ЦСЯ: тварь ли преходящая или право имеет?
дискуссии о языке Церкви в жж неизменно приводят соответствующие постинги к топовым значениям комментов. (о как сказано!)
это, в частности, показывает, что вопрос о богослужебном слове заметно выделяется из группы проблем других церковных искусств: архитектуры, иконописи, музыки. слово молитвы - это собственно бого-словие. хотя и все перечисленное - тоже богословие: в красках, в камне, в музыкальных созвучиях... но слово не просто имеет отношение к молитве. оно само - молитва. и потому судьба языка Церкви максимально живо волнует всю братию.
возлюбленный о Господе rev_agafangelos с присущей ему искренностью задается вопросом о статусе церковнославянской традиции в Церкви. то, как он это делает, меня, однако, не радует.
позиция о. Агафангела такова (пусть меня поправят, если не так):
то, что в ЦСЯ непонятно сегодня человеку, входящему в храм, должно быть подвержено русификации с максимальным сохранением "высокого штиля". "Я не ратую за буквальный, немедленный, 100%-й перевод всего подряд на базарный разговорный язык. Конечно, богослужение это всегда "высокий штиль". Прошу это иметь в виду".
на первый взгляд, вполне здраво. однако, критерий "непонятности" крайне субъективен.
"Произнесение в прошении о храме "входящих в него" - лучше, чем "вонь" и т. п" - утверждает мой оппонент. означает ли это желательность исправления только в указанном тексте или же совершенный отказ от комплекса местоимение+предлог "во-нь" (где "нь" = "и" (он), откуда "и-же", "по-не-же" ("не"=оно))? если исправлять везде, не повлияет ли это на красоту слога? (о значении красоты богослужебного текста - после, пожалуй, отдельным постом.)
"Сей день, иже сотвори Господь: возрадуемся и возвеселимся вонь". так - в дониконовском тексте псалма.
никоновскими справщиками было внесено изменение: "Сей день егоже сотвори Господь...", однако оставлено в прежнем виде: "возрадуемся и возвеселимся вонь". отчего так? означает ли это, что не только в XVII веке, но и после - при Елисавете, и в XIX столетии, когда тексты продолжали редактироваться - это самое "вонь" было пока еще понятным, а теперь перестало быть. когда именно и в связи с чем?
давайте попробуем: "Сей день егоже сотвори Господь: возрадуемся и возвеселимся в него". и если вам такой вариант нравится, то дальше можете не читать: бесполезно.
для тех, кто читает дальше. как правило, в число примеров безболезненной русификации сходу попадает пара живот / жизнь. Действительно, каждым из этих слов в ЦСл текстах переведено греческое [zoИ]. прецедент исправления "живота" на "жизнь" известен: "воскресл еси тридневный Спасе, даруяй мирови жизнь" (воскресный тропарь, гл. 1). в октоихе XIX века - еще "живот". и ничего же страшного!
в светлые дни Пасхи хочется спросить: многие ли из радеющих о "теории разумной русификации" пробовали петь пасхальный тропарь с аналогичной заменой? (членов известных общин, где издано уже много килограмм богослужебных книг на чисто русском языке, прошу не беспокоить: в вашей отчаянной решительности я и так не сомневаюсь). смею надеяться, что желающих спеть: "... и сущим во гробех жизнь даровав" - немного. а отчего же, собственно? каков критерий "здесь можно, а там лучше не надо"? что мешает? в данном случае - одно: некрасиво! и это не просто какой-то "эстетический принцип", нет. это нечто большее, куда более важное, чем просто "красивости, когда и так не до жиру".
о. Агафангел спрашивает общественность:
"Является ли традиция употреблять для молитвы средневековый специализированный диалект древне-славянского, - вечной, непреходящей традицией, не подлежащей изменению, или вопрос, на самом деле, больше эстетический и человеческий (т.е. преходящий и изменяемый)?"
корректно ответить на этот вопрос, выбрав одно из "или" попросту невозможно:
1. ЦСЯ не является "средневековым специализированным диалектом древне-славянского". это определение откровенно, кричаще неграмотно. но вопрос о термине и не стоит: он уже задан как часть условия задачки, так что проглоти - и думай над ответом. углубляться в прения - значит проиграть психологическое преимущество в полемике: ну вот, де, к словам цепляемся, а по существу ответить - слабо?
