Как я умирал в Париже. День первый.
Вечер субботы. Круг головной боли.
В субботу вечером я вылетел в Париж.
Одно это слово способно посеребрить мою душу.
И что это было за чувство--приземлиться в аэропорту Шарля
де Голля.
Но одновременно, как будто назло, мою голову начала медленно,
но верно, точить головная боль.
Я пытался не обращать на нее внимания, но она оказалась хитрее.
Вот я подъезжаю на поезде к Парижу, мимо Дранси и ле Бурже,
где толпы негров перепрыгивают через турникет (где-то я это уже видел!)
и залазают в вагон. Мужик арабской наружности играет на гармошке
"Калинку-Малинку".
И вот он-Париж, станция метро Ле Шателье и длинные коридоры,
и на всех коридорах надписи Sortie (выход), но где же он-выход?
Всюду миражи в виде эскалаторов, которые вот-вот вывезут к Нотр-Даму и
к Эйфелевой башне, но нет, нет и еще раз нет.
Я гуляю по Парижу. Парижанка подошла ко мне и спросила что-то по-французски.
Я лишь улыбнулся. Она все поняла.
Я взял карту. Судя по карте, слева и справа, спереди и сзади-всюду
центры всех искусств все взятых-древних и поновее, западных и восточных,
высокогорных и подземных.
Но я пошел к Эйфелевой башне.
Через час брожения по набережной Сены я начал различать что-то вдали.
Еще немного-и она была напротив меня. Я покрутился вокруг да около, но
она таинственным образом ускользала от меня.
Я зашел в местное бистро. Надо сказать, что головная боль терзала меня нещадно.
Я решил клин клином вышибить, и выпил бокал шампанского.
Боль только усилилась до невероятных масштабов.
Сил искать Эйфелеву башню уже не было, и я пошел в свой
отель, который случился совсем неподалеку, на улице Rue de Fondary.
Благо, по пути я набрел на круглосуточную аптеку!
Я купил парацетамол, запил аж три таблетки лимонадом, сбросил вещи
в гостинице и вернулся к поискам Эйфелевой башни.
Со свежей головой все оказалось намного проще. Я долго ее осматривал,
спереди и сзади, слева и справа. И ушел спать в отель.
В субботу вечером я вылетел в Париж.
Одно это слово способно посеребрить мою душу.
И что это было за чувство--приземлиться в аэропорту Шарля
де Голля.
Но одновременно, как будто назло, мою голову начала медленно,
но верно, точить головная боль.
Я пытался не обращать на нее внимания, но она оказалась хитрее.
Вот я подъезжаю на поезде к Парижу, мимо Дранси и ле Бурже,
где толпы негров перепрыгивают через турникет (где-то я это уже видел!)
и залазают в вагон. Мужик арабской наружности играет на гармошке
"Калинку-Малинку".
И вот он-Париж, станция метро Ле Шателье и длинные коридоры,
и на всех коридорах надписи Sortie (выход), но где же он-выход?
Всюду миражи в виде эскалаторов, которые вот-вот вывезут к Нотр-Даму и
к Эйфелевой башне, но нет, нет и еще раз нет.
Я гуляю по Парижу. Парижанка подошла ко мне и спросила что-то по-французски.
Я лишь улыбнулся. Она все поняла.
Я взял карту. Судя по карте, слева и справа, спереди и сзади-всюду
центры всех искусств все взятых-древних и поновее, западных и восточных,
высокогорных и подземных.
Но я пошел к Эйфелевой башне.
Через час брожения по набережной Сены я начал различать что-то вдали.
Еще немного-и она была напротив меня. Я покрутился вокруг да около, но
она таинственным образом ускользала от меня.
Я зашел в местное бистро. Надо сказать, что головная боль терзала меня нещадно.
Я решил клин клином вышибить, и выпил бокал шампанского.
Боль только усилилась до невероятных масштабов.
Сил искать Эйфелеву башню уже не было, и я пошел в свой
отель, который случился совсем неподалеку, на улице Rue de Fondary.
Благо, по пути я набрел на круглосуточную аптеку!
Я купил парацетамол, запил аж три таблетки лимонадом, сбросил вещи
в гостинице и вернулся к поискам Эйфелевой башни.
Со свежей головой все оказалось намного проще. Я долго ее осматривал,
спереди и сзади, слева и справа. И ушел спать в отель.