(no subject)
Вот так всегда: привычно бродишь где-нибудь в туристски-приглаженом, китчевом, слегка декадентском и обаятельном Зихрон-Яакове, ничего особенного не ожидая. Всё знакомо и до оскомины предсказуемо. И псевдо-викторианские (но всё равно трогательные) куклы в псевдо-антикварных магазинчиках, и запах шоколада и кофе, и старые семейные фотографии не на внутренних, а на внешних стенах домов, и полустёртая надпись на одном из домиков: "Бейт-Аптекарь" (ну не выучили они, тогдашние, выходцы из Молдавии, Румынии да Одессы, иврит, не знали, что "аптекарь" - это "рокеах"), и настоящие, "правильные" европейские дубки на "Дерех а-Яин"...
И вдруг, хоть и не в первый раз, но каждый раз заново - оглушённо останавливаешься на кладбище у этих невыносимо длинных рядов с невыносимо маленькими могилками.
Дети первых поселенцев, умершие от малярии.
И всё, на что тебя хватает - молча положить камешек на ближайшую могилу и уйти к автостоянке.
Кафе сегодня уже не будет.
И вдруг, хоть и не в первый раз, но каждый раз заново - оглушённо останавливаешься на кладбище у этих невыносимо длинных рядов с невыносимо маленькими могилками.
Дети первых поселенцев, умершие от малярии.
И всё, на что тебя хватает - молча положить камешек на ближайшую могилу и уйти к автостоянке.
Кафе сегодня уже не будет.