"Земную жизнь пройдя до половины..."
"Двери вдыхают воздух и выдыхают пар; но
ты не вернешься сюда..."
Он, наверное, шёл впереди нас по улочкам Флоренции, бормоча под нос.
Стихи.
Наверное, это действительно были стихи. Но, когда поэт идёт так быстро, и бормочет так тихо, удаётся расслышать только обрывки строчек.
Или только эти обрывки доносились до нас, потому что всё остальное заглушало бормотанье других теней, одетых в костюмы разных эпох (некоторых мы узнавали в лицо, но шли только за ним, только он был нашим Вергилием)?.
Но ведь - доносились? Или нам показалось?
Ведь поэт, идущий по улицам Флоренции, тоже был тенью.
Бродский. Почётный гражданини Флоренции.
Город когда-то изгнал одного поэта. Данте.
Город так и не сумел вернуть его, хоть и пытался. Даже после смерти поэта. Когда городу это не удалось, он установил в соборе "Санта Кроче" кенотаф Данте - ложную могилу.
А несколько веков спустя, словно стараясь это компенсировать, усыновил другого изгнанника.
"...твой подъезд в двух минутах от Синьории
намекает глухо, спустя века, на
причину изгнанья: вблизи вулкана
невозможно жить, не показывая кулака; но
и нельзя разжать его, умирая,
потому что смерть - это всегда вторая
Флоренция с архитектурой Рая."
Подслушанные обрывки стихов - и Флоренция.
"...Двери
хлопают, на мостовую выходят звери.
Что-то вправду от леса имеется в атмосфере
этого города. Это - красивый город,
где в известном возрасте просто отводишь взор от
человека и поднимаешь ворот."
"На Старом Мосту - теперь его починили -
где бюстует на фоне синих холмов Челлини,
бойко торгуют всяческой бранзулеткой..."
"Набережные напоминают оцепеневший поезд.
Дома стоят на земле, видимы лишь по пояс..."
"Солнечный луч, разбившийся о дворец, о
купол собора...
проникает сквозь штору и согревает вены
грязного мрамора..."
"В...
небе громада яйца, снесенного Брунеллески,
вызывает слезу в зрачке, наторевшем в блеске
куполов..."
"Есть города, в которые нет возврата.
Солнце бьется в их окна, как в гладкие зеркала. То
есть, в них не проникнешь ни за какое злато.
Там всегда протекает река под шестью мостами.
Там есть места, где припадал устами
тоже к устам и пером к листам. И
там рябит от аркад, колоннад, от чугунных пугал;
там толпа говорит, осаждая трамвайный угол,
на языке человека, который убыл."
ты не вернешься сюда..."
Он, наверное, шёл впереди нас по улочкам Флоренции, бормоча под нос.
Стихи.
Наверное, это действительно были стихи. Но, когда поэт идёт так быстро, и бормочет так тихо, удаётся расслышать только обрывки строчек.
Или только эти обрывки доносились до нас, потому что всё остальное заглушало бормотанье других теней, одетых в костюмы разных эпох (некоторых мы узнавали в лицо, но шли только за ним, только он был нашим Вергилием)?.
Но ведь - доносились? Или нам показалось?
Ведь поэт, идущий по улицам Флоренции, тоже был тенью.
Бродский. Почётный гражданини Флоренции.
Город когда-то изгнал одного поэта. Данте.
Город так и не сумел вернуть его, хоть и пытался. Даже после смерти поэта. Когда городу это не удалось, он установил в соборе "Санта Кроче" кенотаф Данте - ложную могилу.
А несколько веков спустя, словно стараясь это компенсировать, усыновил другого изгнанника.
"...твой подъезд в двух минутах от Синьории
намекает глухо, спустя века, на
причину изгнанья: вблизи вулкана
невозможно жить, не показывая кулака; но
и нельзя разжать его, умирая,
потому что смерть - это всегда вторая
Флоренция с архитектурой Рая."
Подслушанные обрывки стихов - и Флоренция.
"...Двери
хлопают, на мостовую выходят звери.
Что-то вправду от леса имеется в атмосфере
этого города. Это - красивый город,
где в известном возрасте просто отводишь взор от
человека и поднимаешь ворот."
"На Старом Мосту - теперь его починили -
где бюстует на фоне синих холмов Челлини,
бойко торгуют всяческой бранзулеткой..."
"Набережные напоминают оцепеневший поезд.
Дома стоят на земле, видимы лишь по пояс..."
"Солнечный луч, разбившийся о дворец, о
купол собора...
проникает сквозь штору и согревает вены
грязного мрамора..."
"В...
небе громада яйца, снесенного Брунеллески,
вызывает слезу в зрачке, наторевшем в блеске
куполов..."
"Есть города, в которые нет возврата.
Солнце бьется в их окна, как в гладкие зеркала. То
есть, в них не проникнешь ни за какое злато.
Там всегда протекает река под шестью мостами.
Там есть места, где припадал устами
тоже к устам и пером к листам. И
там рябит от аркад, колоннад, от чугунных пугал;
там толпа говорит, осаждая трамвайный угол,
на языке человека, который убыл."