2. упростив форму вопроса, получим: "традиция употреблять ЦСЯ является ли вечной, непреходящей, или вопрос больше эстетический и человеческий?" положение А: является ли традиция непреходящей? - это лишь будущее покажет. до сего дня - не преходила. положение Б: здесь сразу возникает новое недоумение. "больше" - чем что?? и насколько "больше"? этот встречный вопрос - совсем не праздный. не хочется вспоминать книгу Анны Даниловой (не помню ее юзер-нэйм в жж) "Манипулирование словом в СМИ". не хочется, поскольку ни минуты не сомневаюсь в искреннем стремлении о. Агафангела доискаться правды Божией. однако налицо вот что: позиция А - та, к которой уважаемый собрат оппонирует. позиция Б - по-видимому, его собственная. так неужели именно поэтому А выражено крайне категорично: "вечное, непреходящее", в то время как Б - располагающе-смягченно: "больше эстетический, человеческий вопрос"?? то есть мы не отрицаем всего того значения и т.д. и т.п., а это вот "они" отрицают все на свете вплоть до Евангелия, ставя на место святое - разумное, доброе, вечное - единственно полюбившийся "им" "средневековый диалект".
такая трактовка искажает реальную позицию, по крайней мере, большинства из тех, кто высказывался полемически в комментах к рассуждениям о. Агафангела о языке богослужения (например, здесь и здесь). писать столь подробно и напористо меня побуждает именно данное обстоятельство. я убежден, что внимательное отношение к оппоненту - основа всякого питательного обеда продуктивного спора. я не раз предлагал дорогому батюшке различные авторитетные тексты о важности бережного отношения к святыне ЦСЯ, совершенно лишенные того ригоризма и "человеческой, слишком человеческой" безосновательности, которую он склонен видеть (как мне показалось) в моей позиции по данному вопросу. но воз понимания - и ныне там.
что ж, из уважения к Вам, отче - to be continued. ибо сказано: "даждь премудрому вину - и премудрей будет; сказуй праведному - и приложит приимати".
это, в частности, показывает, что вопрос о богослужебном слове заметно выделяется из группы проблем других церковных искусств: архитектуры, иконописи, музыки. слово молитвы - это собственно бого-словие. хотя и все перечисленное - тоже богословие: в красках, в камне, в музыкальных созвучиях... но слово не просто имеет отношение к молитве. оно само - молитва. и потому судьба языка Церкви максимально живо волнует всю братию.
возлюбленный о Господе rev_agafangelos с присущей ему искренностью задается вопросом о статусе церковнославянской традиции в Церкви. то, как он это делает, меня, однако, не радует.
позиция о. Агафангела такова (пусть меня поправят, если не так):
то, что в ЦСЯ непонятно сегодня человеку, входящему в храм, должно быть подвержено русификации с максимальным сохранением "высокого штиля". "Я не ратую за буквальный, немедленный, 100%-й перевод всего подряд на базарный разговорный язык. Конечно, богослужение это всегда "высокий штиль". Прошу это иметь в виду".
на первый взгляд, вполне здраво. однако, критерий "непонятности" крайне субъективен.
"Произнесение в прошении о храме "входящих в него" - лучше, чем "вонь" и т. п" - утверждает мой оппонент. означает ли это желательность исправления только в указанном тексте или же совершенный отказ от комплекса местоимение+предлог "во-нь" (где "нь" = "и" (он), откуда "и-же", "по-не-же" ("не"=оно))? если исправлять везде, не повлияет ли это на красоту слога? (о значении красоты богослужебного текста - после, пожалуй, отдельным постом.)
"Сей день, иже сотвори Господь: возрадуемся и возвеселимся вонь". так - в дониконовском тексте псалма.
никоновскими справщиками было внесено изменение: "Сей день егоже сотвори Господь...", однако оставлено в прежнем виде: "возрадуемся и возвеселимся вонь". отчего так? означает ли это, что не только в XVII веке, но и после - при Елисавете, и в XIX столетии, когда тексты продолжали редактироваться - это самое "вонь" было пока еще понятным, а теперь перестало быть. когда именно и в связи с чем?
