны за независимость мосту в кибуце Гешер:
На деревьях:
На опорах электропередач:
Всюду - в Негеве, над Иорданской долиной, над Нетанией и Хадерой, в Мегиддо, у гор Гильбоа, в Галилее, в Вади-Ара, у прудов в Нир-Давиде и в Мааган-Михаэле...
По дороге с юга, как раз в эти дни, аисты позволили себе у нас передышку. Остановку на несколько дней или недель. Они кормятся, набираются сил, отдыхают перед последним броском домой, на север.
На горе кузнечикам, лягушкам и ящерицам.
Самое время идти и смотреть.
Балет над руслом Иордана:
Поймал, не поймал кого-то - кто знает? Но вывозился!!!
Ничего, почистимся...
А впрочем, и так хорош.
Разве нет?
Ну-ка, ну-ка, кажется, кто-то там ещё квакнул?
В парке "Ган-гуру" около Сахне меня ожидал сюрприз. Среди австралийских редкостей, среди ручных перекормленных лебедей, среди кенгуриных и человеческих детёнышей непринуждённо расхаживало вот это:
Пришлось преодолеть некий психологический барьер, прежде чем признать в птице чёрного аиста.
Не ручного!
Просто прилетевшего с соседних рыборазводных прудов кибуца Нир-Давид подкормиться.
Объясните мне, пожалуйста: почему нормальная дикая птица, которая в трёх километрах отсюда, в Нир-Давиде, не подпустит человека ближе, чем на несколько десятков метров, здесь, в парке, ведёт себя не просто, как ручная, но как выросшая в неволе? Почему она даёт снимать себя с расстояния в метр, и даже голову в мою сторону не повернёт?
Откуда в этих птичьих мозгах чёткое осознание того, что здесь аиста никто не обидит и не тронет? Ведь через пару часов он вернётся к своим, на пруды, и снова станет диким и недоверчивым.
"Ладно, вы тут подумайте над этим на досуге, а я пока поищу, чего бы пожрать."
Лягушка, самозабвенно квакавшая в кустике прибрежной травы, испуганно примолкла...
Мгновенное движение клювом. Есть!
Лягушка облегчённо квакнула в зарослях. На этот раз пронесло!