Ты и я
В какой-то момент ты начинаешь судорожно трепыхаться, выдираясь, словно охваченный приступом клаустрофобии. Ты крутишься, извиваешься, протискиваешься, царапаешься изо всех сил - и рождаешься.
Потом ты растёшь вместе с братишками и сестрёнками. Вы греете друг дружку, рассматриваете ставший вдруг таким большим (аж в полметра в диаметре!) мир. Во рту часто, но реже, чем хотелось бы, появляется что-то вкусное. Вкусное связано с мамой и с папой. Они же греют и прячут, когда глазёнки начинают слипаться на закате.
И всё время твоё тельце пронизывает ритм качелей, или колыбели, или чего хотите. Всё вокруг тебя движется непрестанно, колеблется, качается, колышется. И ты сам всё время движешься в том же зыбком ритме...
Я узнаю, что в гнезде майн в кроне фикуса за окном появляются птенцы, за пару недель до того, как смогу что-то различить в зелёной каше листвы. Птенцы начинают разговаривать друг с другом и с родителями. Голоса совсем не похожи на те, что у взрослых. Это какой-то явно младенческий лепет, нежный и неуверенный. Но с каждым днём в нём проявляются новые звуки - карканье вороны, присевшей на соседнюю ветку? скрип качелей на детской площадке? обрывки чьих-то разговоров? просто эмоции, удивление и радость жизни?
Когда в твоём голосе появляются самоуверенные металлические нотки, я понимаю: скоро. И начинаю с нетерпением ждать тебя.
Ты уже научился неуклюже выбираться из гнезда и боком проходить несколько шажков по колышущейся ветке. Ты уже почти не боишься. Твой мир стал шире - примерно на метр.
И вот ты впервые вскарабкиваешься выше, выныриваешь из зелёной пены.
Сколько мира вокруг, оказывается!
Но теперь от тебя требуют чего-то, совершенно немыслимого, что противоречит инстинкту самосохранения, заставляющему тебя изо всех сил цепляться коготками за качающуюся ветку. Вот так бросить всё и прыгнуть в никуда?!
Но, если честно, что-то внутри тебя тоже подталкивает: давай!
А-а-а-а-а!!!
А не так уж страшно, как оказалось... Воздух держит, более того - укачивает не хуже веток, на которых ты вырос. Нет, лучше, мягче.
Ты и твои братики-сестрички, осмелев, добираетесь до соседнего дерева - баухинии.
Ты страшно удивлён, ты напуган собственной смелостью.
Ты горд собой.
Нет, не так: ты безумно горд собой, взрослым и сильным!
И, разумеется, решаешь, что о таком беспримерном подвиге должен узнать свет. И свет узнаёт!!!
А потом ты решаешься впервые слететь на землю.
Ты приготовился, ты опытен. Ты знаешь, что надо осторожно подладится к её колыханиям, как к колебаниям большой ветки.
Какое предательство, какое неслыханное коварство! Тебя сшибает с ног неподвижность земли. Так моряка, родившегося и выросшего на корабле и впервые вступившего на сушу, на суше укачивает.
Но ты освоишься и с этим.
Ты вернёшься домой, в гнездо. Поболтаешь с домашними, вы обсудите прошедший день и сладко уснёте, набираясь сил для новых подвигов.
Тебе никогда не увидеть, как меняется твой фикус ночью. Как светлые солнечные залы становятся непроницаемым лабиринтом.
В котором тоже есть обитатели.
Бесшумные и ловкие.
С блестящими, как плащ из болоньи, крыльями, натянутыми на хрупкие пальцы.
Ты живёшь с ними в одном доме. По ночам они проносятся над тобой, спящим.
Но им никогда не увидеть тебя так же, как тебе - их. Ваши миры не пересекаются.
И только я, наблюдая со стороны, знаю, что это - один и тот же мир...