давайте попробуем: "Сей день егоже сотвори Господь: возрадуемся и возвеселимся в него". и если вам такой вариант нравится, то дальше можете не читать: бесполезно.
для тех, кто читает дальше. как правило, в число примеров безболезненной русификации сходу попадает пара живот / жизнь. Действительно, каждым из этих слов в ЦСл текстах переведено греческое [zoИ]. прецедент исправления "живота" на "жизнь" известен: "воскресл еси тридневный Спасе, даруяй мирови жизнь" (воскресный тропарь, гл. 1). в октоихе XIX века - еще "живот". и ничего же страшного!
в светлые дни Пасхи хочется спросить: многие ли из радеющих о "теории разумной русификации" пробовали петь пасхальный тропарь с аналогичной заменой? (членов известных общин, где издано уже много килограмм богослужебных книг на чисто русском языке, прошу не беспокоить: в вашей отчаянной решительности я и так не сомневаюсь). смею надеяться, что желающих спеть: "... и сущим во гробех жизнь даровав" - немного. а отчего же, собственно? каков критерий "здесь можно, а там лучше не надо"? что мешает? в данном случае - одно: некрасиво! и это не просто какой-то "эстетический принцип", нет. это нечто большее, куда более важное, чем просто "красивости, когда и так не до жиру".
о. Агафангел спрашивает общественность:
"Является ли традиция употреблять для молитвы средневековый специализированный диалект древне-славянского, - вечной, непреходящей традицией, не подлежащей изменению, или вопрос, на самом деле, больше эстетический и человеческий (т.е. преходящий и изменяемый)?"
корректно ответить на этот вопрос, выбрав одно из "или" попросту невозможно:
1. ЦСЯ не является "средневековым специализированным диалектом древне-славянского". это определение откровенно, кричаще неграмотно. но вопрос о термине и не стоит: он уже задан как часть условия задачки, так что проглоти - и думай над ответом. углубляться в прения - значит проиграть психологическое преимущество в полемике: ну вот, де, к словам цепляемся, а по существу ответить - слабо?
2. упростив форму вопроса, получим: "традиция употреблять ЦСЯ является ли вечной, непреходящей, или вопрос больше эстетический и человеческий?" положение А: является ли традиция непреходящей? - это лишь будущее покажет. до сего дня - не преходила. положение Б: здесь сразу возникает новое недоумение. "больше" - чем что?? и насколько "больше"? этот встречный вопрос - совсем не праздный. не хочется вспоминать книгу Анны Даниловой (не помню ее юзер-нэйм в жж) "Манипулирование словом в СМИ". не хочется, поскольку ни минуты не сомневаюсь в искреннем стремлении о. Агафангела доискаться правды Божией. однако налицо вот что: позиция А - та, к которой уважаемый собрат оппонирует. позиция Б - по-видимому, его собственная. так неужели именно поэтому А выражено крайне категорично: "вечное, непреходящее", в то время как Б - располагающе-смягченно: "больше эстетический, человеческий вопрос"?? то есть мы не отрицаем всего того значения и т.д. и т.п., а это вот "они" отрицают все на свете вплоть до Евангелия, ставя на место святое - разумное, доброе, вечное - единственно полюбившийся "им" "средневековый диалект".
такая трактовка искажает реальную позицию, по крайней мере, большинства из тех, кто высказывался полемически в комментах к рассуждениям о. Агафангела о языке богослужения (например, здесь и здесь). писать столь подробно и напористо меня побуждает именно данное обстоятельство. я убежден, что внимательное отношение к оппоненту - основа всякого питательного обеда продуктивного спора. я не раз предлагал дорогому батюшке различные авторитетные тексты о важности бережного отношения к святыне ЦСЯ, совершенно лишенные того ригоризма и "человеческой, слишком человеческой" безосновательности, которую он склонен видеть (как мне показалось) в моей позиции по данному вопросу. но воз понимания - и ныне там.
что ж, из уважения к Вам, отче - to be continued. ибо сказано: "даждь премудрому вину - и премудрей будет; сказуй праведному - и приложит приимати".