О ПУТЕШЕСТВИИ В УСТЬ-НЕРУ (часть 2-я)
Проснувшись, первым делом выглянул в окно. Погодка стояла что надо! Плотно позавтракав, я взвалил на плечи рюкзачок и отправился в сторону заброшенной горнолыжной базы (о ней я упоминал в первой части поста), чтобы подняться на ближайшую от поселка гору.
Вот и она - стартовая точка моего маршрута.
Вдыхая полной грудью неповторимый аромат лиственничного леса, я прошел по зимнику примерно с километр. Вскоре склон горы замаячил уже совсем рядышком. Желая поскорее подняться на возвышенность, я срезал путь. Несмотря на заболоченность этого участка пути и отсутствие какой-либо тропинки, идти было легко. Местами встречались кустики голубики и карликовой березы, но больше всего было багульника. Произрастал он здесь очень обильно, местами сплошным ковром покрывая всю землю. Через некоторое время его терпкий запах начал вызывать некоторый дискомфорт. Поэтому я ускорил шаг и довольно быстро добрался до подножья горы.
Постепенно мягкая лесная подстилка сменилась каменистыми осыпями. Цепляясь при любой возможности за ветки стланика, я поднимался всё выше и выше, пока, наконец, не добрался до небольшой открытой площадки, где и устроил свой первый привал.
Здесь, на голых камнях беззаботно цвела кассиопея четырехгранная (Cassiope tetragona). Не все знают, но иногда этот симпатичный кустарничек оленеводы (по крайней мере, оймяконские) используют для розжига костра. Ведь после отмирания листья у неё не отваливаются, а высыхают прямо на стебле. К тому же в кассиопее имеется высокая концентрация эфирных масел. Все это обуславливает высокую горючесть растения. Правда, разводить огонь в мои планы не входило, так что ни одно растение во время моего похода не пострадало.
Передохнув, я продолжил свой путь, но не успел пройти и сотни метров, как позади себя услышал раскаты грома. Это было немного странно - ведь ничего до этого не предвещало об изменении погоды. Оказалось, над Юрбэ непонятно откуда появилась дождевая тучка. За небольшой промежуток времени она оросила не только гору, но и промочила поселок, а затем так же быстро пропала, как и появилась.
Поднявшись на перевал, я снова сделал остановку, но на этот раз чтобы поснимать пейзажи.
Чуть поодаль увидел самую главную изюминку нерских пейзажей - скальные столбы. Недолго думая, сразу же направился на их осмотр.
Издалека кажется, что они не очень высокие, но стоит подойти поближе и сразу понимаешь, насколько глубоко ты заблуждался...
По форме они довольно разнообразные. Необходима лишь небольшая доля фантазии, чтобы увидеть в останцах фигуры людей, животных или построек.
Некоторые исполины сложены так, что кажется, стоит их немного подтолкнуть - и они рухнут. К счастью, это маловероятно.
Столбов около Неры немало. Недаром весь хребет, на котором они расположены называется Тас-Кыстабыт, что с якутского можно перевести как «(некто) сложил камни». Не исключено и то, что топоним был искажен картографами и на самом деле первоначально он назывался Таас-Кыстаммыт. На мой взгляд, это звучит более правильно (уверен, владеющие якутским языком со мной согласятся).
Топоним “Нера” по всей видимости тоже связан с останцами. Однозначно, слово имеет эвенское происхождение, но вот версий о происхождении топонима как минимум две. И обе они имеют право на существование.
Одни эвены Оймяконья считают, что в корне топонима лежит слово “няри”, то есть мужчина. Возможно, что возвышающиеся над Нерой скалы, у первых появившихся в этих краях кочевников тоже, как и у наших современников, могли ассоциироваться с фигурами или лицами людей.
Другие же носители языка утверждают, что топоним мог произойти от слова «няракта» - спинной хребет. Действительно, горы, на гребнях которых аккуратно выстроились каменные столбы, издалека напоминают спины каких-то гигантских животных.
Если приглядеться, то на макушках скал, можно увидеть зеленые кустики. Это стланик. Нельзя не поразиться тому, каким все-таки сильным может быть тяга к жизни!
Вдали, на юго-западе синела величавая Афродита.
Внизу у её подножья виделась заброшенная горнолыжная база. Уверен, когда-нибудь её снова возродят. Было бы желание.
Выбрав подходящее местечко для отдыха, не только пообедал, но и принял водные процедуры. Благо, чистой ледяной воды под камнями было много.
Жаль, что скоро надо бежать обратно. А вот в следующий раз приду сюда с ночевкой. Тут есть что поснимать, есть на что посмотреть.
На следующий день созвонился с бывшим односельчанином Саней, который проживает в Усть-Нере уже довольно давно. Он без раздумий согласился прокатить меня на своей лодке по Индигирке, и мы поехали, невзирая на то, что над поселком прямо на глазах сгущались тучи, а ветерок разбушевался так, что у кого-то там в тот день сорвало крышу то ли дома, то ли сарая.