*примечание:
Разумеется, все образы в этом тексте собирательны; на снимках птенцы-слётки нескольких выводков. Время действия, следовательно, разное. Место - одно и то же.
Потом ты растёшь вместе с братишками и сестрёнками. Вы греете друг дружку, рассматриваете ставший вдруг таким большим (аж в полметра в диаметре!) мир. Во рту часто, но реже, чем хотелось бы, появляется что-то вкусное. Вкусное связано с мамой и с папой. Они же греют и прячут, когда глазёнки начинают слипаться на закате.
И всё время твоё тельце пронизывает ритм качелей, или колыбели, или чего хотите. Всё вокруг тебя движется непрестанно, колеблется, качается, колышется. И ты сам всё время движешься в том же зыбком ритме...
Я узнаю, что в гнезде майн в кроне фикуса за окном появляются птенцы, за пару недель до того, как смогу что-то различить в зелёной каше листвы. Птенцы начинают разговаривать друг с другом и с родителями. Голоса совсем не похожи на те, что у взрослых. Это какой-то явно младенческий лепет, нежный и неуверенный. Но с каждым днём в нём проявляются новые звуки - карканье вороны, присевшей на соседнюю ветку? скрип качелей на детской площадке? обрывки чьих-то разговоров? просто эмоции, удивление и радость жизни?
Когда в твоём голосе появляются самоуверенные металлические нотки, я понимаю: скоро. И начинаю с нетерпением ждать тебя.
Ты уже научился неуклюже выбираться из гнезда и боком проходить несколько шажков по колышущейся ветке. Ты уже почти не боишься. Твой мир стал шире - примерно на метр.
И вот ты впервые вскарабкиваешься выше, выныриваешь из зелёной пены.
Сколько мира вокруг, оказывается!
Но теперь от тебя требуют чего-то, совершенно немыслимого, что противоречит инстинкту самосохранения, заставляющему тебя изо всех сил цепляться коготками за качающуюся ветку. Вот так бросить всё и прыгнуть в никуда?!
Но, если честно, что-то внутри тебя тоже подталкивает: давай!
А-а-а-а-а!!!
А не так уж страшно, как оказалось... Воздух держит, более того - укачивает не хуже веток, на которых ты вырос. Нет, лучше, мягче.
Ты и твои братики-сестрички, осмелев, добираетесь до соседнего дерева - баухинии.
Ты страшно удивлён, ты напуган собственной смелостью.
Ты горд собой.
Нет, не так: ты безумно горд собой, взрослым и сильным!
И, разумеется, решаешь, что о таком беспримерном подвиге должен узнать свет. И свет узнаёт!!!
А потом ты решаешься впервые слететь на землю.
Ты приготовился, ты опытен. Ты знаешь, что надо осторожно подладится к её колыханиям, как к колебаниям большой ветки.
Какое предательство, какое неслыханное коварство! Тебя сшибает с ног неподвижность земли. Так моряка, родившегося и выросшего на корабле и впервые вступившего на сушу, на суше укачивает.
Но ты освоишься и с этим.
Ты вернёшься домой, в гнездо. Поболтаешь с домашними, вы обсудите прошедший день и сладко уснёте, набираясь сил для новых подвигов.
Тебе никогда не увидеть, как меняется твой фикус ночью. Как светлые солнечные залы становятся непроницаемым лабиринтом.
В котором тоже есть обитатели.
Бесшумные и ловкие.
С блестящими, как плащ из болоньи, крыльями, натянутыми на хрупкие пальцы.
Ты живёшь с ними в одном доме. По ночам они проносятся над тобой, спящим.
Но им никогда не увидеть тебя так же, как тебе - их. Ваши миры не пересекаются.
И только я, наблюдая со стороны, знаю, что это - один и тот же мир...
*примечание:
Разумеется, все образы в этом тексте собирательны; на снимках птенцы-слётки нескольких выводков. Время действия, следовательно, разное. Место - одно и то же.