Совсем рядышком от поселка, на склоне одной из приречных сопок я увидел какие-то линии, очевидно, неприродного происхождения. Заметив мое недоумение, Саня пояснил, что эти траншеи в свое время вскопали заключенные ГУЛАГА. По крайней мере, ему так рассказывали, но для какой цели, никто не знал.
Вообще, если говорить о берегах верхней Индигирки, они очень разнообразные. Местами пологие и очень уютные. Так и хочется причалить и посидеть с удочкой.
Но немало и отвесных, практически безжизненных берегов.
Тем не менее, даже на таких скалах и осыпях умудряются расти деревья и кустарники.
А иногда прибрежный древостой очень густой. Именно о таких местах в своем “Оймяконском меридиане” писал Анатолий Панков: “...А какое буйство растительности в распадках! Ствол к стволу. Как спички в коробке. И деревья довольно высокие для этой географической широты и столь сурового климата…». К слову, сам Анатолий Семенович во время своего путешествия по Оймяконью сплавился в одиночку на брезентовой байдарке от самого Томтора, то есть по Куйдусуну, аж до Тебюляха. Поступок, на который решится далеко не каждый.
Интересно было осматривать фактуру скал. Геологи могли бы наверняка многое рассказать, глядя на них.
Трудно представить, но летом 1642 года именно по этим местам сплавились знаменитые Семен Дежнев, Михаил Стадухин и их люди. Построив примерно в 100-150 километрах выше Усть-Неры коч, казаки отправились в свой легендарный поход.
Одно неясно, каким чудом они умудрились пройти опаснейший участок Индигирки (расположен на территории Момского района), именуемый Улахан-Хапчагай (другие названия Индигирская труба, пороги Бусика, Большое Ущелье, Порожная цепь) на своих неуклюжих плавсредствах? Ведь на протяжении почти ста километров ущелье в порогах узко и извилисто, из-за чего можно натолкнуться на обрывистые берега. Множество препятствий можно встретить в самом русле - ледниковые глыбы, обвалы береговых скал, порожистые выступы. Река все время бурлит, в ней возникают водовороты, перепады, буруны и волны высотой до нескольких метров.
Несмотря на все немыслимые сложности, первопроходцы уже осенью того года добрались до Алазеи (Нижнеколымский улус). Перезимовав, в июле 1643 года они первыми из русских достигли устья Колымы.
Согласно данным С.В. Обручева, который, кстати, тоже сплавлялся по этим местам в 1926 году, примерно в начале XVIII века в Большом Ущелье разбилась лодка с казаками. Выжил только один, по имени Тихон. Он выплыл на обломках к устью одного из притоков Индигирки, которая сейчас на карте обозначена как Тихон-Юрях («Тихонова речка»).
Самого Обручева река тоже очень впечатлила. В своем дневнике он писал следующее: “...Из всех рек, которые мне приходилось проплывать, Индигирка самая мрачная и страшная по своей мощи и стремительности... …Она, как будто предчувствуя тесноту ущелья, тяжко дышит. Есть места на быстринах, где вздымаются плоские, без гребней, волны в полметра вышиной. Жуткая река! В особенности страшно на ней в хрупкой ветке. Колоссальные размеры реки и окружающих гор, бешеный бег воды, грозное шуршание гальки под водой - все это подавляет человека...”
Тем временем, погода прояснилась - выглянуло солнце. Все вокруг заиграло новыми красками.
Вдоволь накатавшись по Индигирке, поздно вечером мы вернулись в Усть-Неру. К моей большой радости, у Сани завтрашний день был тоже свободен. Так что мы договорились, что снова поедем на природу для осмотра останцев, на которых я еще не бывал.
С погодой на следующий день тоже повезло. На этот раз к нам присоединился молодой парень Семен, уроженец Таттинского улуса, приехавший в Усть-Неру по своим делам. Отплыв от поселка вниз по течению на километров пятнадцать, мы оставили лодку и отправились в горы.
По пути наткнулись на медведя. Хозяин тайги был занят своими делами и нас, кажется, даже не заметил. Устраивать ему фотосессию ни у кого желания не возникло, и мы не стали около него задерживаться. К тому же, с нами была собака, а вот ружьё не взяли. Было бы не очень приятно, если бы Догор его учуял и начал облаивать.
Подъем не занял много времени, хотя и немного утомил. Но всю усталость как рукой сняло, когда мы достигли конечной цели своего маршрута.
Никаких оборотов речи не хватит, чтобы описать всю эту красоту. Самое большее, что я могу сделать, это показать вам фотографии…
Конечно, немного жаль, что во время этой поездки в Оймякон я не успел побывать на наледях и вскарабкаться на Юрбэ или Афродиту, посетить водопады, но надеюсь, что это лишь дело времени…
Завершая пост, хотел бы поблагодарить всех устьнерцев за содействие при проведении съемок, а в особенности семью Николая Ивановича и Аксинии Семеновны Сивцевых у которых я гостил все эти незабываемые дни, а также Александра Валерьевича Сивцева, Дягилева Тараса Тимофеевича, Светлану Анатольевну Закусило, Андрея Витальевича Каздобина и, конечно же, главу администрации Оймяконского улуса Михаила Михайловича Захарова. Всем всех благ!
